После смерти Пушкина: Неизвестные письма
Шрифт:
П. Е. Щеголев в своем труде «Дуэль и смерть Пушкина» писал, что память о Пушкине была коротка и у его жены, и у всех ее родных. Однако опубликованные нами ранее письма Натальи Николаевны и публикуемые теперь рисуют ее женщиной большой душевной щедрости, любившей Пушкина и крайне тяжело переживавшей его гибель. Память о муже она хранила всю жизнь, а приводимые здесь письма говорят о том, что она, по-видимому, порвала отношения с сестрой Екатериной, женой убийцы ее мужа.
По этим письмам иной представляется и роль Гончаровых, близких родственников Натальи Николаевны. «В архиве Дантесов-Геккернов, — читаем мы у Щеголева, — сохранилось немало пространных и задушевных писем Н. И. Гончаровой и ее сыновей к Екатерине Николаевне и ее мужу Дантесу. Эта переписка с очевидностью говорит нам о том, что деяние Жоржа Дантеса не диктовало Гончаровым никакой сдержки в отношениях
Нами обнаружено 18 писем Екатерины Дантес, 4 письма Ж. Дантеса и 6 писем Луи Геккерна из-за границы. Но прежде чем обратиться к письмам, мы хотели бы сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о Екатерине Николаевне. Она родилась в Москве в 1809 году и была старшей из трех сестер Гончаровых. Детство ее и юность прошли в старом московском доме Гончаровых на Никитской улице. Большая семья — шестеро детей, тяжелая обстановка в доме: суровая, деспотичная мать, психически больной отец. С ранних лет тесная дружба со старшим братом Дмитрием.
До сих пор считалось, что Екатерина, Александра и Наталья получили очень скудное домашнее образование, но хранящиеся в ЦГАДА ученические тетради детей Гончаровых говорят нам обратное: это были культурные и для своего времени вполне образованные девушки.
В силу ряда обстоятельств в 1831—1834 годах Екатерина Николаевна и ее сестра Александра жили у деда в калужском поместье Полотняный Завод. Здесь они, несомненно, много читали, в доме была большая старинная библиотека, пополнявшаяся и новыми изданиями.
У одного из потомков Ж. Дантеса в семейном архиве хранятся два альбома, принадлежавшие Екатерине Николаевне, заполненные ее рукою в период, когда она жила в Заводе у деда. Альбомы эти представляют значительный интерес, так как свидетельствуют о литературных вкусах Екатерины Николаевны. В первом из них, «голубом», на 123 страницах переписана комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума», тогда еще не изданная. Далее следует ряд стихотворений известных поэтов, в том числе Веневитинова, Языкова, Баратынского, Вяземского, Дельвига, Рылеева и стихотворение Пушкина «К Лиденьке». Во втором альбоме, «красном», мы
находим стихотворения тех же и других поэтов. Из пушкинских произведений полностью переписан «Домик в Коломне» и два стихотворения: «Эпиграмма (из Антологии)» и «Желание славы (Элегия)». На титульном листе заглавие: «Разныя стихотворения». «Полот. Завод. Мая 23, 1833». Стихотворение Н. Языкова из второго альбома «Тригорское. К А. С. Пушкину» в Собрании сочинений Языкова значится посвященным П. А. Осиповой, а в альбоме Е. Н. Гончаровой — А. С. Пушкину.
Мы не имеем возможности подробнее остановиться на этих альбомах, несомненно, заслуживающих специального изучения. Приведем только еще один пример интересов Екатерины Николаевны. В архиве Дмитрия Николаевича сохранилось письмо некоего Мейор Пастера от 12 мая 1836 года, в котором он просит мадемуазель Екатерину вернуть ему взятые год назад две тетради по риторике. Екатерина Николаевна, как мы видим, изучала ораторское искусство Древней Греции! В ее письмах, написанных и при жизни Пушкина, и позднее, из-за границы, мы не раз встретимся с ее довольно смелыми суждениями об императорской фамилии и петербургской знати. Все это говорит о том, что старшая Гончарова была далеко не такой заурядной личностью, какой ее представляли до того, как были найдены ее письма.
В нашу задачу не входит описание всех событий, предшествовавших замужеству Екатерины Николаевны, читатель найдет их в книге «Вокруг Пушкина», но мы считаем необходимым хотя бы кратко напомнить о некоторых обстоятельствах последних месяцев пребывания Дантесов и Геккерна в России, так как они найдут отражение в публикуемых письмах.
Неожиданная женитьба блестящего кавалергарда на Гончаровой вызвала много толков и пересудов в великосветском обществе.
