Последнее лето
Шрифт:
– Никогда не знаешь наверняка… – задумчиво произнесла Лия, глядя на маленький свет в своей ладони.
Дима достал из рюкзака красивую резную дудку.
– Шаман один подарил, на Алтае. Говорит, волшебная – гармонизирует пространство.
– Играть-то научил? – недоверчиво спросил Ян.
– Сейчас узнаем – усмехнулся Дима.
Звуки странной мелодии кружились по залу ожидания, сливаясь с неверными отблесками свечей и ароматом сандаловых благовоний. Мы стали похожи на тайный орден,
– Знаешь поговорку: «Чтобы насмешить бога, расскажи о своих планах»? – сказал мне Марк, пока мы зажигали свечки – Мне в детстве казалось, что существует какой-то отдельный, специальный смеющийся бог. И когда все твои планы рушатся, нужно быстро поднять голову, чтобы успеть сквозь тучи увидеть его улыбку.
– Эй, рейс 7230 Москва-***р, это вы? – раздалось вдруг из темноты.
– Дэн? Ты ж домой уехал? Сюда-сюда, иди на огоньки! – закричали мы.
Из тьмы, сверкая очками и часами, возник Дэн. Дима подвинулся на його-коврике, освобождая место.
– Как хорошо, что вы сюда догадались пойти. Внизу сплошной ад – народ дерется за место, да и просто так уже, по-моему.
Дэн не смог выбраться из аэропорта:
– Экспресс стоит на рельсах на полпути до Москвы. На дороге до города пробка, отсюда начинается. Таксист заломил денег – до Казани можно долететь. Бизнес-классом, блин. Ладно, пришел в аэро-отель. Эти меня вообще убили: света нет, воды нет, отопления нет. Мест тоже нет…
Дэна почти трясло. Дима протянул ему фляжку с остатками спирта. Дэн добил согревающий запас одним глотком.
– А пожрать че есть? – спросил он. Ася протянула Дэну семечки. Все остальное мы к тому моменту уже прикончили.
– Внизу бары работают. Тоже при свечах. Пошли? Вместе больше донесем – энергично затряс Диму Дэн. Мы посмотрели на него с сожалением.
– Ты не сможешь… – начал Дима.
– Так, понятно. Окей, вы, главное, никуда не уходите. Искать потом замучаешься.
– Сейчас расстроится чувак… – грустно сказал Дима, когда Дэн унесся в Ад Нижнего Мира. Так мы успели окрестить первый этаж «Домодедово». – Забыл, что карточки от свечей не работают.
– Уважаемые пассажиры! – бодро раздалось над головой. Мы только что не подпрыгнули – Напоминаем вам, что по правилам безопасности на борт нельзя проносить колюще-режущие предметы, в том числе маникюрные ножницы – продолжил голос. Затем он повторил объявление на английском и еще на каком-то странном языке. И затих.
– По-моему, это казахский – сказала Рита, в некотором шоке разглядывая в окно темное взлетное поле без признаков жизни и замороженные самолетные хвосты.
Никто никуда не летел, и мы продолжали сидеть, уже молча и почти в темноте.
– Эй, вы еще здесь? Помогите кто-нибудь, возьмите пакеты! – раздалось тут из тьмы.
Вид Дэна, увешанного пакетами с едой и обнимавшего ящик вина, поразил нас даже больше, чем казахское объявление.
– Как?.. Карты же не?… – ошарашенно спросили его практически одновременно все.
– Знаете, как англичане говорят? «Кто хочет – ищет возможность», блин… – сообщил Дэн, пропихивая ключом пробку в бутылку «Кьянти».
8
В креслах на нашем этаже спали, как оказалось, дайверы. Эти невозмутимые люди летели в африканскую страну с подозрительным названием, похожим на слово «диарея». Дайверы пришли к нам с гитарой и час пели что-то про механика, застрявшего в шасси. Потом выпросили свечек и отпочковались с ними в другой конец зала ожидания. Темных углов вокруг стало меньше.
Ночью мы почти не спали. Что-то внутри аэропорта окончательно сошло с ума. Каждые полчаса загорался свет и железный голос рассказывал про казахские маникюрные ножницы. Через несколько секунд свет затухал.
Мы с Дэном караулили интернет. Ближе к рассвету цифровой бог смилостивился и остался с нами на целых десять минут. За это время мы прочитали новости о том, что в Домодедово все под контролем, и самолеты вот-вот залетают. Подконтрольный неведомо кому голос снова попытался высказаться с потолка, но захлебнулся на полуслове. «Сломался…» – предположил Дэн.
Я купила билет на рейс в ***р, улетевший вроде как вчера. В призрачном колыхании теней и света время исчезло. На нашем этаже не было ни сегодня, ни завтра. Только ожидание полета. В окна постучался очередной бледный московский рассвет.
Утром я пошла чистить зубы в туалет на первом этаже – наш оккупировали дайверы.
В Аду Нижнего Мира творился вполне реальный ад. Пьяные лица. Разбитые лица. Усталые лица. Спящие – везде, на полу, на креслах, на чемоданах. Холод собачий. Странно, почему такая разница – ощущение, что у нас наверху топят, а здесь нет…
Пробираясь к туалету, я перешагнула через чью-то сумку. «Ах ты сука! Х-ли тут расходилась, тварь!». Огромных размеров бабища в шубе, визжа, ломилась ко мне, наступая на чужие ноги, руки и чемоданы. Вид у бабищи был безумный. Я рванула в сторону туалета бегом.
Странно, но гоблины с первого этажа так и не додумались подняться по лестнице. У нас по-прежнему было хорошо и спокойно. Похоже, Дима все-таки гармонизировал пространство и его музыкальный шаманизм до сих пор работал, заслоняя нас от безумия.
Безумие, правда, донеслось до нас во время очередного выхода в интернет. «Ситуация в аэропорту Домодедово полностью контролируется. По словам директора аэропорта, пассажиры обеспечены всем необходимым. Желающим бесплатно выдают горячий чай и бутерброды…» – зачитал Дэн – «Десять баксов за бутерброд – это теперь называется бесплатно? И где они, интересно, горячий чай без электричества взяли».
– И куда его дели? – спросил не по годам ехидный Ян.
Я передернулась, вспомнив замороженный Нижний Мир.