Последнее небо
Шрифт:
– Он и был когда-то боевиком, – сообщил генерал, – служил в «Скифе».
– Это отряд десанта с «Маршала Сталина»?
– Именно. Вам, Игорь Юрьевич, следовало бы повнимательнее выбирать жертву.
– Отец Алексий интересовал меня в первую очередь как человек, заработавший определенную известность. Он всего за…
– Будьте любезны не перебивать, – рявкнул генерал. И магистр заткнулся, словно его выключили.
– Священник оставил труп Зверя в комнате на втором этаже. Дверь он запер на ключ. К приезду опергруппы второго этажа в
– Не нашли?
– Ничего не нашли. Я не знаю, какой из отца Алексия священник, но убивать он, как вы понимаете, умеет. И если он говорит, что оставил труп, заметьте, труп, а не тело в бессознательном состоянии, значит, так оно и есть.
– М-да. – Смольников вздохнул и достал сигареты. – Теперь я понимаю, что вас смущает.
Николай Степанович удержался от смеха. Даже не улыбнулся. «Смущает»! Да магистр просто мастер смягчать выражения.
Игорь Юрьевич прикурил, глубоко затянулся, выдохнул в потолок тонкую струйку дыма:
– Помнится, я посоветовал вам, Николай Степанович, запросить из Екатеринбурга информацию по убийствам за последние трое суток.
– Да, – согласился генерал, чуть морщась от табачного запаха, – и я даже последовал вашему совету.
– Неужели? – хмыкнул магистр.
Он как-то слишком осмелел всего за несколько дней. Надеется на что-то? Или… на кого-то? Ждет Зверя? Ну, так не он один его ждет. Все, кому надо, жаждут с экзекутором увидеться.
– Список убийств вы тоже будете зачитывать наизусть? – поинтересовался Смольников, включая дымоуловитель.
– Как раз его не буду. – Генерал побарабанил пальцами по папке на столе. – Здесь распечатка.
– Позвольте ознакомиться.
Николай Степанович открыл лежащую на коленях папку, вытащил отпечатанный листок:
– Пожалуйста. Здесь имена, адреса, способ убийства. Думаю, разберетесь.
– Надеюсь. – Магистр чуть повернул лампу, надел очки и углубился в чтение.
Генерал откинулся на спинку кресла. Молча ждал. Смотрел в окно.
Там, снаружи, уже поздний вечер. Темно. Пахнет сиренью, но запах этот можно почувствовать, только отправившись на прогулку. Где взять время на подобную ерунду? А здесь настольная лампа освещает лишь стол с тихо гудящим компьютером, да самым краем касается световой круг человеческих лиц. Наверное, обычно в этом кабинете очень уютно. Тяжелая мебель, темные стены, высокие шкафы с книгами – все внушает покой и некое умиротворение.
Приятное место. Николай Степанович не возражал бы и свой кабинет обставить в таком же стиле. Если верить Смольникову, обстановку подбирал все тот же Зверь. И его же рукой выполнен портрет магистра, что смотрит со стены. Смотрит внимательно. Мудро. Чуть устало.
Мастерская работа. Весин не разбирался в живописи, но этот портрет нравился ему, несмотря на то что отношения с оригиналом не заладились с самого начала. Зверь, надо полагать, трепетно относится к своему наставнику, если сумел разглядеть в холодном, почти змеином взгляде Смольникова доброту и любовь.
Игорь Юрьевич отвлекся от чтения, потянулся стряхнуть пепел. Дымоуловитель явно не справлялся с задачами. Или магистр просто издевается, зная, что генерал терпеть не может табачной вони?
Да, здесь было бы уютно, если бы не напряжение, что ощущалось почти физически. Казалось, стоит поднять что-нибудь металлическое, нож или хотя бы вилку, тут же затрещат, разбрызгиваясь в воздухе, синие искры. Вилке, впрочем, взяться неоткуда. Что до ножей, то на специальной подставке лежит странного вида кинжал, но он, кажется, каменный. Ритуальный, надо полагать. Дикость какая все-таки.
Смольников докурил. И почти тут же кивнул:
– Да вот же оно! Рылины, Вероника Романовна и Георгий Иосифович.
– Вы уверены? – уточнил генерал.
– Абсолютно. Олег жил в соседней квартире. И способ убийства: у обоих сломаны шеи Мальчик любит иногда развлечься таким образом.
– Он у вас вообще ничего не боится? Магистр слегка удивился. Покачал головой:
– Он, заметьте, знал, что исчезнет из города. И исчез. Оттого, что вы теперь в курсе, кто убийца, ничего не изменится.
Два трупа. Весин понял наконец, о чем говорил собеседник. Поверить – нет, не смог. В такое поверить трудно. Но хотя бы понял – уже хорошо.
– Вы хотите сказать, – уточнил он на всякий случай, – что здесь получилось то самое… как вы это назвали?
– Не я – Олег. Он называл это «посмертный дар». – Игорь Юрьевич удовлетворенно хмыкнул. – Да. Теперь мы с вами знаем, что две жизни у него в запасе были Видимо, нашлась еще одна, как минимум одна, если святой отец утверждает, что убивал трижды.
– Бред какой-то. – Николай Степанович раздраженно выпрямился в кресле. Магистр окончательно свернул в область метафизики, теперь от него внятных объяснений не дождаться. – Ладно, что, по-вашему, Зверь будет делать сейчас?
– Это зависит от того, сколько жизней у него осталось. Если ни одной – убивать.
– Значит, есть шанс вычислить его по убийствам за ближайшие несколько дней.
– Именно шанс, а не возможность.
– Это я, Игорь Юрьевич, понимаю и без ваших комментариев. – Черт бы побрал всех сатанистов, особенно сумасшедших. – А если у него, как вы выражаетесь, «в запасе» есть другие… гм, жизни?
– Тогда он спрячется.
– И от вас тоже?
– А это будет зависеть от того, видел ли он осназ. – Смольников снял очки, убрал их в футляр и устало потер переносицу. – Если видел, сами понимаете, верить мне он больше не сможет.
– Месть?
– Нет. Это не в духе Олега. Он, знаете ли, больше прагматик, чем романтик. Хотя, конечно, не лишен некоторого романтизма. Такого… весьма своеобразного.
– Сломанные шеи?
– Да. Что-то в этом роде.
– Вы уверены, что он не захочет отомстить?