Последнее дело Дрюри Лейна
Шрифт:
Поэтому он даже обрадовался тому, что может передать юному Гордону Роу обязанность успокаивать Пэт, у которой так неожиданно для всех явно начиналась истерика. Но и Роу не знал, как справиться с этой обязанностью. Любивший до сего времени одни только книги, он только теперь начал понимать, что значит любить женщину.
Итак, Пэтэнс оставалась загадкой для обоих мужчин. Когда ее рыдания прекратились, она вытерла слезы, улыбнулась склонившемуся над ней Гордону Роу и порекомендовала ему уйти. И, улыбнувшись еще раз –
Не вышла она и к обеду и даже не открыла двери отцу, который пришел пожелать ей спокойной ночи. Утром он нашел дверь не запертой, но Пэтэнс крепко спала, и встревоженному инспектору пришлось одному завтракать и ехать в контору.
Днем инспектор не выдержал и помчался домой выяснить, что там происходит.
– Пэт! – закричал он, стуча в запертую дверь дочери. Пэт открыла уже одетая – в плаще и шляпе.
– Ты уходишь? – удивился Тэмм.
– Да, отец. Уезжаю.
– Куда? – заревел инспектор.
– Это неважно. Я уезжаю всего на несколько дней. Не спрашивай. Мне просто нужно рассеяться.
Она взяла уложенный и запертый чемодан и вышла из комнаты.
– Не провожай, не надо.
Пока инспектор приходил в себя от новой неожиданности, Пэт исчезла. Куда она могла уехать и зачем, он совершенно не понимал. Жизнь, проведенная в общении с полицейскими и преступниками, выработала у него определенный взгляд на человека. Но Пэт не подходила к этой мерке: он попросту не понимал дочери. Не помог ему и Гордон Роу, сам растерявшийся не менее Тэмма. Словом, пять дней, проведенных в одиночестве и тревоге за Пэт, от которой не поступало никаких известий, довели его До отчаяния. На Шестой день он выкатил из гаража маленький автомобильчик и поехал в Вестчестер.
Он нашел мистера Лейна в кресле на солнышке в одном из глухих уголков его обширного сада. Несмотря на то, что мысли Тэмма были заняты только дочерью, инспектор буквально остолбенел, увидев старого джентльмена. Тот словно постарел еще на десять лет за эту неделю. Его лицо сделалось желто-восковым, тело будто уменьшилось. Сидел он съежившись, закутанный в индийское одеяло, палящие лучи солнца, казалось, ничуть не согревали его.
– Садитесь, инспектор, – сказал он слабым голосом, – вас, кажется, удивил мой вид?
– О, нет, – поспешил заверить его Тэмм, – вы превосходно выглядите, старина.
Лейн улыбнулся.
– Вы плохой лжец, дружище. Я чувствую себя столетним старцем. А старость, говоря словами Сенеки, болезнь неизлечимая. Что вас привело сюда? По вашим глазам вижу: что-то случилось.
Инспектор закрыл лицо руками.
– Это все… Пэтти. Она уехала, Лейн. Ради всего святого, старина, помогите мне найти ее.
Старый джентльмен, казалось, побледнел.
– Она исчезла? – спросил он.
– Не знаю, куда, – развел руками инспектор. – Мне кажется, она о
– Вы думаете, что она пошла по следу третьего неизвестного? – спросил Лейн.
Инспектор пожал плечами. Некоторое время оба сидели молча. Тэмм меланхолически прислушался к пению малиновки за кустами. Потом Лейн тихо произнес:
– Постараюсь помочь вам, дружище. У вас есть карандаш и бумага?
Инспектор удивленно взглянул на него, но покорно протянул ему авторучку и блокнот. Лейн быстро написал что-то мелким почерком.
– Поместите это в отделе объявлений во всех нью-йоркских газетах, – сказал он.
Тэмм, удивленно моргая, взял блокнот.
– Спасибо, старина.
– И дайте мне знать, когда она вернется, – еще тише проговорил старый джентльмен и закрыл глаза.
Тэмм на цыпочках пошел по дорожке к выходу. Там он внимательно разобрал надпись в блокноте. Мелким почерком Лейна было написано:
«Пэт! Я знаю все. Вернитесь. Д. Л.».
Через день двое мужчин сидели друг против друга над кипой свежих газет. Пепельница на столе превратилась в бесформенную груду окурков. Оба молчали.
– Вы думаете, что она… – начал наконец Роу.
– Не знаю, сынок, ничего не знаю, – вздохнул инспектор.
И тут они услышали скрежет ключа в дверном замке. Когда они подбежали, Пэтэнс стояла уже в передней. Ни слова не было произнесено. Инспектор издавал бессмысленные, бессвязные звуки, Пэт всхлипывала.
Наконец она воскликнула:
– О, Гордон!
– Пэт!
Инспектор повернулся и вышел в гостиную.
– Я была глупой девочкой, – всхлипывала Пэт в объятиях Роу, – не сердись.
Звук поцелуя заглушил ее слова. Гордон не терял времени.
Когда они вошли в гостиную, инспектор с жалким видом глядел на часы.
– Договорились, наконец? Ну и отлично. Поздравляю, Гордон.
– Отец, – прошептала Пэтэнс, указывая на газеты. – Он все знает, правда?
– Кто? – удивился инспектор. – Лейн? Он сам мне дал этот текст. Просил сообщить ему, как только ты вернешься.
– Просил? – глаза ее заблестели. – Нет, нет, не звони ему. Мы расскажем все лично. Боже мой, какой я была дурой! – она вдруг бросилась в переднюю. – Скорее, скорее к нему! Он в ужасной опасности!
– Позволь, Пэт, – запротестовал было Роу, – но ведь… Она не дала ему договорить.
– Говорю вам, скорее! Иначе может быть поздно, – она выбежала на улицу с такой быстротой, что инспектор и Роу едва смогли догнать ее.
Дорожный автомобильчик снова помчал свою хозяйку. На этот раз за рулем сидел Роу и старался перед каждым светофором вырваться вперед. Пэтэнс нервничала, но ничего не объясняла. Инспектор был непроницаем как сфинкс.
– Может быть, ты все-таки объяснишь нам, Пэтти? Почему Лейн в опасности? Что ему угрожает? Ничего не понимаю…