Последние дни

Кено Раймон

В настоящий момент он в отъезде и поэтому ни о чем меня не спрашивает. Месье Бреннюир получил открытку с изображением падающей башни в Пизе, и месье Толю получил открытку с изображением падающей башни в Пизе. Обе были подписаны Браббаном. Я мог рассчитывать, что тоже получу открытку с изображением падающей башни в Пизе, но месье Браббан обо мне не подумал. В последние дни месье Бреннюир перестал регулярно сюда приходить, зато месье Толю продолжает. Чтобы его развлечься с ним разговариваю. Он говорит мне о путешествиях, а я ему о планетах, он говорит о приключениях, а я о статистике, он говорит об экзотике, а я о цифрах, он говорит о далеких краях, а я об ипподромах. Беспокойный он, этот старенький господин. Ему неймется уехать куда-нибудь очень далеко, а я пытаюсь его отвлечь, потому что в таком возрасте приключения немедленно сводят

в могилу. Порой мне, может, и хотелось бы посмеяться, но я этого не делаю, как не смеюсь над теми, кто думает о часах месье Эйнштейна, ни бельмеса в этом не понимая — ведь я уважаю постороннее мнение. Если месье Толю хочет путешествовать, смеяться тут не над чем. На днях он заговорил со мной о Китае. Что я думаю о Китае? Естественно, ничего, зато у него по этому поводу мыслей множество. Затем он пожелал поехать в Анды. Этот объект желания находится в Южной Америке. В Анды? Пусть рассуждает сколько угодно. Когда я отхожу обслужить еще одного клиента и возвращаюсь, то обнаруживаю, что он говорил вслух сам с собой, пока меня не было рядом, из-за чего мне не всегда удается следить за нитью его рассказа, но, с другой стороны, это не важно. В последний раз он спросил: «Могут ли ваши расчеты сказать, совершу ли я большое путешествие?» Ей-богу, нет ничего проще. Он сообщает мне сведения, а я вычисляю результат на уголке стола. В конце концов у меня выходит, что есть более девятисот девяноста одного шанса из тысячи, чтобы он еще успел съездить за границу. Старик своим ушам не поверил. Заказал два напитка и оставил солидные чаевые — по крайней мере, с его точки зрения. В то же время он желал, чтобы месье Браббан вернулся и снова играл с ним в бильярд. Когда месье Браббана нет, он пытается играть с незнакомыми соперниками, но поскольку они сильнее, то поражение портит ему весь вечер. Месье Браббан — вот кто ему нужен, противник не из слабых, но зато с ним всегда уверен: ужинать будешь в хорошем настроении и в таком же настроении ляжешь спать.

Так мы и беседуем вдвоем в ожидании, пока не вернутся остальные. А они вернутся, и тогда, в один прекрасный день, все и произойдет; в один прекрасный день свершится то, что им предначертано. Думаю, месье Браббан сыграет в этом свою роль, ведь недаром же он искал знакомства и таки познакомился с этими двумя господами. В результате все должно проясниться. Я же спокойно жду, когда этот механизм свое отработает. Жду и не жду, поскольку меня это не касается. Я могу порой сказать себе: месье Толю больше не придет, он отправился в долгое путешествие, уплыл на Антильские острова или в Индию. Весь день пытаюсь себе его представить. Но часам к пяти быстренько подсчитываю и получаю девятьсот девяносто один шанс из тысячи, что месье Толю вечером появится снова. Конечно, есть еще девять шансов, что он не придет. Только к шести я вижу, как он появляется; тогда я улыбаюсь и говорю про себя, что определенно все мои расчеты оказываются верными, так что скоро можно будет перейти к активным действиям, и вот как я за это возьмусь.

Я разыщу управляющего и скажу ему: «Тысяча извинений, но я ухожу». Он спросит почему. Тогда я отвечу: «Нужно кое-что сделать». Он тут же подумает, что причина всему — скачки, и вместе с моими коллегами скажет: «Значит, скоро Альфред опять к нам вернется, как только оставит все свои денежки в балаганах «Мютюэль». Ничего я там не оставлю. Мы с «Мютюэль» будем разбираться по-мужски. Я приду на ипподром с единственной жалкой десятифранковой бумажкой и за один раз восстановлю равновесие благодаря четко рассчитанному пароли [81] , которое ни одна лошадь не сможет обойти и ни одна махинация не сорвет; пароли вернет двести одну тысячу шестьсот сорок три франка, которые мне должны. После такого удачного хода я куплю дом в деревне, чтобы там спокойно состариться.

