Последнее письмо от твоего любимого

Мойес Джоджо

— Второй этаж.

Двери открылись, два человека вышли, один вошел, остальные подвинулись, любезно позволяя ему пройти. Стерлинг продолжал говорить своим низким, звучным голосом. Вечер выдался теплый. Стоя в тесном лифте, Энтони с поразительной четкостью ощущал близость тел, запахи духов, лосьонов и бриолина, наполнявшие липкий воздух и слегка ослабевавшие, лишь когда двери открывались, впуская в лифт поток свежего воздуха.

Немного вытянув шею, Энтони разглядывал Дженнифер — она стояла всего в ярде от него, так близко, что он ощущал пряный аромат ее духов, видел каждую крошечную веснушку на ее плечах. Он не мог отвести от нее взгляд, но тут она слегка повернула голову и заметила его. В ее глазах промелькнуло

изумление, она зарделась, но муж был настолько поглощен разговором, что ничего не заметил.

Дженнифер посмотрела себе под ноги, а потом вновь взглянула на Энтони. По ее неровному дыханию он понял: эта неожиданная встреча сильно взволновала ее. На несколько мгновений их взгляды встретились, и ему удалось без слов рассказать ей обо всем: о том, что он никогда не видел более потрясающего существа, что мысли о ней преследуют его каждую минуту, что все переживания и чувства, которые были у него до встречи с ней, теперь казались тусклыми и совершенно неважными по сравнению с грандиозностью того, что происходило с ним сейчас.

Его взгляд кричал: «Я люблю вас!»

— Третий этаж.

Дженнифер моргнула и сделала шаг в сторону. Стоявший позади нее мужчина, извинившись, прошел между ними и протиснулся к выходу. Двери лифта захлопнулись, Энтони засунул руку в карман, нащупал письмо, сделал шаг вправо и за спиной мужчины в элегантном костюме протянул ей конверт. Тот закашлялся, и они оба вздрогнули, опасаясь, что Стерлинг повернется в их сторону, но тот лишь покачал головой в ответ на реплику своего собеседника, а потом оба мужчины сдержанно рассмеялись. На долю секунды Энтони испугался, что Дженнифер не возьмет письмо, но изящная ручка в перчатке быстро схватила конверт и незаметно убрала его в сумочку.

— Четвертый этаж, — провозгласил лифтер, — ресторан.

Все, кроме Энтони, двинулись к выходу. Стерлинг оглянулся, видимо наконец-то вспомнив о жене, и равнодушно протянул руку, однако не для того, чтобы помочь ей, отметил Энтони, а просто чтобы слегка подтолкнуть ее в сторону выхода. Двери лифта захлопнулись за ее спиной, Энтони остался в одиночестве, лифтер крикнул: «Первый этаж!», и кабина медленно двинулась вниз.

На ответ Энтони особенно не рассчитывал, поэтому проверил почту лишь перед выходом из дома и неожиданно для себя обнаружил на коврике перед дверью два письма. Прочитав их, он схватил чемодан, вылетел из дома и сломя голову понесся по улице, расталкивая многочисленных прохожих — пациентов и медсестер, выходивших из огромного здания больницы Святого Варфоломея. Ему нужно было оказаться в аэропорту Хитроу в половине третьего, но сейчас он сильно сомневался, что ему удастся не опоздать. От одного вида ее почерка его пробрала дрожь, а когда он понял, что сейчас уже десять минут двенадцатого, а он все еще на другом конце Лондона, то впал в настоящую панику.

Парк почтальонов. В полдень.

Все такси, разумеется, оказались заняты. Часть пути Энтони проехал на метро, часть прошел пешком — вернее, пробежал. Тщательно отглаженная перед отъездом рубашка облепила спину, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Он на бегу извинился перед женщиной в босоножках на высоких каблуках, которая раздраженно взвизгнула, когда он чуть не сбил ее с ног. Впереди остановился какой-то автобус, испуская клубы фиолетового дыма, кондуктор зазвонил в колокольчик, давая сигнал к отправлению.

