Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму
Шрифт:
Ответом ей был резкий толчок, пронзивший удовольствием все ее существо. Она выкрикнула, темпераментно и громко, и тут же ощутила его жесткие ладони на своих бедрах. Тристан ухватил ее грубо, жестко, впечатывая всю пятерню в ее мягкое тело, и толкнулся в ее тело еще раз, сильно, беспощадно, подчиняя себе.
– Ах-х-х-х, – шумно выдохнула Софи, комкая простынь, подчиняясь жестким рукам Тристана, сильным толчкам, от которых вздрагивало все ее тело.
– И так не хочешь? – мстительно прошептал Тристан, ухватывая Софи еще крепче, за талию, и продолжая ее насаживать на свой
– Чертов инквизитор! – корчась в накатывающем наслаждении, рычала Софи.
– Как ты меня назвала, грешница?
Тристан запустил руку в ее волосы, подхватил ее поперек вздрагивающего живота, рывком поднял ее, прижал к своей груди, продолжая жестко и даже жестоко ее трахать. Софи извивалась, словно жертва в огне пламени. Луна облизала бледным светом белые плечи Тристана, сделав его кожу похожей на начищенное до блеска серебро.
– Ну? Как ты назвала меня, повтори?
Софи дрожала, упрямо балансируя на грани наслаждения, сжимая бедра, отодвигая пик удовольствия. Тристан с удовольствием положил ладони на ее дрожащий живот, плотнее прижимая женщину к себе и чувствуя, как она упрямо сопротивляется его ласкам.
Ее бунт рассмешил его. Уткнувшись мокрым лбом в ее затылок, вслушиваясь в ее животные стоны и всхлипы, он безжалостно опустил руку, проник между трясущимися бедрами женщины и коснулся ее возбужденных губ, меж которыми двигался его напряженный член. Его чуткие пальцы отыскали упругий клитор, осторожно прижали его, поглаживая, и Софи задрожала, как в лихорадке.
– Я тебе покажу, как дерзить инквизитору…
Безжалостные пальцы Тристана ласкали Софи слишком умело, слишком чувствительно. Как бы она ни сжимала бедра, как бы ни напрягала живот, оргазм пришел к ней очень быстро. Содрогаясь, извиваясь, она билась в руках Тристана, выкрикивая свое наслаждение, а он вжимался в ее тело, часто и быстро, желая присоединиться к ее наслаждению.
****
Глава 3. Черное Приглашение
С утра за завтраком собралась вся семья, как в старые добрые времена: Софи, Тристан, кроткий Алекс и шумный, подвижный Рэй. Ну, и Густав в качестве любимого гостя.
Близнецы были рады видеть с утра отца, Тристан казался беспечен и весел, а Софи, встречаясь с ним взглядом, стыдливо отводила глаза и кусала губы. Глаза ее были красны; видимо, Тристан не дал ей поспать этой ночью, но она не жалела.
– Ты обещал рассказать мне о той девушке, – Софи слегка нахмурила брови. Она как будто и не хотела задавать этот вопрос, но что-то ее беспокоило, царапало, и смолчать она не смогла. – Что значит – ее под тебя…
– Софи! – рыкнул Тристан, пожалуй, чрезмерно резко, но тут же смягчился, увидев, что Софи обиженно опустила глаза. – Не при детях.
Алекс промолчал, а Рэй насмешливо фыркнул.
– Ваша милость забывает, господин отец, – преувеличенно уважительным тоном напомнил он, пригубив чашечку с ароматным кофе, – что мы давно не дети. В наши годы, ваша милость, ваш отец, наш многоуважаемый дед, уже целовал вам руки за… ваши святые деяния. И на вашей руке уже красовался золотой палец, отсеченный в драке с…
Тристан многообещающе и красноречиво посмотрел на сына, и тот замок. Но выражение глумливой хитрости не сходило с его лица, и Тристан лишь прикрыл глаза, видя себя в сыне и, наконец-то, понимая, сколько бед хлебнули с ним самим в свое время его близкие.
Оставалось утешаться только тем, что без этих трудностей из него не вышло бы ничего стоящего. И он не стал бы тем, кем он является сейчас.
– Не важно, – неприязненно произнес Тристан, – кто и за что отсек мне палец. Отношения с барышнями – это не те темы, что можно обсуждать с сыновьями.
– Ничего, – огрызнулась Софи. – Сыновья в курсе, от кого они родились, и чего можно ожидать от отца, тоже осведомлены.
Эти слова разозлили Тристана. Он не сказал ни слова, отпивая из своей чашки кофе, но посмотрел на Софи так внимательно и так яростно, что сыновья со вздохом поднялись со своих мест, и, наскоро пробормотав слова благодарности за завтрак, поспешили уйти.
Густав, до того момента с удовольствием предающийся трапезе, примолк и перестал жевать, переводя взгляд с Тристана на Софи и обратно.
Назревал скандал.
– Так чего же можно от меня ожидать, по твоему мнению? – очень спокойно, с ледяным самообладанием, произнес Тристан. Все его движения стали преувеличенно аккуратными и выверенными, он поставил чашечку на блюдце так, что она не звякнула. Софи вспыхнула до корней волос, но почти сразу же взяла себя в руки.
– Если б я не смотрела в будущее, – ядовито произнесла она, – и не видела тебя!..
Этого краткого напоминания хватило, чтоб Тристан взорвался.
Его благостное настроение словно ветром сдуло; он подскочил, и его ярость магическим потоком рванула в разные стороны, сшибая стул, вдребезги разнося посуду, разорвав кофейник так, что кофе плеснулся на белоснежную скатерть некрасивым коричневым пятном.
– В этом твоя вина! – проорал он, багровея и тыча в сторону Софи пальцем. – Это ты увидела в своих чертовых видениях то, чего нет и не было, и все разрушила! Ты, черт тебя дери, ошиблась! Ошиблась! Твои видения неправильные и лживые! А ты им поверила, и, черт тебя дери, все разрушила своими истериками! Ты чертовски, безумно, слепо ревнива! Это невыносимо, это не сможет вынести ни один нормальный человек!
Софи аккуратно утерла губа салфеткой, на лице ее застыло нехорошее, насмешливое, холодное и злое выражение.
– Господин инквизитор, а вы не утратили вашего горячего испанского темперамента, – насмешливо произнесла она, глядя прозрачными зелеными глазам в его разъяренные и алые. – Так и не скажешь, что за этим бесстрастным, строгим фасадом пылают такие страсти!
– Ты! Ошиблась! – яростно выдохнул Тристан.
– Ты ни разу не сказал мне после этого, что любишь меня.
Тристан, пылая от гнева, яростно и упрямо сжал губы, словно боялся, что хоть одно слово из тех, что ждет Софи, выскользнет наружу. В этом был он весь – не сказать того, что от него требуют насильно. Нет. Даже в ущерб себе. Даже если нестерпимо больно.