После нас - хоть потом
Шрифт:
– Ну, это смотря кто приручает.
Детина моргнул. Действительно, поведение тинейджера наводило на мысль, что чувствует он себя в полной безопасности - подобно человеку, за которым следует угрюмая тварь голубых кровей, прошедшая натаску у дипломированного инструктора.
– Да ладно тебе туфту гнать!
– уже с меньшей уверенностью возразил мордастый - и тут же быстро спросил: - А что она у тебя умеет? Полтергейст умеет?
– Да это они все умеют. Хрен отучишь! Как критические дни у неё - с нарезки срывается, нипочём удержишь…
– Критические
– усомнился мордастый.
– А как же!
– с достоинством ответствовал хозяин незримой нечисти.
– Энергетика - она хоть и бесполая, а тоже от луны зависит. Флюиды…
– И как ты с ней тогда?
– Ну, как почувствую, что занервничала, - к соседям запускаю… - Подросток засмеялся.
– Прикол!
– Улыбясь, сообщил он.
– У них там шкафы пляшут, вода с потолка льётся… Они бегом к колдуну. Приходит колдун, а критические дни уже кончились, нет барабашки…
– А в промежутках?
– А в промежутках - без проблем. Ножками стульев стучать любит, паркетом скрипеть. А так - тихая…
– Мухи не обидит?
– Какой мухи! Ты чего? Мухи от барабашек знаешь как разлетаются! Мухи, комары…
Дама в бежевом плаще, заворожённо хлопая ресницами, медленно поднялась со скамьи и уже сделала первый робкий шажок к разговаривающим, как вдруг мордастый детина охнул и с ошеломлённым видом схватился за мясистое ухо.
– Цыц!
– вскинулся подросток, подаваясь вперёд и пытаясь ухватить нечто невидимое.
– Я т-тебе! Кто разрешал?
– Эх, ничего себе… - выдохнул детина, всё ещё держась за поражённый орган.
– Это она, что ли?
– А то кто же!
– Подросток грозил кому-то в кроне платана, откуда то ли в связи с порывом ветерка, то ли по какой иной причине с сухим шорохом сошёл лёгкий обвал листвы.
– Иди сюда! Резко иди сюда, я сказал!
– Да больно щиплется… - ошарашенно пожаловался мордастый.
– Не стыдно?
– укорял тем временем хозяин своего незримого питомца, который, если верить взгляду подростка, юлил, метался туда-сюда, а временами и вовсе взмывал на двухметровую высоту.
– Видишь же: стоим, разговариваем, никто никого не трогает… Ревнивые они, - сообщил он, как бы извиняясь.
– Чуть заговоришься с кем - или ущипнёт, как сейчас, или шнурки начнёт развязывать…
– А если бы кто кого тронул?
– замирающим голосом спросила дама, успевшая приблизиться к ним почти вплотную. Наивные голубенькие глаза её были широко распахнуты.
Собеседники обернулись.
– Ну, если бы тронул, тогда другое дело, - охотно пояснил подросток.
– Скажешь «взять» - истреплет не хуже овчарки…
– Слышь, друг… - покряхтев, решился мордастый.
– А она у тебя не продаётся?
– Опа!
– вместо ответа ликующе выпалил тинейджер, ловко хватая нечто увёртливое и с видимым трудом подтаскивая к себе.
– Будешь ещё шкодить?
– грозно обратился он к отбрыкивающейся пустоте, встряхнув её при этом, судя по хватке, за шкирку.
– Смотри у меня… - Разжал руку и снова повернулся к детине.
– Барабашки не продаются, - спесиво изрёк он.
– Ещё как продаются!
– тут же уличил его мордастый.
– У меня друган на той неделе пролетел. Сотню баксов выложил, а она в тот же день сбежала…
Подросток пренебрежительно усмехнулся:
– Это он на жуликов нарвался, друган твой, - пояснил он с видом знатока.
– Их сейчас таких знаешь сколько развелось! Вот возьму я, допустим, у тебя сейчас сотню баксов, скажу: бери, твоя барабашка. Так ведь она «купи-продай» не понимает! Тут же обратно и прибежит. Обмен - другое дело. Хотя, знаешь, с обменом тоже обуть могут. Ритуал неправильно проведут или совсем без ритуала впарят…
– Ты смотри!
– подивился детина.
– Выходит, и тут кидалы работают?
– Вовсю, - подтвердил словоохотливый подросток.
– И ладно бы ещё колдуны шустрили! А то ведь ни одного заклинания не знает, а туда же…
– Позвольте, - ошеломленно перебила дама.
– Но если жулики, вы говорите, не колдуны, то откуда же у них власть над барабашками?
– А где вы здесь видите барабашку?
– запальчиво повернулся к ней подросток.
– Пальцем покажите! Нет здесь никакой барабашки. С чего вы взяли, что она тут есть? Может, это я прикалываюсь, мозги вам пудрю… Вот так вас и обувают, - назидательно закончил он, обращаясь то ли к даме, то ли к детине.
Тот моргал.
– Не-е… - протянул он наконец, расплываясь в понимающей ухмылке и осторожно берясь двумя пальцами за мясистую мочку.
– Как это нету! А кто ж меня тогда за ухо цапнул?
По скверу пробежал ветерок.
– Ой!..
– испуганно сказала дама - и поёжилась.
– По-моему, она меня по шее погладила…
– Рука - тёплая пушистая?
– деловито уточнил подросток.
– Или голая холодная?
– Тёплая пушистая… Это к добру?
– К добру, - заверил тот.
– Если тёплая пушистая, значит, нравитесь вы ей… А вообще-то барабашки чужих не любят…
Мордастый засопел, ревниво покосился на даму.
– А сам-то ты кто?
– подозрительно спросил он кадыкастого собеседника.
– Колдун?
Тот замялся. Видно было, что очень бы ему хотелось назваться колдуном, да порядочность не позволяет.
– Ученик, - признался он со вздохом после краткой внутренней борьбы.
– Ага… - соображая, промолвил детина.
– А меняют их на что?
– Тоже на энергетику на какую-нибудь… на амулеты…
– А на чисто конкретное? На золотишко там…
– Или на золотишко, - согласился подросток.
– Благородные металлы - это они понимают. А купюры… Им ведь, барабашкам, что бакс, что водочная наклейка… А зачем тебе?
Губастая мордень приняла мечтательное выражение.
– Ну вот, скажем, разборка… - начал детина и снова схватился за ухо.
– Завязывай, да?
– взвыл он, яростно отмахиваясь наугад, как от слепня.
Вдвоём с хозяином они кое-как отогнали шаловливую энергетику и продолжили беседу. Всё ещё потирая многострадальную мочку, мордастый полез свободной пятернёй за горловину рубашки - сгрёб и предъявил толстенную золотую цепь.