Последнее дело. Между строк, или Группа риска
Шрифт:
– Да вроде не было.
– Его никто не видел уже пару дней.
– Не знаю. Может, он в запое?
В общем, это считалось довольно обычным занятием среди литераторов старшего поколения.
– Он завтра должен появиться на заседании Литфонда. По поводу материальной помощи.
– Я передам при случае, – пообещал Виноградову новый знакомый.
Однако спутница, потеряв уже интерес к продолжению разговора, решительно потянула его за собой, предоставив Владимиру Александровичу заниматься своими делами:
– Простите, нас уже зовут! Еще пообщаемся…
Вот и славно.
Да, кажется, в прошлый раз Виноградов ее видел с каким-то другим руководителем семинара. Или, может быть, не ее… или, может быть, даже не видел…
По его наблюдениям, продолжительность браков и интенсивность любовных связей, как правило, у поэтов и у прозаиков существенно различаются. Вероятно, это каким-то образом зависит от объема и жанра литературных произведений, которые они создают, и от времени, которое этот процесс занимает. Например, для того, чтобы написать небольшое стихотворение, вполне может понадобиться час-другой. Или ночь. Или несколько остановок в общественном транспорте. После этого вполне можно браться за следующее стихотворение. Которое непременно должно быть и лучше, и интереснее предыдущего…
А вот при построении повести или большого романа отношения между текстом и автором непременно растягиваются на недели, на месяцы, даже на годы… Очевидно, поэтому прозаики более склонны к стабильности в любовных и семейных отношениях, тогда как между поэтами и поэтессами постоянно возникают непродолжительные, но бурные проявления страсти. Причем, если теория Виноградова верна, создатели длинных поэм должны быть в отношениях между полами значительно ближе к писателям, которые сочиняют коротенькие рассказы. А на противоположных концах этой своеобразной шкалы продолжительных и непродолжительных связей, видимо, располагаются юные авторы злых поэтических эпиграмм и пожилые прозаики, пишущие многотомные эпопеи.
Хотя, наверное, все в действительности наоборот: именно природная предрасположенность определяет для каждого собственный выбор литературного жанра…
Тем временем руководитель семинара со своей ученицей уже вернулись в дальний угол галереи. Туда, где шумели о чем-то своем литературные гении самого разного пола и возраста, про которых написал когда-то один умный театральный режиссер:
Они свое бессилие назвали направлением…Среди собравшихся там Виноградов заметил бородатого и носатого юношу лет сорока, который, согласно афише, висевшей у входа, представлял сегодня свой первый стихотворный сборник. Сборник напечатали здесь же, в издательстве «АРФЕЙ», за счет средств автора.
Виновник торжества выглядел сильно простуженным, постоянно поправлял очки и шмыгал носом. Впечатление это усиливалось еще и тем, что его шея была артистично обмотана клетчатым шарфом. Владимир Александрович собрался уже сменить точку обзора и пройтись по другим помещениям галереи, но как раз в этот момент автор нового слова в российской поэзии поднялся с места:
Появились три тени,Попрощались – и на хер…А за ними – ЕвгенийВ полосатой рубахе.Декламировал он достаточно громко и выразительно, чтобы привлечь внимание собравшихся. А когда закончил, весь зал, к удивлению Виноградова, разразился отчаянными аплодисментами, будто в «Бродячей собаке» приветствовали Северянина или Блока. Причем особо неистовствовали именно те поэты и поэтессы, которых Владимир Александрович знал и которых он никогда бы не заподозрил в отсутствии вкуса… Кто-то из них, кажется, прокричал даже «браво!», и сразу несколько не очень трезвых голосов настойчиво потребовали от автора читать еще.
Но тот и сам не думал прерываться:
– Спасибо, господа! Послушайте…
Из мочеполовой системыВсе чаще извлекаю темы…Стихотворение было довольно короткое, но выразительное. И опять все захлопали и заголосили – только на этот раз Владимиру Александровичу вдруг показалось, что люди, собравшиеся в галерее «АРФЕЙ», просто-напросто издеваются над бедолагой, который вдруг осмелился посчитать себя таким же, как они.
Или именно так себя вести в благодарность за выпивку предписывали местные правила?
Сам Виноградов был воспитан родителями на Вознесенском, Рождественском и Евтушенко начала шестидесятых. Много раз перечитывал лирику Маяковского, мудрые сказки великого Феликса Кривина и потрясающие по силе переводные стихи Бертольда Брехта. В ранней молодости открыл для себя Булата Окуджаву, Владимира Высоцкого, целое поколение русских бардов… Поэтому он решил не дожидаться окончания торжества. Оставил пластиковый стаканчик на подоконнике, вышел из галереи и направился к ближайшей станции метро.
И почти сразу же от противоположной стороны Литейного проспекта вывернула припаркованная там темно-вишневая «шкода» с двумя молодыми мужчинами, один из которых о чем-то разговаривал по мобильному телефону. Стараясь не выделяться из потока вечернего транспорта, автомашина прибавила скорость, а затем двинулась в том же направлении, что и Владимир Александрович…
Конец ознакомительного фрагмента.