После падения

Тодд Анна

Хардин смотрит на женщину, которая берет мою карту и пробивает по ней покупки, даже не выяснив, согласен ли он с этим. Мне хочется победно расхохотаться, но он уже надулся, а я не хочу портить вечер.

Хардин обижается всю обратную дорогу, а я молчу: мне смешно.

– Мы можем забрать все покупки за два раза, – говорю я.

– Нет, я лучше перетащу в машину сто сумок, чем ездить дважды, – говорит он, улыбнувшись.

В конечном итоге мы все равно едем второй раз, потому что посуды слишком много. Хардин

дуется еще больше, но я отношусь к этому с юмором.

Расставляем посуду по шкафам, и Хардин заказывает пиццу. Моя деликатность заставляет меня предложить заплатить за нее, за что я получаю мрачный взгляд и средний палец. Я смеюсь и выбрасываю весь мусор в корзину. Без шуток, квартира с мебелью, как и обещано: тут есть все необходимое, вплоть до мусорного ведра и занавесок.

– Пиццу принесут через полчаса. Я пойду принесу твои вещи из багажника, – говорит он.

– Я с тобой.

Он запихал мои вещи в две коробки и мешок для мусора. Я морщусь, но молчу. Схватив несколько футболок и джинсы из багажника, он сует их в тот же мусорный пакет.

– Хорошо, что у нас есть утюг, – наконец говорю я.

Я заглядываю в багажник и сразу выцепляю глазом знакомые вещи.

– Ты так и не избавился от той простыни?

– А… Нет, собирался, но забыл, – говорит он, глядя в сторону.

– Ладно. – Мне немного неловко за вопрос.

Мы тащим все вещи вверх по лестнице и, добравшись до квартиры, слышим, как нам звонит доставщик. Хардин спускается в холл и возвращается обратно с коробкой, из которой льется божественный аромат. Я и не представляла себе, что так голодна.

Мы сидим за столом. Это странно и приятно, ужинать вместе с Хардином. Мы молчим, с аппетитом уплетая пиццу, но это хорошее молчание. Молчание, обозначающее, что мы дома.

– Я тебя люблю, – говорит он, когда я складываю тарелки в посудомоечную машину.

Я оборачиваюсь и говорю ему то же. Именно в этот момент на деревянном столе громко вибрирует мой телефон. Хардин смотрит на него и отключает экран.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Ной? – говорит он, утверждая и спрашивая одновременно.

– А. – Я знала, что добром это не кончится.

– Он говорит, что ему было приятно поболтать с тобой сегодня.

Он стискивает челюсти. Я подхожу к столу и хватаю телефон, практически вырываю его у Хардина из рук. Уверена, он собирался раздавить его своей лапищей.

– Да, он мне сегодня звонил, – говорю я, стараясь быть спокойной.

Я собиралась ему сказать. Просто не нашла подходящего момента.

– И… – Он приподнимает бровь.

– Он только сказал, что видел мою мать, и спросил, как дела.

– Зачем?

– Не знаю… думаю, просто проведать меня.

Я пожимаю плечами и сажусь на стул рядом с ним.

– Его это уже не должно беспокоить, – рычит он.

– Это не очень-то важно, Хардин.

Я всю жизнь его знаю.

Его взгляд становится холоднее.

– Мне плевать.

– Не глупи. Мы только что стали вместе жить, а ты волнуешься, что Ной мне позвонил? – усмехаюсь я.

– У тебя нет никаких причин разговаривать с ним; он, наверно, думает, что ты хочешь вернуться к нему, раз отвечаешь на звонки. – Он проводит рукой по волосам.

– Нет. Он так не думает. Он знает, что я с тобой. – Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках.

Хардин злобно указывает на телефон.

– Тогда звони ему прямо сейчас и скажи, чтобы он тебе не звонил.

– Что? Нет! Я этого не сделаю. Ной ничего такого не сделал, я и так ему причинила много боли. Я не буду звонить. Нет ничего плохого в том, что мы останемся друзьями.

– Нет, есть. – Он повышает голос. – Он думает, что он лучше меня, и будет стараться тебя отбить! Я не дурак, Тесса. Твоя мать хочет того же, но я им этого не позволю!

Я делаю шаг назад и смотрю на него, широко раскрыв глаза.

– Ты сам понимаешь, что несешь? С ума сошел? Я не хочу, чтобы он меня ненавидел только потому, что ты этого хочешь! – Я выбегаю из кухни.

– Не уходи! – Он несется за мной в гостиную.

Поселиться вместе с Хардином и поругаться в конце такого замечательного дня! Но я имею на то все основания.

– Тогда прекрати поступать со мной, как со своей собственностью. Я стараюсь идти на компромисс и делаю усилие, чтобы прислушиваться к тебе больше, чем сейчас, но не когда дело касается Ноя. Я немедленно прекращу с ним общаться, если он попытается сделать или сказать что-то неуместное, но он этого не делает. Кроме того, тебе нужно просто мне верить.

Хардин таращится на меня, и, к моему удивлению, его ярость проходит. Наконец, он спокойно говорит:

– Он мне не нравится.

– Ладно, я поняла. Но ты не должен терять голову. Он не пытается тайком увести меня. Он не такой. С момента нашего расставания он связался со мной в первый раз.

– И в последний!

Хардин встает. Я закатываю глаза и иду в ванную.

– Что ты делаешь? – спрашивает он.

– Собираюсь принять душ, а когда выйду, надеюсь, что ты будешь тих, как младенец.

Я горжусь тем, как себя ставлю, но мне все-таки тяжело так говорить. Я знаю, что он просто боится меня потерять; он ужасно ревнует к тому, что мы с Ноем «приглядываем» друг за другом. Формально Ной лучше мне подходит, но Хардин знает, что я не люблю Ноя, а люблю его. Он плетется за мной в ванную, но когда я начинаю раздеваться, поворачивается и уходит, хлопнув дверью. Я быстренько споласкиваюсь и выхожу. Хардин лежит поперек кровати в одних трусах. Я молча открываю шкаф и достаю пижаму.

– Ты не собираешься надеть футболку? – говорит он низким голосом.