Последнее Евангелие
Шрифт:
Костас присвистнул от удивления:
— Ничего себе разбег! Но сколько предположений сразу возникает. Иисус умер приблизительно в 30 году, правильно? Где-то в конце данного диапазона. Однако подобными кораблями могли пользоваться не одно десятилетие. Их чинили, усовершенствовали. Даже корабль, построенный вначале рассматриваемого временного отрезка, мог быть на ходу при жизни Христа.
— Единственные артефакты, относящиеся к тому же периоду, — кухонный горшок и масляная лампа.
— А когда, напомните, пожалуйста, Клавдий с Иродом Агриппой ездили сюда? — попросил Костас.
— По-моему, в 23 году, — тихо ответил Джек. — Иисусу из Назарета в ту пору было примерно 25, может, 27–28. Клавдию — 32 или 33. Столько же Ироду Агриппе. Они одного года — 10-го до нашей эры. Через несколько лет Иисус отправился в пустыню. Все остальное — большое белое пятно в истории. После разговора с Христом Клавдий скорее всего сразу же вернулся в Рим и никогда больше не бывал здесь. Мы знаем, что с ним произошло после. А вот Ирод Агриппа приезжал сюда не раз и стал иудейским царем.
— Откуда ты взял такие точные даты?
— Я кое-что вспомнил в Иерусалиме. Эта мысль не давала мне покоя с тех пор, как мы разобрали страницу из «Естественной истории» Плиния Старшего. Нигде не упоминается, что Клавдий путешествовал на Восток. Я предположил, что поездка состоялась, когда он был всего лишь римским ученым. В общем, до того, как он взошел на императорский престол в 41 году. Следовательно, он встретился с Христом в 30 году при правлении Тиберия. И вероятно, до того, как Иисуса стали сопровождать апостолы, которые, несомненно, запомнили бы приезд римлян и отразили его в Евангелиях.
— У нас в Эфиопии верят, что император искал Мессию, — вставила Хелена.
— Если Ирод Агриппа стал царем Иудеи, он наверняка часто посещал Галилею.
— Если и так, это происходило намного позже. Клавдий назначил его правителем Иудеи в 41 году в знак признательности за преданность. До этого Ирод Агриппа почти все время жил в Риме. Нет, думаю, встреча произошла раньше. Ирод Агриппа был внуком Ирода Великого, царя Иудеи, но вырос он в Риме в императорском дворце — его усыновила мать Клавдия Антония. Странно, что он и Клавдий сдружились! Крепкий повеса и хромой ученый. Один из собутыльников Ирода Агриппы — сын императора Тиберия Друз — часто напивался и устраивал драки с охраной претора. Однажды ночью при странных обстоятельствах Друз погиб. Ирода Агриппу тут же отправили в Иудею. Это случилось в 23 году. Вот это я и вспомнил в Иерусалиме.
— Отлично! — воскликнул Костас.
— Дальше — хуже. Дядя Ирода Агриппы, Ирод Антипа, в то время был правителем Галилеи. Он принял своенравного племянника на символическую работу — смотрителя рынка, agoranomos. Догадайтесь где? В Тверии, на берегу Галилейского моря, в нескольких милях к югу отсюда. Мы, кстати, проезжали то место.
— Получается, Ирод Агриппа мог действительно пересекаться с Иисусом. — Костас снова присвистнул.
— По-моему, Ирод Агриппа быстро познакомился со всеми, с кем стоило познакомиться в Тверии, — ответил Джек. — Он был невероятно общительным человеком, обаятельным, компанейским. К тому же знал местный арамейский язык так же хорошо, как латынь и греческий. Должно быть, он чувствовал определенное родство со здешним народом, его народом, который он должен был однажды возглавить. Вероятно, Ирод услышал разговоры в таверне о местном лекаре, который выделялся из толпы шарлатанов. По-видимому, Ирод отправил весточку в Рим своему хромому другу Клавдию. А тот, наверное, все еще не терял надежды на то, что найдется лекарство от его болезни, может быть, на Востоке.