Энтони пришлось подождать, пока толпа пассажиров немного рассосется, тем временем он попытался отдышаться и взглянул на часы: четверть первого. А вдруг она решила, что он не придет, и ушла?

Какого черта он творит? Если он опоздает на самолет, Дон самолично проследит, чтобы на ближайшие десять лет его сослали в отдел «Золотые свадьбы

и другие годовщины». Они воспримут это как очередное доказательство того, что он не способен к нормальной работе, и следующий интересный материал попадет в руки Мёрфетта или Фиппса.

Задыхаясь, он бежал по Кинг-Эдвард-стрит и наконец добрался до крошечного зеленого оазиса в самом центре деловой части города. Парк почтальонов представлял собой небольшой сквер, созданный по инициативе безымянного филантропа Викторианской эпохи, чтобы отдать дань уважения героическому повседневному труду представителей этой профессии. Тяжело дыша, Энтони направился в центр сквера и оказался в царстве синего цвета.

У него перед глазами колыхалось целое синее море: почтальоны в синей униформе гуляли, лежали на траве, сидели на скамейках перед мемориальными досками производства компании «Далтон», посвященными различным героическим подвигам. Сбросив тяжелые сумки и на время прервав бесконечный обход адресатов, почтальоны Лондона наслаждались полуденным солнцем, поглощая бутерброды, беседуя, предлагая друг другу пробовать свой ланч, отдыхая на траве в густой тени деревьев.

Энтони наконец-то отдышался, поставил чемодан, выудил из кармана платок, вытер лоб, а затем медленно огляделся по сторонам: заросли папоротников, стена церкви, островки офисных зданий. Он напряженно смотрел вокруг, пытаясь разглядеть изумрудное платье, отблеск золотистых волос или еще что-то до боли знакомое.

Ее нигде не было.

Энтони взглянул на часы: двадцать минут первого, она наверняка не дождалась его и ушла. А может, и вовсе передумала и осталась дома. А вдруг Стерлинг нашел его злосчастное письмо? Энтони вспомнил о втором полученном сегодня письме, от Клариссы, — его он запихнул в карман, выходя из дома. Он до сих пор не мог спокойно смотреть на почерк бывшей жены — в ушах тут же звучал ее напряженный, обиженный голос, перед глазами вставали застегнутые до самого верха пуговицы ее блузки — как будто ему хотелось бы увидеть ее декольте — как бы не так!

Дорогой Энтони,

я пишу тебе из вежливости, исключительно для того, чтобы сообщить, что я выхожу замуж.

Он ощутил, что слегка уязвлен в собственнических чувствах: неужели Кларисса может быть счастлива с кем-то другим? А он-то думал, что ни один мужчина не может сделать ее счастливой…

Я встретила достойного мужчину, который владеет сетью магазинов тканей и желает позаботиться о нас с Филлипом. Он хороший человек и обещает обращаться с ним как с родным сыном. Свадьба состоится в сентябре. Мне неловко писать тебе об этом, но, возможно, тебе следует серьезно подумать над тем, хочешь ли ты продолжать общаться с мальчиком. Я хотела бы, чтобы Филлип рос в нормальной семье, поэтому, как ты понимаешь, нерегулярные встречи с тобой будут ему только мешать.

Пожалуйста, подумай над этим и напиши мне свои соображения.

Твоя финансовая поддержка нам больше не понадобится, так как теперь нас будет обеспечивать Эдгар. Прилагаю наш новый адрес.

Всего наилучшего,

Кларисса.

Он перечитал письмо дважды, но лишь с третьего раза понял, что именно она предлагает: Филлип, его мальчик, станет сыном какого-то честного торговца занавесками и больше не нуждается в «нерегулярных встречах» с родным отцом. Слишком много событий для одного короткого дня, подумал Энтони, внезапно ощутив непреодолимое желание выпить и тут же заприметив какой-то отель, через дорогу от сквера.