Последнее письмо от твоего любимого

Мойес Джоджо

Помни, что мое сердце и мое будущее — в твоих руках.

Снова, снова эта поразительная нежность. Энтони не хочет видеть ее униженной, хочет защитить ее от ее же собственных чувств и поэтому предлагает ей простой выбор: уехать с ним или остаться здесь, зная, что он любит ее и ни в чем не винит. Он сделал для нее все, что мог.

Но как же можно принять судьбоносное решение за столь краткое время? Дженнифер подумала было поехать к нему домой, но вдруг его там не окажется? Потом решила пойти в редакцию, но испугалась, что ее увидит кто-нибудь из рубрики «Светская хроника», а затем напишет статейку и посмеется над ней или, чего доброго,

опозорит Энтони. К тому же как уговорить его передумать? Ведь все, что он написал, — чистая правда. Другого выхода нет, он предложил ей единственно правильное решение.

— Звонил мистер Стерлинг, просил передать, что заедет за вами без пятнадцати семь. Он немного задерживается на работе, прислал водителя за смокингом.

— Да-да, — рассеянно отозвалась она и, внезапно ощутив жар и легкое головокружение, схватилась за перила.

— Миссис Стерлинг, с вами все в порядке?

— Да-да, не беспокойтесь.

— По-моему, вам нужно немного отдохнуть, — встревоженно предложила миссис Кордоза, аккуратно раскладывая выглаженные платья на кресле и принимая у Дженнифер пальто. — Набрать вам ванну? А я пока заварю вам чай, если хотите.

— Да… Наверное, да. Вы сказали — без пятнадцати семь? — спросила Дженнифер и, не дожидаясь ответа, пошла наверх.

— Миссис Стерлинг? Так какое вы наденете платье?

— О, понятия не имею! Выберите сами.

Дженнифер лежала в горячей воде, погрузившись в забытье, совершенно не понимая, что происходит. Я хорошая жена, повторяла она себе. Сегодня я пойду на прием, буду мила и обворожительна и не стану разглагольствовать о вещах, в которых ничего не понимаю.

Как там написал Энтони в одном из писем? Достойные поступки приносят удовольствие. Даже если сейчас ты этого не понимаешь.

Дженнифер вышла из ванны, расслабиться ей так и не удалось, надо срочно отвлечься. Внезапно ей захотелось просто принять снотворное и проспать следующие два часа. А еще лучше — следующие два месяца, мучительно размышляла она, снимая с крючка полотенце.

Выйдя из ванной, она увидела, что миссис Кордоза положила на кровать два платья: слева — синее платье цвета ночного неба, которое она надевала в день рождения Лоренса. Тогда они прекрасно повеселились в казино: Билл выиграл в рулетку кучу денег и угощал всех шампанским направо и налево. Она слегка перебрала, практически ничего не ела и с трудом держалась на ногах. Сейчас в тишине спальни Дженнифер вспоминала другие части вечера, о которых обычно намеренно не думала: о том, как Лоренс отругал ее за то, что она потратила слишком много денег на фишки. Она не думает, в какое неловкое положение его ставит, сердито ворчал он, пока Ивонна не подошла к нему и не заявила с очаровательной улыбкой, что нельзя быть таким скрягой. Он раздавит тебя, лишит тебя всего, что делает тебя тобой. Дженнифер вспомнила, как муж стоял в дверях кухни сегодня утром и презрительно смотрел на нее. «А тебе-то это зачем? Надеюсь, вечером ты будешь более покладиста».

Она взглянула на второе платье: бледно-золотистое кружево, воротник-стойка, без рукавов. Это платье было на ней в тот самый вечер, когда Энтони О’Хара отказался заняться с ней любовью.

И тут ей показалось, будто с ее глаз спала тяжелая пелена: она бросила полотенце, быстро оделась и начала вываливать на кровать вещи — нижнее белье, обувь, чулки. Господи, да что же берут с собой люди, когда уезжают навсегда?!

Плохо понимая, что делает, Дженнифер дрожащими руками вытащила с верхней полки шкафа чемодан и, открыв его, побросала туда все вещи, боясь, что если хоть на секунду остановится, то ничего не получится.

— Вы куда-то собираетесь, мадам? Помочь вам со сборами? — раздался за спиной голос миссис Кордозы, которая стояла в дверях с чашкой чая в руках.

