После России
Шрифт:
– Лучше б остался…, - тихо и как-то очень искренне сказал Егорушкин.
Ярость буквально накрыла Михайлова и он разом потерял контроль над ситуацией и собой:
– Ах ты блядь!
– он со всей силы швырнул в студента ритуальный стаканчик с карандашами, потом неожиданно для себя вскочил и накинулся на него. Бил долго, ногами, руками, по голове, сначала выкрикивая ругательства, а потом уже молча, деловито сопя.
Исступление прошло. Студент лежал в наручниках на полу и тихо скулил. Ярость сменилась каким-то тупым опустошением.
– Значит вот что я тебе скажу, пидорёнок, - Михайлов достал из кармана платок и неспешно принялся вытирать лицо, шею и руки, - Раз ты ничего понимать не хочешь - значит и не надо. Я про тебя всё и так знаю. Твоих друзей всех уже везут сюда же. По-хорошему вас бы, говнюков, вывести за город да шлёпнуть в леске, как того Николая Второго, но мы ж, блядь, гуманисты, нам евросоюзнички не позволят… Пока… Так что поедешь ты и вся ваша кампания за солнечный Серов, в специально оборудованное учреждение. Там уже всё готово. Деревня Потаскуево, на сотни километров вокруг ни черта нету, кроме вооруженного взвода охранников-китайцев. Будешь, сучёнок, там сидеть, пока не поумнеешь… Вот родители твои порадуются, а! Мамаша-то твоя уже убивается на вахте, просит пустить. А вот хуй ей, понял?! Хуй!
Егорушкина вывели, а Михайлов снова сел в кресло и соединился со своим начальником: «Я сейчас к вам зайду, всё расскажу».
3. На страже Республики
В кабинете председателя КОКУР, обставленном тяжелой кожаной мебелью в английском стиле, уже сидели «кураторы», как буднично называли их сотрудники Комитета и все причастные - новый начальник американской резидентуры господин Сайрус Уиллс и его коллега из европейской разведки, Тадеуш Ковалевский. Поляк подобострастно слушал развалившегося в кресле Уиллса. Американец увлечённо рассуждал о ситуации в Африке и её перспективах. Хозяин кабинета меланхолично перебирал бумаги на столе, вежливо кивая.
– Разрешите?
– Михайлов вошёл в кабинет.
В такие минуты он обычно играл Штирлица, но сегодня любимый образ не грел душу: Штирлиц, отправивший в концлагерь пастора Шлага и уверовавший в идеалы национал-социализма всей душой - вот какой образ был у него теперь.
– Ага, разрешаю… а мы заждались уж, - председатель КОКУРа, полковник Жихов поудобнее устроился в своём огромном кресле и сложил ухоженные ладони под вторым подбородком.
– Только без запевок долгих, пожалуйста, по фактам и кратенько, время не ждёт.
– По фактам всё, как я докладывал позавчера. Благодаря кампании по дезинформации внешнего и внутреннего противника, нам удалось решить поставленные задачи. Судя по поступающим сведениям, в Москве, да и у нас, многие уверены, что нам нечем защищаться и Республика в считанные дни падёт к ногам Пирогова… Благодаря проведённой работе можно констатировать: сведения, сообщенные агентом Карповым, полностью подтверждены. Я считаю, мы должны сообщить всем союзникам, что версия о полном контроле над структурами пресловутого НОРТа со стороны спецслужб Пирогова полностью подтверждается. Нам удалось разоблачить несколько ячеек, действовавших параллельно. Организовать распыление токсинов в ресторане «Порто-Франко» было поручено молодым активистам. Мы давно за ними приглядывали, в группе работал наш человек, который и сообщил нам о планируемом теракте. К сожалению, человека, который всё это организовал и скоординировал, задержать пока не удалось. Но мы знаем, кто он. Ну, в смысле биометрических данных и примерного круга документов, которыми он может пользоваться. Так что ищем, я думаю - найдём. Кроме молодёжной группы, раскрыт заговор в Генеральном Штабе, там уже проведена работа, арестовано восемь человек. В полиции идёт тотальная проверка, есть сведения, что и там может быть подпольная сеть. Тем не менее, никакой реальной угрозы Республике пока нет. Во всяком случае, изнутри.
– Так всё-таки, кто именно контролирует весь этот НОРТ? Ваш этот Карпов ничего не сообщает?
– Уиллс говорил по-русски хорошо, без акцента, что никак не вязалось с его откровенно африканской внешностью.
– Агент Карпов сообщает, что операции по линии НОРТ курируют лично Лапников и Фадеев. Предвидя ваш вопрос, могу сказать: косвенные факты подтверждают, что Фадеев действительно может оказаться нашим старым другом, Петром Владимировичем Заостровским. И тогда вся эта пироговская история обретает совсем иное звучание, коллеги.
