После ссоры
Шрифт:
Что?
– Я… я хочу доказать, что люблю только тебя.
Она жутко краснеет, опускает руки к моему ремню и встает на цыпочки, чтобы поцеловать меня.
Я сбит с толку, я зол – и невероятно возбужден. Она проводит языком по моим губам. Я издаю стон и поднимаю ее, усаживая на стол. Подрагивающими руками она расстегивает мой ремень. Я задираю ее дико длинную юбку до самых бедер – к счастью, она не надела колготки.
– Я хочу тебя, детка, – выдыхает она, уткнувшись мне в шею и обвив меня ногами.
Когда эти слова срываются с ее полных губ, я не сдерживаю стон – мне нравится, как она резко берет контроль над ситуацией, как стаскивает с меня джинсы.
– Разве у тебя не?.. – спрашиваю я, имея в виду менструацию. – Ага… видимо, нет.
Она краснеет и берет мой член в руку. Я тяжело вздыхаю, а она улыбается и начинает медленно ласкать меня, слишком медленно.
– Не дразни меня.
Она начинает двигать рукой быстрее и целует меня в шею. Если так она пытается загладить свою вину, то я не против, чтобы она провинилась еще пару раз. Главное, чтобы это не было связано с другими парнями.
Беру ее за волосы и заставляю взглянуть на меня.
– Я хочу трахнуть тебя.
Она качает головой, на ее губах играет скромная улыбка.
– Хочу.
– Нельзя. – Она смотрит в сторону двери.
– Мы уже это делали.
– В смысле… ну… из-за другого.
– Ничего страшного.
Я пожимаю плечами. В этом правда нет ничего такого, хотя многие думают иначе.
– Это… нормально?
– Да. Вполне нормально, – заявляю я.
Несмотря на всю скромность, ее зрачки расширяются, и я понимаю, что она хочет этого не меньше меня. Она все еще держит на мне свою руку, продолжая медленно ласкать меня, а я раздвигаю ее ноги еще шире, дергаю за нитку тампона и выбрасываю его в мусорное ведро. Убираю ее руки и надеваю презерватив.
Она слезает со стола, поворачивается ко мне спиной и опирается на него, задирая юбку.
Несмотря на всю ситуацию, это чертовски сексуально – ничего сексуальнее в жизни не видел.
Глава 55
Хардин поднимает мою плотную юбку еще выше, и я возбуждаюсь от предвкушения.
– Расслабься, Тесс. Просто выкинь все мысли из головы – все будет так же, как обычно, – обещает он.
Пытаюсь скрыть смущение. Когда он входит в меня, ощущения ничем не отличаются от привычных. Ну, кроме того, что сейчас это более приятно. Более дерзко. Когда я занимаюсь чем-то настолько для меня запретным, настолько непозволительным, то возбуждаюсь еще больше. Хардин проводит рукой вниз по спине, отчего по коже бегут мурашки. Его настрой полностью изменился. На выходе из лифта он одарил меня таким взглядом, что я ожидала от него намного более серьезной ссоры.
– Все в порядке? – спрашивает он.
Я киваю и издаю стон в ответ.
Одной рукой он хватает меня за бедро, а другой – за волосы, удерживая меня на месте.
– Ты так хороша, так хороша, детка! – сдавленно произносит он, медленно двигаясь внутри меня.
Он отпускает мои волосы и дергает за воротник блузки, обнажая грудь. Нащупывает сосок, нежно подергивает его, а затем зажимает меж пальцев. Я резко выдыхаю и прогибаю спину, а он повторяет это движение.
– О боже! – шепчу я и сразу же зажимаю рот рукой.
Я понимаю, что мы в моем кабинете, но почему-то не так сильно из-за этого беспокоюсь. Мои мысли занимают только Хардин и удовольствие. Сама ситуация и непозволительность наших действий сейчас меня никак не интересуют.
– Очень приятно, правда, детка? Я же говорил тебе, ничего необычного… ну, по крайней мере, ничего по-плохому необычного.
Он издает стон и обнимает меня обеими руками за талию. Я едва не соскальзываю, когда он меняет позу – теперь я упираюсь спиной в письменный стол.
– Я безумно люблю тебя, ты ведь знаешь это? – дышит мне на ухо Хардин.
Я киваю, хотя знаю, что ему нужно больше.
– Скажи это, – настаивает он.
– Я знаю, что ты любишь меня, – уверяю я его.
Мое тело напрягается, и он выпрямляет спину, направляя руку к клитору. Я наклоняюсь вперед, стараясь посмотреть, как он творит это волшебство пальцами, но ощущения меня просто переполняют.
– Давай, детка, давай!
Хардин начинает двигаться быстрее и задирает мне ногу. Он прикрывает глаза. Я уже близко – оргазм настолько всепоглощающий, что я впиваюсь пальцами в его покрытые татуировками руки, и у меня темнеет в глазах. Крепко сжимаю руки, чтобы не выкрикнуть его имя, когда я достигаю кульминации. Хардин более сдержан: он наклоняется вперед, утыкается в мою шею, произнося мое имя, и прижимается губами к моей коже, чтобы заглушить свой стон.
Хардин целует меня в ухо, затем отступает и снимает презерватив. Я встаю, поправляю одежду и понимаю, что мне надо пойти в туалет. Боже, как это странно. Не скрою, что мне понравилось, но трудно отделаться от мысли, которая застряла у меня в голове.
– Готова? – спрашивает он.
– К чему? – прерывисто дыша, удивляюсь я.
– Ехать домой.
– Я не могу. Сейчас только два. – Я показываю на часы на стене.
– Позвонишь Вэнсу по дороге. Идем домой, – решительно отвечает Хардин и берет со стола мою сумку.
– Хотя перед выходом тебе, наверное, надо вставить затычку.
Он достает из сумки тампон и протягивает его мне.
Я шлепаю его по руке.
– Хватит их так называть! – ворчу я, засовывая его обратно в сумку под его громкий смех.
Три дня спустя стою в холле офиса у большого окна и жду, когда Хардин приедет за мной. К счастью, снег прекратился – о нем теперь напоминает только слякоть на тротуаре.
После нашей ссоры из-за Тревора Хардин настоял на том, чтобы каждый день отвозить меня на работу. Меня это ужасно раздражает. Я все еще удивлена, что сумела быстро его успокоить. Не знаю, что бы я делала, если бы он набросился на Тревора прямо в офисе. Кимберли пришлось бы вызвать охрану, а Хардина наверняка забрала бы полиция.
Он должен был приехать в половине пятого, а сейчас уже пятнадцать минут шестого. Почти все ушли домой, и многие предложили меня подвезти – включая Тревора, хотя он и не подошел ко мне ближе чем на три метра. Я не хочу, чтобы наше с ним общение было неловким, и, несмотря на «указания» Хардина, я все равно желаю, чтобы мы с Тревором остались друзьями.
Наконец, Хардин заезжает на парковку, и я выхожу на улицу. Сегодня уже теплее, пригревает яркое солнце, но ветер все равно еще прохладный.