После навсегда
Шрифт:
– Легко, сеньора. Дети они... Восприимчивые.
– Директриса растерялась. Тоже поняла, что что-то не так, но как себя вести - нет. И ответила на автомате.
– То есть, сеньоры Моралес-старшие в тесном кругу обсуждали меня, такую нехорошую, корпусную стерву и корпусную шлюху, воспитывающую сына в одиночестве. А их сын это слово 'подобрал'. И использовал в общении со сверстниками. Так?
– Она вперлась в директрису таким горящим взглядом, что та нервно сглотнула. И инстинктивно отступила на пару шагов.
– Наверное, сеньора.
– Конечно, наверное. Откуда
– выделила она это слово.
– Взять такой нехороший эпитет на вооружение.
Снова взгляд на Моралесов.
– То есть, сеньора директор, мы только что выяснили, что виновными в инциденте были... Сеньоры Моралес-старшие!
– воскликнула она, воздевая руки.
– Это они научили сына - прошу заметить, неосознанно, по недогляду, но тем не менее - нехорошему слову, которое тот употребил для оскорбления сверстника в компании друзей. Виноват не сам мальчик, обращаю на это внимание - что вы хотите от ребёнка? Он знал - он сказал. Они ещё не понимают, что делают и говорят. Но виноват и не Хуан. Он заступился за мать, и сделал совершенно правильно. Как поступил бы любой кабальеро на его месте, включая и вашего сына, и вашего, и вашего... Да любого! И УВЕРЯЮ вас, никакая комиссия не посмеет утвердить, что он был неправ.
– Ехидный взгляд на директрису. 'Кушай, стерва! Мои покровители и туда дотянутся!'
– А раз виноваты взрослые - предлагаю считать инцидент исчерпанным, - великодушно предложила она.
– Хуан остаётся учиться в школе, как лицо невиновное, я в обмен согласна не поднимать волну и не выдвигаю к Моралесам претензий на счёт их недостойного непедагогичного поведения дома.
– Но сеньора!
– Но!..
– попробовали возмутиться те.
Тишина. Наконец до сеньоров дошло. И ожидаемо они вспыхнули.
– Знаете что? Да катитесь вы...!
– начала заводиться супруга Моралес.
– Сеньора, это неприемлемый вариант!
– более сдержанно вторил её муж. И начался бы балаган... Но она ему начаться не дала.
– Хотите разборку? Я могу её вам устроить.
– Её взгляд вновь загорелся.
– А ещё я могу сделать вот так.
Толчок. Грузный сеньор Моралес отлетел назад , приземляясь спиной о парту.
Рывок. Его жена оказалась прижатой к столешнице, схваченной в крепкий захват.
Новый толчок. Попытавшийся вмешаться родитель другого мальчика, очевидно, имеющий за плечами армейский контракт (судя по реакции) ударом ноги так же был отправлен в сторону.
Щелчок 'бабочек', и на стол из горла бедной сеньоры Моралес потекли капельки крови.
– Назад! Всем назад!
Помогло. Все трое родителей-пап как раз начали перегруппировываться, чтоб напасть разом, но вид крови их отрезвил.
– Знаешь, милочка, в чём преимущество королевских шлюх?
– ехидно начала она следующий акт сцены.
– Нам ничего никогда ни за что не будет. Если я дёрну рукой вот так...
– Надавила сильнее. Ручеёк крови усилился. Сеньора была в ужасе, но соображала - включились, наконец, мозги. Может же, когда хочет.
– То ты умрёшь. А я лишь перееду с сыном на новое место. Сам король подпишет
Она её отпустила, отпихнув в сторону мужа. Моралес схватилась за горло, пытаясь пережать алый поток, и только тут её начало трусить. Катарина подняла глаза на её мужа:
– Вы уверены, что хотите со мной тягаться?
Поворот к обалдевшей от скорости событий директрисе.
– Сеньора, у вас есть дочь. И сын. Кажется, семнадцати и пятнадцати лет. У дочери два привода - драки в общественных местах, в местном клубе, причем один раз под кайфом. Сына же наша любезная местная пресса не раз видела в крайне тяжёлом состоянии опьянения на водительском месте транспорта. Любезная потому, что о других их косяках она любезно помалкивает.
Вы уверены, что хотите со мной воевать? А готовы к 'прилунению' ваших отпрысков лет эдак на три-пять? В места не столь географически отдалённые? Как раз на время, пока подростковая дурь выйдет? Я добрая, но если начнёте войну - могу начать её и я.
Всё, акценты расставлены, слова сказаны. Скот напуган. Хуан бы ею гордился.
– Арревидерчи, сеньоры!
– помахала она всем ручкой.
– Хуан?
Мальчик, который, к слову, выступлением матери совсем не впечатлился, медленно побрёл за ней.
Когда она уже открыла створку, в спину её настиг голос директрисы:
– Сеньора де ла Фуэнте!
Обернулась.
– СЕЙЧАС, в этот раз, Хуан останется. Так как...
– Вздох, и через силу: - Так как его вина косвенная, и сеньоры Моралесы не будут настаивать на рассмотрении. Но это только сейчас.
Она мило-мило улыбнулась в ответ. Но директрису не смутила. Та продолжила:
– И связи... У ангела Веласкесов связей, конечно, много. Но не стоит переоценивать бывшую гонщицу и бывшую приближенную монарха, которая нищенствует, обретаясь вдали от столицы и цивилизации в захолустье. Не жаждая показаться бомонду и... И, наверное, покровителю на глаза. Иначе что ей здесь делать?
Блеск хитрых глаз. Да, эта стерва непроста, ой непроста!
– Может она кого-то боится? Эта гонщица?
– продолжила 'стерва'.
– Опасается? Того, кто вряд ли рад о ней слышать, а услышав, не факт, что поможет?
– Давайте остановимся на том, что ангелов бывших не бывает, - парировала Катарина весёлой задорной улыбкой.
– У них всегда есть связи. А вот какие сработают, а какие нет... Поверьте, не стоит этого проверять. Не вам.
А теперь презрительный взгляд на родителей, и наружу.
Есть! Она встретила в этой дыре первую по-настоящему достойную противницу! Нет, уезжать они однозначно не будут.
...Но и Хуану звонить сегодня она не будет тоже. Справится.
– Королева -
Машина встала. Марина попыталась выглянуть наружу, но это было бесполезно - в 'рабочем' режиме королевский 'либертадор' не должен иметь ни единого окна, ни единой слабой зоны в броне. Только визоры, а визоры были деактивированы.
– Моя королева, приехали, - раздался голос Ганса в ушах.