– Михайлов вопросительно посмотрел на Жихова, тот - на Уиллса.
– А всё-таки, как ушёл московский шпион? Если вы рассчитывали поймать его, почему в итоге задержали какого-то студентика? Почему не задержали москвича? Кто он, чёрт побери?
– Ковалевский и мимикой и интонацией выражал крайнюю степень неудовольствия. «Пошипи, пошипи, змей польский!», - злобно подумал Михайлов и вновь посмотрел на невозмутимого Жихова. Тот ели заметно кивнул.
– Очевидно, перестраховали. Задержанный студент всё-таки работал в ресторане, а агенту пришлось бы приложить массу усилий для проникновения на место. В конце-концов, он не знал, что ловушка устроена специально для него… Теперь о его личности. Я уже разослал установленный отчёт в инстанции, но на словах могу кратко сообщить. Значит, вот его видеопортрет - он включил транслятор и в углу кабинета появилось трёхмерное изображение лысоватого молодого человека, с неприметным, смазанным каким-то лицом, небольшого роста, одетого в неброский бушлатик.
– В Екатеринбург прибыл из Кургана. В Кургане он зарегистрировался как беженец из Поволжской Федерации, Вадим Олегович Мурашов. По предоставленным документам, жил в Самаре, работал там в правительстве, заместителем начальника отдела в Министерстве социальной защиты населения Самарской республики. Некий Мурашов действительно там работал, но, учитывая, в какой панике там всё случилось - никаких файлов по ряду министерств у нас нет.
– Надеюсь, всех, кто выдаёт себя за сотрудников этих пропавших министерств вы уже ищите?
– равнодушным голосом поинтересовался Уиллс.
– Да, ситуация с ними с самого начала была сомнительной. Собственно, и этот Мурашов потому и попал в зону нашего внимания!
– скромно доложил Жихов.
Уиллс удовлетворенно кивнул, а Ковалевский явно предпочел бы поймать уральских коллег на недоработке, и потому был нескрываемо расстроен.
– Тем не менее, в Кургане его быстро потеряли. Он переехал в Екатеринбург и здесь, очевидно, начал методичный обход сочувствующих. Людей они искали по виртуальным сетям, там целая система скрытого психологического тестирования с элементами зомбирования, известные в общем-то разработки… Надо сказать, что он обошёл все подставы, ну кроме одной. Там, господа, мы применили метод скрытого контроля сознания: человек был активным врагом Республики, мы его арестовали, он прошел спецобработку по методу Кашдани… Короче говоря, он сам не знает, что он работает на нас. Метод показал себя отлично. Не очень понятно, почему этот Мурашов так прямолинейно действовал, но, впрочем, есть ли у них выбор? Да и принятые нами меры сыграли свою роль, кое у кого действительно возникло ощущение вседозволенности… Господа явно торопятся занять максимум территорий до наступления холодов. Короче говоря, нашему скажем так, агенту были предъявлены опознавательные чип-карты, агент получил подтверждение из Москвы и они начали совместную работу. Благо, у нас была эта самая студенческая организация, ну и вот, собственно… Теперь всё кончено, студентов всех… Ну почти всех уже повязали, неудачливого террориста - первого. По нашим сведениям, агент имел контакты с предателями из генштаба, там тоже готовятся аресты. Ситуация пока под контролем!
– слово «предатели» применительно к ребятам из генштаба, многих из которых он знал лично, слетело с его губ как-то легко и буднично. «Ничего не поделаешь, такая уж видно судьба» - успокоил он себя.
– А токсины? Он их что, вёз с собой из Москвы через Курган?
– поляк последний раз попытался вставить шпильку уральским коллегам.
– Токсины американского производства, с военных складов. Предназначались для спецподразделений… Сейчас разбираемся, для чего они на самом деле были выписаны. Ну, то есть, или сочувствующие военные снабдили террористов токсинами, или тупо продали - Жихов вопросительно посмотрел на Уиллса.
Созданная как неизбежный атрибут режима, Уральская армия с самого начала была довольно рыхлым образованием, где сильны были ностальгические настроения и почти явное сочувствие пироговскому мятежу. И хоть генерал Старцев, бессменный военный министр Республики, был вполне лоялен, его окружение целиком значилось в черных списках КОКУР. Жихов все эти годы ждал, пока ему разрешат ликвидировать фрондёров в погонах и, похоже, этот час был близок. Стоило изобразить некое послабление политического надзора - и тихая офицерская фронда обернулась лихорадочной подготовкой переворота.