Последние дни Константинополя. Ромеи и турки
Шрифт:
Человек с образком ненадолго замолчал, а затем, очевидно, почувствовав вкус к беседе, спросил сам:
– Ты ведь слышал, что случилось с собором в ночь на пятницу? [17]
– Об этом говорят много разного.
– Много разного? Нет, все говорят одно и то же. И значит, рассказы истинны!
Яннис сразу вспомнил разговоры домашних слуг, обсуждавших происшествие тайком, потому что отец запретил упоминать «глупые слухи». Мало кто знал, что произошло на самом деле, ведь собор Святой Софии в последнее время почти обезлюдел. Некому было увидеть истинные события.
17
В
С тех пор, как была заключена Уния (то есть Патриарший престол подчинился престолу римского папы, а в Святой Софии начали проводить «униатские» службы), прихожане забыли туда дорогу. Они считали, что осквернятся, если посетят хоть одну службу, во время которой упоминается папа, поэтому молились в других церквях, где всё оставалось по-старому.
А пока в Святой Софии служили даже в отсутствие народа, и вот однажды во время вечерни случилось так, что в верхней части собора разгулялся ветер. Из-за забывчивости кого-то из служителей остались открытыми окна на верхней галерее, а вечером ветер усилился, пошёл сквозняк и начала потихоньку раскачиваться центральная, самая большая люстра, висевшая на цепи.
Люстру можно было опускать до пола, чтобы зажечь в ней свечи, и поднимать обратно, но, когда она начала раскачиваться, механизм, удерживавший цепь, не выдержал. Люстра полетела вниз, упала на мраморный пол, и все свечи в ней разом погасли, так что вокруг сразу потемнело.
Никто не пострадал, потому что народу в центре церкви не было, а служители находились ближе к алтарной части, однако историю пересказали василевсу. Он решил держать всё в тайне, подумав, что многие могут принять случившееся за дурной знак, но, к несчастью, тайну сохранить не удалось.
Оказалось, что снаружи было хорошо видно, как в окнах собора из-за раскачивавшейся люстры заплясал свет, а затем, когда она упала, сделалось темно, потому что от оставшихся малых люстр было мало толку. Тот, кто видел, рассказал тем, которые не видели, и вот уже в доме Янниса вся челядь в страхе крестилась. Говорили, что в ночь на пятницу из окон Святой Софии и особенно из окон под куполом взметнулось пламя, а затем огненные языки отделились от собора и улетели в небо, оставив здание совершенно тёмным. Слуги были уверены, что «вся святость ушла из дома Божьего» и это «наказание за грехи».
– Где вы такое слышали? – вопрошал у них отец Янниса и получил ответ, что весь Город судачит о «знамении».
Наверное, следовало собрать челядь где-нибудь в доме или во внутреннем дворе и сказать правду, но василевс запретил рассказывать, поэтому отец Янниса велел слугам «не повторять глупости, услышанные от невежественных людей». Лишь семье он сообщил то, что узнал от василевса. И взял обещание молчать.
Вот почему Яннис ничего не мог возразить, когда человек в толпе рассказал историю, отчасти знакомую:
– Ночью вся Святая София снаружи осветилась, будто объята пламенем. И собрался народ, потому что думали, не начался ли пожар. Но когда увидели, что случилось, то замерли в ужасе, потому что огонь был не земной. То был белый огонь, который низвергается с небес в виде молний. Меж тем белое пламя поднялось над куполом, и долго колыхались языки, а затем собралось пламя в шар над крышей, и воссияло, будто солнце, и поднялось к небу. И видно было, как открылись небесные врата и впустили пламя, а затем закрылись, и стала ночь снова темна, и Святая София осталась темна. И вот теперь мы после того, как обойдём весь Город под сенью чистого благосклонного неба, войдём в собор, чтобы воззвать к милости Божьей. Из-за униатских молебнов вся святость покинула это место, но наши усердные молитвы вернут её, ведь сказал Господь: «Где двое или трое собрались во имя Моё, там Я среди вас».
Яннис подумал, что, даже если б не был связан обещанием, не смог бы переубедить ни этого человека, с такой решимостью сжимающего образок в руках, ни других людей в толпе, которая к тому же шла не в ту сторону, в которую следовало бы. Больше всего в помощи нуждались западные стены, но толпа уходила от них всё дальше – крестный ход двигался на восток, как и положено [18] .
Церковнослужители, шедшие во главе, явно собирались начать освящение стен не с западных, а с южных или северных укреплений. К тому же на севере и юге все могли пройти по улицам, а вдоль западных стен местами совсем не было дороги. Священники решили идти там, где могут, и это казалось разумно, но Яннис не собирался следовать их путём. Мальчик начал торопливо пробираться к краю людского потока, чтобы двигаться на запад.
18
В византийской традиции при совершении крестного хода процессия двигалась против солнца (против часовой стрелки). На Руси это правило было официально закреплено лишь в XVII веке.
Меж тем толпа уже почти достигла форума Константина, по-прежнему безлюдного и всё так же похожего на огромный циферблат часов. Очевидно, она собиралась повернуть на Великую улицу [19] , двинуться на северо-восточный край Города, как вдруг Яннис почувствовал, что все замедлили движение, а затем остановились. Как рябь по тихой воде, от переднего края толпы назад пошло повторяемое всеми слово:
– Василевс, василевс, василевс…
Пробравшись вдоль колоннады, Яннис действительно увидел василевса: правителя можно было узнать издалека – всадник в золочёных доспехах, восседающий на белом арабском жеребце. Да и те, из кого состояла свита василевса, тоже легко опознавались.
19
Великая улица – улица, соединявшая Месу с портом на берегу залива Золотой Рог. Получила своё название, поскольку по ней регулярно проходили торжественные процессии с участием василевса.
По левую руку от золотого всадника находился отец Янниса, на рыжем коне, а доспехи надел самые обычные, не золочёные. По другую руку виднелся мегадука Лука Нотарас – на гнедом коне, облачённый в доспехи с золотой чеканкой.
Наверное, василевс по своему обыкновению объезжал Город и подбадривал людей, когда вдруг узнал о том, что жители собираются большой толпой где-то в центре. Именно поэтому правитель свернул на Месу, рассчитывая повстречаться с ними.
Священники, шедшие впереди, теперь рассказывали правителю о чистом небе, которое готово принять молитвы, а также о затеянном крестном ходе вдоль стен и о храме, которому следует вернуть утраченную святость.
– Вдоль стен обязательно нужно пройти, – за спиной Янниса послышался молодой женский голос. – Обязательно нужно пройти, чтобы ангел не оставил свой пост.
Яннис обернулся. Рядом с ним возле колонны стояла скромно одетая молодая женщина с мальчиком на руках. Ребёнку было года три или четыре.
– Моё дитя увидело сон про ангела, – произнесла женщина, причём, судя по интонации, она рассказывала эту историю уже не в первый раз и была рада всякому, кто согласится слушать.
Поскольку Яннис смотрел и не отворачивался, женщина ласково велела своему сыну: