После…
Шрифт:
— Я помню.
— Ну хорошо… не знаю, лучший ли способ мы выбрали, чтобы объяснить тебе, что такое смерть…
— Люди не улетают на небо, когда умирают?
— Честно говоря, никто этого не знает, дорогая.
Бонни немного помолчала, что-то припоминая.
— Моя подруга Сара говорит: когда люди умирают, они отправляются в рай или в ад.
— Никто не знает этого наверняка, — повторил Натан и тут же понял, что такой ответ не удовлетворил Бонни.
— Давай поищем
— Даже энциклопедия тут не поможет — это тайна.
Тут пискнула духовка; Натан вынул испеченный пирог и убрал фасоль. Вопреки ожиданию, Бонни не предложила свою помощь.
— Давай, Бонни, ты мне нужна! Приготовим начинку для пирога. Помнишь, как нужно разбивать яйца, — я тебе уже показывал? Быстро, быстро!
Девочка принялась за дело: разбила яйца, взбила их с сахаром; все у нее прекрасно получилось, и через пять минут она, улыбаясь, воскликнула:
— Посмотри — все пенится!
— Да, нужно добавить тыкву, апельсиновый сок и маскарпоне.
Они поделили обязанности: Натан выдавил сок из апельсина, а девочка закладывала кусочки тыквы в кухонный комбайн. Между делом Бонни захотела попробовать — пюре оставило у нее над губой тоненькую полоску оранжевых усиков.
Натан пошел за фотоаппаратом, они по очереди снимали друг друга. Потом он поднял аппарат одной рукой над головами, и они прижались щеками друг к другу.
— Раз, два, три — чи-и-из!
Еще одно приятное воспоминание. Натан позволил дочери выложить начинку в готовый корж и помог поставить форму в духовку. Бонни присела на корточки перед стеклянной дверцей — посмотреть, как запекается пирог; ее так захватило это зрелище, будто она смотрела самую чудесную телепередачу.
— М-м-м… будет вкусно! Долго ждать?
— Сорок минут, дорогая.
Она выпрямилась, посмотрела на Натана, будто решаясь на что-то, и наконец заговорила:
— Бабушка не любит, когда я ее спрашиваю о смерти. Говорит, что я слишком мала и это приносит несчастье.
— Глупости, дорогая. Просто взрослые боятся разговаривать о смерти с детьми.
— Почему?
— Чтобы не напугать их; хотя, если не говорить об этом, еще страшнее. Люди всегда боятся того, что им не знакомо.
— А какая она, смерть? — спросила Бонни.
Натан немного подумал:
— Прежде всего — смерть неизбежна.
— Это значит, что она обязательно придет?
— Да, малышка, все умирают.
— И даже Лара Крофт?
— Лары Крофт не существует, ты это прекрасно знаешь.
— А Иисус?
— Ты не Иисус.
— Это правда, — согласилась девочка, и улыбка озарила ее лицо.
— Далее… смерть необратима.
Бонни попыталась повторить новое слово, смысла которого не понимала.
— Непобратима?
— Необратима, дорогая. Это означает, что, если человек умирает однажды, он уже не сможет ожить.
— Жа-аль. — Бонни искренне огорчилась.
— Да, — признал Натан, — жаль. Но не волнуйся, ты не умрешь сегодня. И завтра не умрешь, и послезавтра.
— А когда же я умру?
Натан пожалел, что начал этот разговор. Бонни смотрела на него огромными глазами, будто ждала, что он раскроет ей тайну будущего.
— Когда будешь очень-очень старенькой.
— С морщинами?
— Да, с морщинами, сединой и волосками на подбородке.
Услышав последнее замечание, Бонни улыбнулась, но тут же стала серьезной.
— А ты и мама? Когда умрете вы?
— Не беспокойся, тоже не сегодня. Но если я умру, ты не должна сильно грустить.
Бонни как-то озадаченно посмотрела на отца:
— Если ты умрешь, я не должна грустить? — Она будто услышала поразительную глупость.
— Нет, конечно же, ты можешь грустить, — поправился он, — но не должна о чем-то сожалеть и в чем-то себя винить, понимаешь? Это произойдет не из-за тебя. Я очень горжусь тобой, и мама тоже гордится. Ты не жалей, что слишком мало времени проводила со мной. Лучше скажи себе: мы много чего делали вместе и у нас осталось много хороших воспоминаний.
— Ты так чувствовал, когда умерла твоя мама?
Вопрос Бонни привел его в замешательство.
— Не совсем, но я старался. И никогда не бойся открыть свои чувства тем, кого любишь.
— Хорошо. — Девочка не совсем понимала, что он хотел этим сказать.
— Чтобы пережить смерть близкого человека, ты должна быть рядом с теми, кто тебя любит. Именно они поддержат тебя.
— Нужно, чтобы я приходила к вам — к тебе и маме?
— Да, — ответил Натан, — ты всегда сможешь прийти к нам, если тебе будет страшно или что-то будет тебя беспокоить. Даже когда станешь взрослой. У тебя замечательная мама, и она всегда успокоит тебя.
— Все же… это тяжело. — У Бонни задрожал голосок.
— Да, — согласился Натан, — тяжело. Иногда тебе будет совсем одиноко и захочется поплакать — ты и поплачь, станет легче.
— Плачут только дети. — Она уже приготовилась расплакаться.
— Нет, плачут все, уверяю тебя. Люди, которые больше не плачут, — самые несчастные существа на свете. Каждый раз, когда ты захочешь почувствовать, что я рядом, ты сможешь пойти и поговорить со мной — туда, где мы любили бывать вдвоем.