— Нет… Нет… — прикрыв от неожиданности рот рукой, прошептала Дженнифер, пытаясь заслонить лежащий на кровати чемодан. — Я просто обещала принести миссис Монкрифф кое-что из

вещей… То, что я больше не буду носить. Это для ее племянницы.

— В прачечной висит несколько платьев, которые вам уже не годятся. Хотите, принесу?

— Нет, спасибо, я сама.

— А как же ваше золотистое платье? — удивилась миссис Кордоза. — Вы ведь так его любите.

— Миссис Кордоза, прошу вас… Позвольте мне самой разобрать свои вещи! — отрезала Дженнифер.

— Простите, миссис Стерлинг, — растерянно пробормотала экономка и с обиженным видом удалилась.

Дженнифер расплакалась, рыдания сотрясали ее тело, уродливо искажая лицо. Она забралась на постель, сжала голову руками и завыла — вся ее жизнь висела на волоске. У нее в ушах зазвучал голос матери, а перед глазами встало ее оскорбленное лицо, когда она узнает, что дочь навлекла позор на всю семью. Прихожане в церкви будут шептаться и с наслаждением делиться последней сплетней. А ведь Дженнифер хотела детей, она думала, что появление ребенка смягчит Лоренса, сделает его менее холодным, подарит им радость и тепло. А что ее ждет теперь? Постоянные переезды с одной съемной квартиры на другую, Энтони все время будет на работе, а она будет сидеть дома, одинокая и никому не нужная в этой чужой стране. Она уже представляла, как Энтони, устав от ее неряшливого вида, присмотрит очередную замужнюю дамочку.

Я никогда не разлюблю тебя. Я никого не любил до тебя и никого не полюблю после.

Дженнифер наконец поднялась с кровати, увидела стоящую в ногах миссис Кордозу, вытерла глаза и нос и уже приготовилась просить прощения за свою резкость, но тут заметила, что пожилая женщина кладет в чемодан какие-то вещи.

— Я положила туда ваши туфли без каблуков и коричневые слаксы — их не надо гладить.

Дженнифер посмотрела на нее, все еще всхлипывая.

— А вот белье и ночная рубашка.

— Я… я не…

Миссис Кордоза молча продолжала складывать вещи в чемодан, заворачивая их в оберточную бумагу с той же нежностью и тщательностью, с какой матери купают новорожденных. Дженнифер завороженно следила за плавными движениями ее рук, перекладывающих вещи так, чтобы они занимали меньше места.

— Миссис Стерлинг, — не глядя на нее, заговорила миссис Кордоза, — я расскажу вам кое-что, о чем никогда не говорила. В Южной Африке, откуда я родом, есть обычай посыпать окна пеплом, когда у женщины умирает муж. Когда мой муж умер, я не стала этого делать. Более того, я отмыла окна так, что они сверкали. — Убедившись, что завладела вниманием Дженнифер, она продолжала складывать вещи: пришла очередь туфель, подошва к подошве, в тонких тканевых сумочках, пара белых теннисок, щетка для волос. — В юности я была влюблена в своего мужа, но он не был добрым человеком. Мы повзрослели, и с каждым днем он становился все более и более безразличным ко мне. Да простит меня Господь, но когда он внезапно умер, мне показалось, что я наконец-то обрела свободу… — Она замолчала, глядя на заполненный наполовину чемодан. — Если бы много лет назад кто-нибудь предложил мне уйти от него, я бы ушла. Думаю, тогда моя жизнь сложилась бы совсем иначе. — Миссис Кордоза положила последний сверток с одеждой в чемодан, закрыла крышку, защелкнула замки с обеих сторон от ручки и добавила: — Сейчас половина седьмого. Если вы помните, мистер Стерлинг заедет за вами без пятнадцати семь, — и с этими словами выпрямилась и вышла из комнаты.

Дженнифер взглянула на часы, потом на разбросанную повсюду одежду, вскочила с кровати, надела первые попавшиеся туфли, подошла к туалетному столику, пошарила в верхнем ящике — там она хранила спрятанными в чулке немного денег на черный день, засунула банкноты в карман и взяла несколько колец и ожерелий. Потом схватила чемодан и бросилась вниз по лестнице.

Миссис Кордоза ждала ее внизу с плащом в руках.

— Такси проще всего поймать на Нью-Кэвендиш-стрит. Можно, конечно, пойти на Портленд-плейс, но, по-моему, через нее обычно едет водитель мистера Стерлинга.