После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии
Шрифт:
Книга «Огонь и пламя», написанная давним активистом, всесторонне раскрывает динамику немецкого движения с 1960-х по 1990-е годы. Здесь можно узнать о немецкой внепарламентской оппозиции (APO), франкфуртских спонтанниках, коммунистических сектах, антиядерном движении, движении сквоттеров, движении против расширения франкфуртского аэропорта, ныне мифологизированной Хафенштрассе в Гамбурге, антиглобализационном, антивоенном и антифашистском движениях, вооруженной борьбе и многом другом. Есть даже глава об автономии в Италии.
Однако на этих страницах в значительной степени (и несколько заметно) отсутствуют автономная борьба женщин и феминистская
Его нефеминистская позиция скорее основана на продуманной политической оценке значения единства автономного движения и необходимости его единства, которому, по его мнению, угрожает то, что он считает пристрастностью феминизма. Вместо того чтобы постигать универсальное в специфике феминизма (или черной культуры, или гей-культуры), то есть то, что мы все выигрываем от борьбы за уничтожение патриархата, он находит универсальное просто в том виде, в котором оно появляется в едином движении. В первое издание своей книги он включил несколько абзацев на тему автономного женского движения. Честно написанный, он мог только заключить: «И поэтому я должен смеяться над своей неспособностью и знанием того, что я никогда не пойму всего, и просто попытаться жить с этим».
Еще один пробел, который снижает резонанс книги, — это неспособность широко контекстуализировать международный характер движения. Autonomen выросли из восстаний в Голландии, Швейцарии и Италии; в свою очередь, немецкие активисты помогли разжечь подобные движения во многих странах — среди них Дания, Франция, Испания, Чехия, Швеция и Мексика
Однако на страницах этой книги читатель не встретит этой грани его существования, за единственным исключением Италии.
Я предлагаю эти критические замечания в адрес «Огня и пламени» в духе дружбы и солидарности. Я от души рекомендую эту книгу и надеюсь, что активисты не только прочтут ее, она заслуживает изучения и обсуждения, подражания и критического преодоления.
<p align="right">
<p align="right">
Кванджу, Южная Корея, март 2008 г.
Введение
Автономы, как они проявляются сегодня, в 1990-х годах, не существовали в 1950-х годах — ни в Федеративной Республике Германии (ФРГ) времен «экономического чуда» [Wirtschaftswunder], ни в сталинистской Германской Демократической Республике (ГДР) Вальтера Ульбрихта. Автономы — это следствие восстаний 1968 года. Эти восстания в основном были вызваны студенческим движением и породили «новых левых», развившихся из критики как политики представительных партий и профсоюзов, так и политических концепций традиционного рабочего движения. Критика была направлена на западноевропейскую социал-демократию, на восточноевропейский большевизм и даже на элементы южноевропейского анархизма. В отличие от капи- талистических условий, восстановленных в Западной Европе после Второй мировой войны, и от наследия традиционного рабочего движения, студенческое движение понимало себя как антиавторитарное. Более того, восстания 1968 года включали в себя восстание женщин против мужского господства. Критика «социалистических идеалов» вдохновила автономное и самоорганизованное женское движение, представляющее собой новое понимание взаимосвязи между повседневной жизнью, субъективностью и политикой. И последнее, но не менее важное: рабочие вели вооруженную борьбу против наемного труда и капитала на автомобильных заводах, что имело последствия для всей Европы.
Сегодняшние автономы могут быть поняты только в контексте истории Новых левых, которая продолжалась по крайней мере до конца Западной Германии в 1989 году. С европейской точки зрения, теорию и практику западногерманских автономов 1980-х годов можно рассматривать как «вторую волну автономной борьбы» после разгрома западных левых в 1989 году.
Левый радикализм в 1970-е годы
«Заниматься сквотом — значит разрушить капиталистический замысел наших кварталов. Это значит отказаться от аренды и капиталистической структуры обувных коробок. Это значит строить коммуны и общественные центры. Это значит признать социальный потенциал каждого района. Это значит преодолеть беспомощность. В сквоттинге и в забастовках за аренду мы можем найти стержневую точку антикапиталистической борьбы за пределами фабрики».
Проектные группы «Рабочего места» надеялись, что борьба за жилье поможет им мобилизовать пролетарскую потребность в коллективизме против капиталистического разделения труда. Они стремились объединить интересы студентов и рабочих через повседневное взаимодействие и общение. Они также надеялись, что общий опыт борьбы и государственных репрессий сплотит людей. Однако реальность борьбы за жилье в начале 1970-х годов была совсем иной.
Жилищная борьба была наиболее выражена во Франкфурте и Гамбурге, городах, управляемых социал-демократами. Сквоты вызвали осторожную реакцию городских властей, стремившихся казаться ориентированными на реформы. Во Франкфурте СДПГ обещала бороться со спекуляцией землей. В то время как борьба за жилье в городе переросла в широкое социальное движение, борьба в Гамбурге обострилась после выселения сквота на Эхофштрассе 39. Это выселение ознаменовало поражение радикальных левых в городе с далеко идущими последствиями. Это также означало, что сквотинг больше не обсуждался как простая практика бесплатного проживания в пустующих зданиях: в течение нескольких лет сквотинг определял радикальный дискурс в Западной Германии. Развитие жилищной борьбы доказало, что в сфере воспроизводства возможны новые формы борьбы; формы, которые, несмотря на свою незаконность, иногда получали широкую поддержку населения.
В конце 1960-х годов ведущие банки Франкфурта начали амбициозную реструктуризацию города, превратив его в метрополию банков и сферы услуг. Они намеревались расшириться за счет района Вестенд, который был хорошо связан с центром города. Вестенд был традиционным местом проживания франкфуртской буржуазии. Земельные спекулянты скупили огромное количество недвижимости и сдали ее в аренду семьям мигрантов. Это привело к отъезду большинства традиционных жителей Вестэнда и позволило спекулянтам получать огромные прибыли за счет непомерно высокой арендной платы. Целые кварталы стали безнадежно переполненными, а некоторые дома намеренно оставались пустыми. Студентам было практически невозможно снимать коллективные квартиры в этом районе.