«Вас заинтересует
«Никогда еще с тех пор, как стоит свет, — читаем мы в письме гр. С. А. Бобринской к мужу, — не подымалось такого шума, от которого содрогается воздух во всех петербургских гостиных. Геккерн-Дантес женится! Вот событие, которое поглощает всех и будоражит стоустую молву. Он женится на старшей Гончаровой... Ничем другим я вот уже целую неделю не занимаюсь, и чем больше мне рассказывают об этой непостижимой истории, тем меньше я что-либо в ней понимаю».
«Я должна сообщить тебе еще одну необыкновенную новость, — пишет брату за границу С. Н. Карамзина.— Догадываешься? Ну, да, это Дантес, молодой, красивый, дерзкий Дантес (теперь богатый), который женится на Катрин Гончаровой!» «Все это по-прежнему очень странно и необъяснимо... Дантес не мог почувствовать увлечения, и вид у него совсем не влюбленный. Катрин во всяком случае более счастлива, чем он».
В книге «Вокруг Пушкина» мы привели ряд документов, свидетельствующих о том, что брак Дантеса был вынужденным. Он сошелся с Екатериной Гончаровой (по-видимому, летом 1836 года) и принужден был в силу ряда обстоятельств жениться на нелюбимой женщине. Получив 4 ноября 1836 года известный пасквиль, Пушкин, уверенный, что авторами его являются Геккерны, послал вызов Дантесу.
Итак, у Дантеса было два выхода: или дуэль, или женитьба. Но в первом случае карьера и его, и старика Геккерна в России была бы кончена, а тот и другой дорожили ею. Из двух зол пришлось выбирать меньшее: жениться. Не следует также забывать, что Е. Н. Гончарова была фрейлиной императрицы, это тоже немаловажное обстоятельство; в случае обнаружения тайной связи скандал был бы неминуем и также привел бы к нежелательной для Геккерна и Дантеса развязке. Через два месяца после женитьбы Дантеса Луи Геккерн писал весьма откровенно русскому министру иностранных дел К. В. Нессельроде, что этим браком Дантес «закабалил себя на всю жизнь».
Но вызывать подозрение, что он женился не по своей воле, и ставить себя в двусмысленное положение Дантес ни в коем случае не хотел. Вот почему он пишет «нежные» письма своей невесте и впоследствии старается доказать, что в вопросе женитьбы им руководило только чувство, а материальные или иные мотивы не играли никакой роли...
Свадьба состоялась 10 января 1837 года. Молодые поселились в голландском посольстве, где Геккерн великолепно отделал для них несколько комнат. «Катерина была без памяти влюблена в Дантеса и с первого же дня стала игрушкой в руках баронов», — говорит А. Ахматова. «Екатерина Николаевна вошла в семью Геккернов-Дантесов, — пишет Щеголев, — и стала жить их жизнью». Все это верно. Тотчас же после свадьбы Екатерина Николаевна послала письмо свекру Жозефу Конраду Дантесу в Сульц.
(Петербург, январь 1837 года)
«Милый папа, я очень счастлива, что, наконец, могу написать вам, чтобы благодарить от всей глубины моего сердца за то, что вы удостоили дать ваше согласие на мой брак с вашим сыном, и за благословение, которое вы прислали мне и которое, я не сомневаюсь, принесет мне счастье. Наша свадьба состоялась в последнее воскресенье, 22-го текущего месяца (нового стиля), в 8 часов вечера, в двух церквах — католической и православной. Моему счастию недостает возможности быть около вас, познакомиться лично с вами, моим братом и сестрами и заслужить вашу дружбу и расположение. Между тем это счастие не может осуществиться в этом году, но барон обещает нам наверное, что будущий год соединит нас в Зульце. Я была бы очень рада, если бы, ввиду этого, моя сестра Нанина вступила со мной в переписку и давала мне сведения о вас, милый папа, и о вашей семье. С своей стороны я беру на себя держать вас в курсе всего, что может вас здесь интересовать, а ей я дам те мелкие подробности интимной переписки, какие получаются с радостию, когда близких разделяет такое большое расстояние. Мое счастие полно, и я надеюсь, что муж мой так же счастлив, как и я; могу вас уверить, что посвящу всю мою жизнь любви к нему и изучению его привычек, и когда-нибудь представлю вам картину нашего блаженства и нашего домашнего счастья. Я ограничусь теперь очень нежным поцелуем, умоляя вас дать мне вашу дружбу. До свидания, милый папа, будьте здоровы, любите немного вашу дочь Катрин и верьте нежному и почтительному чувству, которое она всегда питает к вам».