После навсегда
Шрифт:
– Виноват, сеньор!
– Отто, аптечка!
– скомандовала она.
– Открывай. Красные пакеты с надписью... Да, она. Есть кровь.
– Ясно. Готовь пять кубиков...
– вновь обратился доктор к сестре.
Они не успевали. Совсем чуть-чуть. Если бы они оказались здесь минут на десять раньше. Да хотя бы на пять! Пациент был, действительно, тяжёлым. Очень тяжёлым. Но операбельным. Они МОГЛИ его спасти...
...И больница, действительно, в ДВУХ минутах езды!.. С камерами жизнеобеспечения. С роботизированной реанимацией. С... Да что там, ТАМ они бы
'Пи-и-и-и-и'!
– раздался противный визг системы жизнеобеспечения.
– Остановка сердца!
– услышала она слова майора где-то издалека.
– Дефибриллятор!
– Есть!
Послышалось 'у-у-уи' активации 'прибора последней надежды'.
– Марина?
– Я не готова. Ещё не готова!
– хотелось плакать ей. Ибо она понимала, что всё.
Да, осколок извлечён. Но рана открыта. Не все артерии пережжены и пережаты. Крови море, откачка не справляется. И она ещё не начала шить...
– Назад! Назад, Санчес, мать твою, я сказал!
– оттолкнул сеньор Мадуро её от тела. Она подалась, не выпуская из рук автоиглу и медлазер. Только бы запустить! Только бы запустить!.. Она закончит и позже, только бы выиграть время!..
– Двести. Разряд!
Доктор взял реанимацию в свои руки, и было видно, имеет в этом опыт. Тело только что умершего, но пока ещё живого пациента выгнулось. 'Пи-и-им' не изменился. Хотелось выругаться.
– Триста пятьдесят, - продолжал командовать доктор, и от него веяло маниакальной решимостью умереть тут самому, но пациента спасти.
– Готово!
– ответил чуть не плачущий ассистент. Видно, это будет его первый труп. Что ж, у каждого есть своё кладбище. Рано или поздно оно началось бы...
– Разряд!
Вновь тело дугой. Ничего. Тот же противный 'пи-и-им'
– Пятьсот!..
– ...Время смерти восемнадцать сорок семь...
– констатировал доктор. Прошло пятнадцать минут. Хотя и через пять было понятно - не получится. В руках Марина всё так же держала лазер и иглу. Брюшная полость осталась открытой, не зашитой... И шить что-либо на мёртвом теле она не хотела. До больницы... И до её морга тут две минуты быстрой езды.
Вылезла наружу. Медленно стянула окровавленные перчатки. Она и сама была вся в крови, и лицо, и платье, но было плевать. По щекам текли слёзы. Куда-то шла, кто-то старался уйти с её пути... Пока не оказалась в крепких профессиональных объятиях Мадуро, их недавно назначенного нового дворцового доктора. В плечо которого она и уткнулась, позорно разревевшись.
Нет, королевы не ревут - нельзя. Но она в этот миг и не была королевой. Она была доктором, только что расширившим своё старое и совсем немаленькое кладбище...
– Почему так? Почему так поздно? Мы ведь могли! Мы же просто не успели!..
– билась в истерике она.
– Я знаю, девочка. Знаю...
–
– Я устала! Я больше не хочу, не хочу никого терять!
– Это не нам решать. Все вопросы к Высшим Силам, моя короева. Мы лишь делаем то, что можем, что в наших силах...
Она не переодевалась. Не стала - не то настроение. Вида крови на платье не боялась и не стеснялась, и совесть её была чиста - они, действительно, сделали всё, что было возможно. А кому не нравится её вид... Пусть не смотрит.
Остаток пути до затора проделали быстро - не успела опомниться, а уже на месте. Наверное, стресс. Хвост уже начали разгонять, и судя по довольному лицу Ганса, дело двигалось быстро, но здесь, в голове затора, прогресса пока видно не было.
Возле перевёрнутого 'либертадора', к слову, проломившего одну из стен и подломившего опору подземной развязки, уже копались трое хранителей группы-два во главе с Мари-Анж. Которая явно дожидалась её для отчёта.
– Ваше величество, всё готово. Машина заминирована, в салоне никого. Хозяин, сын сеньора...
– Она назвала имя известного аристократа... Скажем так, второй очереди, но после чисток Хуана в Альфе просто не осталось никого из первой.
– Хозяин, сын сеньора ..., быкует. Пытается качать права. Чтоб успокоить, пришлось его немного... Того. Приласкать.
– Мешал?
– нахмурилась Марина.
– Пытался.
Сказано холодно, без эмоций. Голая констатация.
– Взрывайте. Ганс?
– Есть.
– Гренадёр козырнул.
– Группа-два, обезопасить зону. Эвакуировать всех людей на двести метров...
– начал отдавать приказы по внутренней связи.
Двести метров вокруг точки взрыва. 'Либертадор', конечно, при взрыве на куски не разлетится, и вряд ли люди за стометровой отметкой, кроме звука, что-то почувствуют... Но тут лучше перестраховаться. Королевы в первую очередь думают о безопасности - так положено. Потому пусть двести.
– Пустите! Нет, пустите! А ну пустите, кому говорю!
Она обернулась. Напыщенный франт лет тридцати, одежда - самая-самая, из супермодных бутиков. Подобную не носит даже Сильвия, а она та ещё модница. Весь сияет, как новогодняя пальма - блёстки и переливы наношёлка. А рожа... Да, повелитель вселенной, не меньше. Хуан не так страшен в грозности, как этот никчёмный аристократишко в приступе праведного гнева. Марина скривилась и с вопросительным видом подошла ближе.
Тип почувствовал, что она тут - шишка, и обратился к ней:
– Слышишь, дамочка! Да-да, ты! Почему минируют мою машину?
Пауза. Марина молчала, тип продолжал:
– Как это вообще называется? Что вы себе позволяете?
И снова тишина.
– Скажите этим людям, чтобы немедленно прекратили, или вы все об этом пожалеете!
– Пожалеем?
– потянула Санчес, пробуя слово на вкус.
– Да-да! Именно! И не надо строить из себя королеву. Прикажите своим 'шестёркам' немедленно отпустить меня и не трогать мою машину! А иначе!..
– Что, иначе?