Последнее небо
Шрифт:
– Есть вертолет. Там найдется, где сесть? Пауза, заполненная ровным потрескиванием.
– Боюсь, что нет. К тому же тут кишмя кишат какие-то ублюдочные насекомые, самые маленькие – размером с ротвейлера.
– Понятно. – Тихий задумался на секунду. Потом спросил: – Генератор поля на вашей машине работает?
– Пока да.
– Нам придется расчистить место. Поле выдержит?
– Вы имеете в виду, выдержит ли оно вакуумную бомбу и напалм?
– Нет. Всего лишь кислоту и несколько шоковых гранат.
– Надеюсь. В любом случае лучше сгореть, чем быть съеденным.
– Вертолет
– Яволь. Конец связи.
Тихий направился к вертолету.
– Прекратить погрузку! – скомандовал на ходу. – Ула, Пижон, летите со мной. Ула захвати аптечку.
– Кто там? – спросила биолог, забираясь в кабину грузовика.
– Пилот, – поморщился Тихий. – Немец.
– Правда?
– Правда.
Он пробежался по показателям топлива, проверил бортовое вооружение. Кто-то очень скромный назвал Ми-40 грузовиком. Эта летающая крепость в одиночку могла брать некрупные города, походя снося зенитные комплексы. Не поворотлива? Ну, это как летать. Хотя, конечно, Ка-190 «Мурена», мило именуемая в документах «разведчиком», куда более маневренна. На ней при желании можно любые фигуры высшего пилотажа выполнять.
Огромные лопасти завертелись, набирая обороты, и махина вертолета снялась с места легко, как бабочка.
– Надеюсь, – пробормотал Пижон, застегивая ремни, – летающих монстров здесь не водится.
– Водятся, – спокойно сообщила Ула. – Во всяком случае, должны водиться.
– Зачем бы еще, по-твоему, я потащил тебя с собой? – поинтересовался Тихий.
– Для компании, – огрызнулся Пижон.
Сверху джунгли, как им и положено, казались сплошным упругим зеленым полем. Просеки, вроде той, на которую упал складской модуль, если и были, то с воздуха не отслеживались. Тихий, как по ниточке, вел машину по указанным Кингом координатам. Пижон таращился вокруг, с неудовольствием отмечая далеко на горизонте висящие в небе точки. При рассматривании их сквозь прицел выяснилось, что точки эти – довольно крупные, с размахом крыльев метров по пятнадцать, ящеры. Они смахивали на птеродактилей, только Азат убей бог не мог припомнить, были ли на Земле птеродактили таких размеров, и вообще, позволено ли этаким тварям летать?
Велик был соблазн хотя бы одну зверюгу проверить на прочность ракетой, но Тихий приказа стрелять не отдавал, а самовольные действия могли привести к последствиям весьма плачевным. Пижон был из тех, кто учится на чужих ошибках, и ошибка Фюрера послужила ему хорошим уроком.
– Здесь, – буркнул Тихий.
Вертолет завис над черным пятном, не особо заметным на фоне темной, буйной зелени джунглей, однако, при внимательном рассмотрении, все же выделяющимся.
– Пижон, сейчас мы зальем здесь все кислотой, и, когда зелень сдохнет, ты спустишься вниз. Подстрахуешь майора и поможешь ему забраться в машину.
– А может, напалмом? Давненько не пробовал я жареных пилотов, – мечтательно пробормотал Пижон.
– Отставить напалм. – Тихий включил рацию: – Майор, как слышите?
– Слышу вас хорошо, – тут же отозвался немец. – Ну и ревет же ваша махина.
– Приготовьтесь. Мы почистим тут и сбросим вам трос. Сможете забраться по
– А у меня есть выбор?
– Нет.
– Значит, смогу.
– Хорошо. Отбой.
Вертолет спустился ниже, пошел над самыми кронами, заливая деревья кислотой. Сочная зелень на глазах жухла, съеживалась, осыпалась, почернев, оголяя ветви.
Теперь болид был хорошо виден и отсюда. Он лежал на земле, прижавшись к ней днищем. То ли пилот не успел выпустить шасси, то ли ушли они глубоко в толстый слой прели.
– Красиво, – ожила рация, – но тут еще шевелятся. По-моему, снова сползаются.
– Гранаты переживете? – уточнил Тихий.
– Шоковые – да. Что-то серьезней, не думаю.
– Обойдемся шоковыми, – пообещал сержант. – Пижон, готов?
– Готов.
– Ну, поехали.
Когда грохнула последняя граната, вертолет опустился еще немного. Разматываясь, вниз полетел трос и завис, касаясь колпака болида. Пижон стартовал секундой позже. Остановился на полпути между землей и машиной.
– Майор…
Надо отдать пилоту должное, вряд ли у него был большой опыт эвакуации с земли на небо, однако сделал он все быстро и четко. Азат оглядывался, готовый стрелять на любое движение. Трос, на котором висел фон Нарбэ, очень скоро поравнялся с десантником.
– Хватай его! – рявкнул Тихий.
Азат облапил пилота.
Рядом с ними, показалось, что в миллиметрах, прошелестела ракета. Услышать взрыв они не успели, Тихий дернул машину в сторону и вверх и Пижон с фон Нарбэ влетели в открытую дверь кабины, словно шарик в чашку бильбоке.
– Циркачи хреновы… – Немец бросил взгляд на Улу и… воздержался от дальнейших комментариев. – Спасибо. За ракету особенно. Доложите обстановку, сержант. Кстати, кто из вас сержант?
– Сержант Рахматуллин – это я. – Тихий не взглянул на майора. – А вот он, – кивок на Азата, расстегивающего страховку, – сержант Хайруллин. Ула Экнахталь – биолог. Что же до обстановки, майор, то, если для своих я сержант, для вас, видимо, буду полковником. Полевым, разумеется. Возражения можете оставить при себе. Или пойдете дальше пешком.
– Разумно. – Фон Нарбэ сел позади Азата. – И значит, все еще хуже, чем я думал. Сколько вас, выживших?
– Взвод.
– Вы что, во время прыжка в модуле сидели?
– Просто успели. – Тихий пожал плечами. – Повезло.
– Да уж, – скептически пробормотал пилот. – Мы тут все счастливчики. Кстати, машина моя цела, ее только дозаправить, и она снова сможет летать.
– Хорошо, – кивнул Тихий. – Но пока у нас других дел хватает.
– Очередная белокурая бестия, – пробурчал Пижон по-татарски. – Везет нам на них.
– Был Фюрер, теперь – этот. На двадцать человек не так уж и много.
– Ага? А ты? – Пижон сморщил нос.
– А я при чем?
– В зеркало посмотрись. Мы как высадились, ты на себя не похож. Был человек как человек, а сейчас с тебя плакаты «Орлы Скорцени» рисовать можно.
– С татарина-то?
– Да если бы! Ты даже не потомок Нибелунгов сейчас… Ты за предка Нибелунгов сканаешь. Откуда что взялось? Даже ростом выше стал, а уж рожа-то… Не твое это лицо. Знаешь, когда я тебя таким видел?