Последнее небо
Шрифт:
– Синий. Фюрер. Лонг. Пижон. Сейчас откроется люк, и вы выйдете на поверхность. Отсоедините топливные баки. Синий и Фюрер – правый. Лонг и Пижон – левый. Откроете их. После чего вернетесь в модуль. Все очень быстро. Остальным стоять!
Люк отполз вверх. И Азат начал двигаться раньше, чем понял, что же, собственно, должен сделать. Они с Лонгом пронеслись вдоль раскаленного борта модуля. Почерневшая от жара земля проминалась под ногами, словно только что вспаханная.
Огромный бак с горючим послушно вышел из пазов в корпусе. В четыре руки Пижон и Лонг отсоединили армированные шланги. Потом перевели
– Вы четверо, на колени, лицом к выходу. – В голосе Тихого оставалось все меньше человеческого. Он говорил очень низко, на пределе слышимости, но каждое слово впечатывалось в мозг, и нельзя было не подчиниться. – Башка, Крутой, Пуля, Кошмар, встаньте позади. Стреляйте во все, что движется снаружи. Огонь на максимум. Джокер…
И тут снаружи начали двигаться. Да как!
Восемь выстрелов прозвучали одновременно. Восемь зарядов плазмы, сгустков бледного пламени, врезались в длинное, гибкое… Чем бы оно ни было, оно взорвалось с грохотом. Или это грохотали выстрелы? Длинное и гибкое не успело еще осыпаться пеплом на землю, в огонь, а снизу, корчась в пламени, уже взлетали новые… кто? Не важно! Был приказ стрелять, и Азат стрелял. Все остальное не волновало его. Пока. До нового приказа. Когда огонь подобрался вплотную к выходу, Тихий приказал закрыть люк и ждать.
Ула, снующая от Айрата, который пришел в себя, к Резчику, который в себя еще не пришел, время от времени косилась на выход. Потом переводила взгляд на Тихого. И снова возвращалась к раненым. Ей следовало бы биться в истерике где-нибудь в относительно тихом уголке модуля, но биолог, судя по всему, решила истерику отложить. Сейчас у нее были дела поважнее.
Снаружи бушевало пламя. Ракетное топливо горит очень хорошо. И можно было бы посочувствовать лесу вокруг и тем тварям, что в этом лесу живут. Однако сочувствовать Тихий не приказывал. Он приказал лишь ожидать. И все ожидали. Спокойно. Неподвижно. Как выключенные роботы.
– Все, – сказал Тихий, поднимаясь из пилотского кресла. – Можно выходить.
Выходили неспешно. И отходили потихоньку. От боя, от странного наваждения: казалось почему-то, что стреляли не они, не они выполняли команды, не они сливали горючее, которое заставило тех, из-под земли, выпрыгивать под выстрелы. Тихий вышел из модуля последним, вслед за хмурым Пенделем и носилками с Резчиком. Оглядел поляну, периметр которой контролировали, не дожидаясь приказа, Синий и Башка, кивнул не то им, не то своим мыслям, и тут на него налетела Ула.
– Откуда ты знал? – спросила она требовательно. – Откуда ты знал, что эти твари прячутся под землей? Откуда ты вообще знал о них? Таких не водится на Рапторе, и вас к этому не готовили, и…
– И какого хрена ты тут раскомандовался? – властно поинтересовался Фюрер.
Вот это было интересно всем. Комвзвода, как ему и положено, сумел угадать общее настроение. Бойцы обернулись. Даже Башка и Синий бросили мимолетный взгляд на Фюрера, который, небрежно отодвинув в сторону Улу, встал перед Тихим. Оба высокие, светловолосые, комвзвода и инструктор по вождению, сейчас странно походили друг на Друга.
«А Азаматка-то ростом ниже! – не к. месту мелькнуло в голове Пижона. – Странно, всегда выше был…»
– Ты, нелюдь, недоносок косоглазый! Забыл, кто здесь главный?!
И снова, как тогда, на «Покровителе», поединок взглядов. Серые, бешеные глаза Фюрера. Черные, непонятные – Азамата. Мгновенная заминка. Вот сейчас, сейчас Ландау успокоится, опять же как тогда, на корабле, и сделает то, что скажет Тихий…
А Тихий вдруг отвел взгляд, уступая в несостоявшейся схватке и – Пижон даже вздохнуть разочарованно не успел – ударил Фюрера в пах. Жестоко. Носком тяжелого, армированного титаном ботинка.
Ахнула Ула. Фюрер сдавленно крякнул, сгибаясь, падая на колени, обеими руками дернувшись туда, где боль полыхнула, как плазменный заряд. Тихий поймал его за голову, нежно легли на затылок и подбородок узкие ладони.
Рывок.
Хруст.
– Еще вопросы? – Тихий обернулся к солдатам. Вопросов больше не было.
– Складской отсек упал в пяти километрах к востоку, – как ни в чем не бывало сообщил Азамат. На тело Фюрера, все еще лежащее рядом с модулем, он даже не смотрел. – Кинг, точные координаты!
– Шестьдесят градусов, четырнадцать минут! – отрапортовал чернокожий громила Кинг. Такие, как он, в разнообразных боевиках считать умеют до четырех, а из оружия признают только роторные пулеметы. По одному в каждой руке.
Кинг был лучшим в роте радистом, шифровальщиком, специалистом по электронным средствам связи. А если приходилось ему стрелять – от бедра, навскидку попадал в подброшенную монету. С первых дней службы в армии Кинг разрывался между тончайшей электроникой и смертельным изяществом снайперских винтовок. В конце концов электроника победила. Снайперов в роте хватало. Тот же Айрат, помимо обязательного умения стрелять и попадать, обладал необходимыми для снайпера терпением, внимательностью, способностью ждать до бесконечности и нажимать на курок в тот единственный миг, когда это действительно необходимо.
Электронщиков, равных Кингу, больше не было.
– Пижон и Джокер, понесете Резчика. Айрат – в середину. Ула, ты тоже. Айрат, присмотри за ней. Пуля, Зима, вперед с огнеметами. Ворон, Гад и Кошмар – замыкающие. Стрелять во все, что двигается, – Тихий перешагнул через мертвеца и аккуратно закрыл входной люк. Заблокировал механизм. – Пошли.
– А он? – нерешительно спросил Башка, кивнув на Фюрера.
– А его без нас съедят. Вперед!
Айрат слегка подтолкнул замешкавшуюся Улу:
– Идем. Если слышишь приказ, его нужно выполнять, а не думать.
– Когда ты прикажешь прыгать, я должна прыгать, а не спрашивать, как высоко, да?
– Да.
– Ну попала… – вздохнула биолог.
– Зато живая, – резонно заметил Айрат. – Хватит болтать, выживем – наговоримся.
Они перепуганы, никто пока еще не понял, что происходит, и защищается каждый, как умеет. А умеют-то они немногое: забраться в панцирь, спрятать голову, и пусть все идет, как идет. Они даже благодарны тому, кто отдает приказы. Любые. Главное, самим не думать. Да. Они благодарны.