Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2
Шрифт:
Больше не было никакой неистовой борьбы, никакого чувства отчаяния.
Время принадлежало ей.
Ей больше не нужно было лихорадочно соображать, оценивать или решать. Она знала, с отчетливой ясностью, что делать. Ей даже не требовалось это обдумывать.
У Кэлен не было необходимости взывать к присущей ей по природе силе, а требовалось всего лишь позволить своему новому ощущению проявить некоторую свободу.
Теперь она могла видеть застывшую на его лице разъяренность и сосредоточенность. Кулак неподвижно завис
Ей не требовалось на что-то надеяться, чего-то ждать или действовать. Она знала, что время теперь ее. Она знала, что сейчас произойдет, почти как если бы это уже случилось.
Самюэль пришел в лагерь Имперского Ордена совсем не для того, чтобы ее освободить, а – по причинам, которые она довольно скоро узнает, – чтобы захватить ее.
Он не был ее спасителем.
Это был враг.
Внутренняя ярость ее мощной, бездействующей и плотно свернутой силы, покидающей свои границы, была поразительной. Она поднялась из глубин темного внутреннего естества, наводняя каждую клеточку ее существа.
Время принадлежало ей.
Она могла бы сосчитать каждый волосок на его застывшем лице, если бы хотела, и он бы так и не продвинулся ни на дюйм в своем безрассудном стремлении ударить ее.
Ее страх исчез; спокойная целеустремленность и самообладание пришли на замену ему. Больше не было ярости; холодная оценка ситуации заняла ее место.
В состоянии глубокого спокойствия, порождаемого властью над своими возможностями и, следовательно, над собственной судьбой, ей больше не требовалось сохранять ни ненависти, ни ярости, ни ужаса… ни малейшего сожаления. Она видела истину того, что происходило. Этот человек обрек себя сам. Он сделал свой выбор; теперь он должен столкнуться с неизбежными последствиями этого выбора. В этот бесконечно малый промежуток жизни ее разум пребывал в пустоте, где всепоглощающий бег времени, казалось, приостановился.
У него не было шанса. Он был в полном ее распоряжении.
И хотя времени у нее теперь было вполне достаточно для всего, сомнений не оставалось.
Кэлен высвободила свою силу.
Вырвавшись из самых отдаленных глубин ее естества, эта сила захватила все.
Беззвучный гром сотряс воздух – мощный, неистовый и в самом начале величественный и надменный.
Воспоминание об этом было для нее островком здравомыслия в этой темной реке незнания самой себя.
Лицо Самюэля застыло, искаженное ненавистью к той, кем он только что собирался обладать.
Кэлен пристально смотрела в его золотисто-желтые глаза, осознавая, что он видит только ее безжалостный и жестокий взгляд.
В этот поворотный момент исчезло все, включая его разум и то, кем он был сейчас или кем был когда-то.
Деревья вокруг вздрогнули в холодном утреннем воздухе от сотрясшего их яростного удара. Мелкие ветки и сухая кора осыпались. Мощная волна расширялась по кругу, унося вдаль пыль и частицы земли.
Удивительные глаза Самюэля округлились.
– Госпожа, – прошептал он, – приказывайте.
– Слезь с меня.
Он немедленно откатился в сторону и встал на колени, сложив руки в мольбе, тогда как взгляд оставался прикованным к ней.
Сев, Кэлен осознала, что все еще сжимает меч в правой руке. Она выпустила его. Ей не требовался меч, чтобы иметь дело с Самюэлем.
Глубоко страдающий оттого, что приходится ожидать приказания, тот, казалось, был готов вот-вот удариться в слезы.
– Пожалуйста… чем я могу услужить тебе?
Кэлен откинула в сторону одеяло.
– Кто я?
– Кэлен Амнелл, Мать-Исповедница, – немедленно ответил он.
Это она и без того уже знала. Несколько секунд она размышляла.
– Где ты взял этот меч?
– Украл.
– А кто его законный обладатель?
– Раньше или сейчас?
Это ее несколько озадачило.
– Раньше.
Самюэль впал в смятение от этого вопроса. Он заплакал, практически всерьез, заламывая руки.
– Я не знаю его имени, госпожа. Клянусь, не знаю его имени. Я никогда не знал его имя. – Он разрыдался. – Мне очень жаль, госпожа, я не знаю, не знаю, я клянусь, что не знаю…
– И как же ты заполучил этот меч у хозяина?
– Я ударил его, перерезал ему горло, пока он спал… но клянусь, я не знаю его имени.
Те, к кому прикоснулась Исповедница, признавались без малейших колебаний во всем, что они сделали, – абсолютно во всем. Их беспокоил только постоянный мучительный страх, что они могут не угодить женщине, которая коснулась их своей силой. В их разуме оставалось лишь стремление быть послушными ее приказаниям.
– Тебе приходилось убивать и других людей?
Самюэль резко поднял глаза, сияющие неожиданной радостью от того, что услышал вопрос, на который может дать полноценный ответ. Лицо его озарилось улыбкой.
– О да, госпожа. Многих. Хотите, я убью кого-нибудь и для вас? Любого. Только назовите. Только скажите мне, кого я должен убить. Я сделаю это так быстро, как только смогу. Пожалуйста, госпожа, только скажите мне, кого, и я исполню вашу просьбу и разделаюсь с ними ради вас.
– Кто сейчас владелец этого меча?
Он помолчал при смене темы.
– Он принадлежит Ричарду Ралу.
Кэлен нисколько не удивилась этому.
– Откуда Ричард Рал знает меня?
– Он твой муж.
Кэлен застыла в шоке от того, что только что услышала. Она прищурилась, ее мысли вдруг разбежались в разные стороны.
– Что?
– Ричард Рал твой муж.
Она замерла, долгую минуту пристально глядя в никуда, не в состоянии уложить это все в своей голове. С одной стороны, это был оглушающий шок. И в то же самое время это имело определенный смысл, понять который ей все никак не удавалось.