Последнее рукопожатие
Шрифт:
– Разреши изрезать ангар.
Я ошарашенно посмотрел на студента.
– Ты в своем уме? Зачем?
– Для парусов.
– Каких еще парусов?!
– чуть не взвыл я от боли и злости.
– Я согнал все имеющиеся в нашем распоряжении широкопролетные рельсовые комбайны на юго-западный край плантации, к ущелью. Если их пролеты затянуть пластиком, то они преградят ветру путь в долину. Я узнал: пластик в рулонах есть в шестом агропоселке. По моей просьбе они уже выслали к нам ионолет с рулонами. Но прибудет он еще не скоро. До его прибытия мы могли бы использовать пластик ангара и поля Южной и Западной силовых станций, чтобы хоть немного сбить скорость ветра.
Несколько секунд я сидел молча, собираясь с мыслями.
"Только и всего, - наконец усмехнулся про себя.
– Просто, как все гениальное". Впервые, пожалуй, я с уважением смотрел на Игоря, не веря еще в то, что выход из безвыходного положения возможен.
– Но ведь комбайнов не хватит. Чтобы защитить плантацию, надо их поставить не только на входе в долину, но и по всей плантации разместить через какие-то интервалы.
– Я уже послал киберов на кранах-ионолетах в бли- жайшие агропоселки. Через полчаса-час они натаскают комбайнов сколько угодно. Как быть с ангаром? Можно резать?
– Ты еще спрашиваешь?
Расчеты Игоря в основном подтвердились. Армада гигантских комбайнов, поблескивая в свете прожекторов пластиком парусов, перекрыла брешь в силовом защитном поле. Флотилия выглядела убедительно. Так и казалось, что она вот-вот поднимет якоря и уплывет в ночь.
Игорь носился на своем расписном ионолете как одержимый. Он поторапливал киберов, натягивавших паруса на вновь доставленные комбайны, указывал, куда их ставить, словно полководец древности сыпал приказы направо и налево. Я даже не понял, как получилось, что инициатива полностью перешла в его руки. Мне досталась роль помощника, но я не обижался. В конце концов, идея парусов принадлежала Игорю.
Все шло по плану. Осложнилась обстановка минут за двадцать до запуска переносной силовой установки, когда ветер перешагнул рубеж - 20 метров в секунду. Я был на передовой линии - у самого входа в долину, когда увидел, что головной комбайн армады при очередном резком порыве ветра накренился. Передние колеса опорных башен подпрыгнули и, как только порыв немного ослаб, со страшным лязгом вернулись на рельсы. Внутри у меня похолодело. Если головной комбайн опрокинется, то он обязательно повалит комбайн, стоящий за ним на тех же рельсах, тот собьет следующий и так далее, пока все до одного комбайны этой цепочки не грохнутся как костяшки домино, выстроенные в ряд. И тогда откроется коридор шириной в полкилометра!
– Вперед!
– сдавленным голосом скомандовал я в наручный радиоселектор киберу, сидящему в кабине головного комбайна.
– Продвинь комбайн метров на двадцать вперед!
Махина с парусом медленно двинулась в ущелье, время от времени накреняясь и грозя завалиться.
– Режь дыры в пластике, - приказал я другому роботу, пробегавшему мимо, когда комбайн уперся в тупик.
Робот бросил свою ношу и кинулся к парусу.
Я лихорадочно соображал, что еще можно придумать. Словно из-под земли вырос Игорь.
– Что случилось, шеф? Почему кибер дырявит парус?
Я не успел ответить. Передние колеса комбайна вновь взвились вверх и с грохотом вернулись на рельсы.
– Понятно. У меня есть трос, - бросил Игорь и пустился бегом к своему ионолету. Через пару минут два кибера с катушкой троса помчались к головному комбайну. Игорь еле поспевал за ними, отдавая команды на ходу.
– Зачем тебе трос?
– спросил я у Игоря, когда тот пробегал мимо.
– Привяжем колеса к рельсам, - крикнул он и скрылся в тени опоры комбайна.
Через минуту он вернулся.
– Ну что?
– Там темно, но киберы должны справиться - они хорошо Видят и в потемках. Неплохо бы связать между собой комбайны, стоящие на соседних рельсах. Я - на склад, за тросом.
– Он снова помчался к своему старому драндулету.
– Захвати на складе сварочные пистолеты, - закричал я ему вдогонку. Попробуем приваривать комбайны к рельсам!
Тут я заметил валяющийся на земле большой переяосной фонарь, брошенный кибером, которого мне пришлось заставить резать дыры в парусе. Я подобрал фонарь и ринулся туда, где возились с тросом роботы. Дело у них явно не клеилось. Колеса опоры вырывались и подпрыгивали. Один из киберов - 36-й оступился и попал под колесо. Две половины его, судорожно дергаясь, поползли в разные стороны. Второму киберу все же удалось захлестнуть колесо тросом, но при этом в тележке опоры комбайна что-то заискрило, и пошел сизый дым.
Я побежал к роботу на помощь. Добежать до него мне не удалось - трос со звоном лопнул и глубоко рассек мне грудь и лицо. Я потерял сознание.
Очнулся я от боли. Надрывно завывал ветер. Громко хлопал изрезанный парус. Я лежал на широком, гладком и холодном рельсе и почти не ощущал ветра. Наверное, кнбер затащил меня в затишье, за опору, а сам ищет ионолет, чтобы отправить меня в город. С трудом я открыл глаза. Превозмогая страшную боль, приподнял голову и похолодел от ужаса. Сквозь красную пелену, застилавшую глаза, я увидел, что головной комбайн с сорванными тормозами медленно, но неуклонно надвигается на меня. Нас разделяли сантиметры.
Последнее, что я увидел, снова теряя сознание, был ионолет Игоря. Разноцветной молнией блеснул он на фоне ночного неба. Грохота взрыва я уже - не слышал.
Не услышал я и наступившей после взрыва невероятной тишины. Стих ветер. Обвисли паруса флотилии. Это заработала -переносная силовая установка.
Почему я остался жив, мне рассказали позже.
Прибывшие на помощь из города напарник-отпускник и группа добровольцев стали свидетелями последней выходки Игоря. Видя, что на меня надвигается потерявший управление комбайн, Игорь на полной скорости протаранил его своим ионолетом. Страшный удар сбросил махину с рельсов, не причинив мне вреда.
Игорь погиб.
В госпитале я пробыл два месяца. Ребра и проломанный череп мне срастили и зарастили быстро - за несколько дней. Дольше со мной возились косметологи, пытаясь придать моей рассеченной физиономии хотя бы подобие первоначального вида. Говорят, что это им удалось.
Я вел ионолет над плантацией. В золотые наряды разоделись тополя. Даже под колпаком силового поля они не пожелали стать вечнозелеными. Волновалось, искрилось в солнечных лучах, переливалось всеми цветами радуги море Парусника капризного. И при полном отсутствии ветра листья Парусника шевелились и покачивались.