— Получается, что Ирод Агриппа, Клавдий и Иисус из Назарета оказались в Галилее в одно время — примерно в двадцать третьем году нашей эры, — медленно проговорил Костас. — О встрече больше нигде не упоминается, только на полях древнего свитка, который мы нашли в конце геркуланумского тоннеля три дня назад.
— Верно.
— Иисус был плотником, — задумчиво добавил Костас, хлопнув ладонью по древнему экспонату перед ним. — А это означает, что он, возможно, строил корабли!
— В древнегреческом, так же как и в других семитских языках того времени, арамейском и древнефиникийском, слово, которое мы переводим как «плотник», имело множество значений. Архитектор, резчик по дереву и даже строитель каменных и металлических конструкций. Подобная работа была востребована на этой территории. Ирод Антипа основал Тверию в двадцатом году нашей эры. Представляете, сколько всего нужно было построить! Городские стены, дворец, например. Но ты прав: самой важной работой среди всего, что связано с обработкой дерева, было судостроение. Чуть позже, в I веке нашей эры, историк Иосиф при описании Галилейского моря сказал, что у берега стояло двести тридцать кораблей. И он имел в виду только крупные. Суда здесь скорее всего служили дольше, чем на том же самом Средиземном море, вода ведь пресная. Но, как и везде, их нужно было ремонтировать. Да еще строить новые. В двадцатых годах нашей эры произошел настоящий бум подобных работ. Недостатка в строительных материалах не было. Его поставляли из Тверии, где строительство шло полным ходом. Посмотрите, из какого дерева сделан остов корабля перед нами.
Костас согласно кивнул и приложил ладонь к деревянной балке.
— В прошлый вторник — а кажется, полвека назад! — когда мы погрузились под воду у Сицилии в поисках останков корабля святого Павла, ты сказал мне, что почти нет археологических находок, относящихся к раннему христианству, поэтому мало о чем можно рассуждать с полной уверенностью. — Костас замолчал. — а теперь ты заявляешь, что я прикасаюсь к судну, построенному Иисусом?!
Джек положил обе ладони на бок корабля, внимательно посмотрел на древнюю обшивку, потом перевел взгляд на Костаса.
— В Новом Завете рассматривается один вопрос: кем считал себя Иисус? Называл ли он себя Христом, то есть Мессией? Когда люди спрашивали его об этом, он обычно отвечал короткой фразой — «Я тот, кем назовешь меня». Конечно, это перевод, но, по-моему, смысл передан правильно.
— Что ты сказал?
— «Я тот, кем назовешь меня».
Костас молчал, вопросительно глядя на Джека. Потом тяжело вздохнул и убрал руку с корабля.
— Археологи! Слова из них нормального не вытянешь!
Джек устало улыбнулся и похлопал по сумке.
— Пошли! Надо посетить еще одно место.
Через час они стояли на западном побережье Галилейского моря. С неба спускался вечер. Сзади подкрадывались тени, медленно выползая из низин. Вдалеке в лучах заходящего солнца блестела вода. Джек вспомнил странное ощущение, которое испытал, глядя на небо у берегов Сицилии. Солнце слепило. Сложно было охватить взглядом все небо, лишь отдельные детали. Казалось, что-то должно произойти. Джек погладил сумку. Он снова на пороге очередного открытия! Призрачное предчувствие привело их сюда, откуда две тысячи лет назад начал путешествие загадочный манускрипт. Джек твердо верил, что именно здесь стоял Клавдий. Он так же вглядывался в далекую береговую линию Голанских высот, очарованный Востоком. Интересно, терзало ли Клавдия такое же беспокойство, пугала ли его эта граница между Востоком и Западом? Знал ли он, насколько призрачно спокойствие моря? Затишье перед штормом…
Приближался закат. Джек снова вспомнил небо над Сицилией. Словно картина Сера. Нет, скорее Тернера! Искорки света слились в бесконечные ленты пастельных тонов — голубые, оранжевые.
Джек подошел к друзьям. И все вместе направились к обнаженной отливом береговой полосе, переступая через спутанные охапки веток, которые, будто перекати-поле, надуло ветром.
— Это, если не ошибаюсь, ziziphus spina-crista, — сказал Джереми. — Держидерево. Потрясающий фрукт. Обязательно попробуйте!