81

Удваивание ставки при игре.

Или же вернусь сюда. Дам патрону аванс, тысячефранковую бумажку, и вернусь к своим обязанностям. Снова увижу своих завсегдатаев, всех-всех. Ведь исчезну я ненадолго. Что с вами случилось, Альфред? — спросят меня. Я отвечу, что у меня был панариций [82] (не представляете, как это больно), и наверняка найдется завсегдатай, который скажет: о, панариций, я знаю, что это такое, у меня один раз было, жуткая боль. Я снова увижу месье Браббана, и месье Бреннюира, и месье Толю, поскольку ничего еще не произойдет. И снова примусь без конца подавать бесчисленные напитки, горячие зимой и холодные летом, а спиртное — в любое время года. И буду наблюдать, как приходят каждый день завсегдатаи и как меняются случайные клиенты, подобно тому, как регулярно приходят времена года и как регулярно меняется возраст людей. А я буду неизменен и совершенно спокоен, потому что отыграю потерянное состояние и осуществлю то, что мне предначертано. Я буду наблюдать за шевелением молодых и старых, самцов и самок, людей и собак, котов и мышей, листьев на ветвях, туч на крышах, старых газет на тротуарах, мыслей в головах, страстей в сердцах, членов под брюками. Незыблемый и неизменный, я буду взирать на все это, сравнивая себя с озерной водой, где отражается стая перелетных птиц, но от взмахов их крыльев не рябит поверхность.

82

Гнойное воспаление тканей пальца.

XX

Браббан наклонился к своему соседу, который с откровенной неопытностью изучал железнодорожное расписание. Слегка приподнял шляпу и завел разговор.

— Простите мою нескромность, месье, но я вижу, что вы в затруднении. Я просто хотел сказать, что есть хороший поезд до Дьеппа в 14:15.

— Благодарю.

Сосед даже не повернул головы, когда отвечал.

— Это очень хороший поезд, — заговорил вновь Браббан. — Экспресс. Прибытие в Дьепп в…

— Спасибо, спасибо.

Сосед не был настроен слушать дальше. Он закрыл расписание.

— Хороший сегодня денек, — сказал Браббан. Сосед подозвал официанта, расплатился и был таков. Браббан принялся ждать. Вскоре к нему присоседился новый посетитель. Он никакого расписания не попросил. Браббан искоса изучал его. Сосед повернулся и сказал с видом знатока:

— Хороший сегодня денек.

— Замечательный, — подбавил красочности Браббан. — Какое прекрасное будет лето!

— Нельзя вот так загадывать на будущее, — ответил сосед. — Часто после ясного солнца в мае бывает ненастное лето.

— Совершенно справедливые слова, месье.

— В моих краях есть присказка. В мае солнце ясное — лета жди ненастного.

— Вот оно что… А вы откуда будете, месье, если это не секрет?

— Ничуть, ничуть. Я из Туранжо. Это рядом с Шиноном.

— Красивые места, — сказал Браббан. — Очень красивые.

— Турен, месье, это «сад Франции».

И так далее и тому подобное, и так далее и тому подобное, и в конце концов житель Туранжо признается:

— Вообще-то сейчас, месье, я оказался в крайне трудном положении.

— Что же у вас случилось?

— О, не хочу надоедать вам всякими глупостями.

— Ну что вы, что вы.

— Представьте, у меня большие неприятности. Неприятности — это мягко сказано. Я оказался в Париже без единого су. Не знаю, как меня угораздило. У меня ни единого су. Есть, конечно, несколько купюр по десять франков, но чтобы протянуть до конца воскресенья, согласитесь, этого мало.

— Действительно, — согласился Браббан.

— Правда, у меня в отеле хранится чемоданчик с довольно приличной суммой в долларах. Я охотно оставил бы их в залог.

Браббан улыбнулся.

— Как раз это я и хотел вам предложить, — сказал он.

Сосед внимательно изучил его взглядом, подозвал официанта, оплатил заказ и исчез. Браббан достал часы и мрачно взглянул на циферблат: три часа потерял. Он встал с озабоченным видом и отправился к Вюльмару в «Виль де Руан».

— Ну что? Вы один? — спросил Вюльмар.

Браббан вздохнул.

— Ничего за все утро.

Вюльмар пожал плечами. Он был явно взвинчен. Три порто выпил, пока дожидался патрона.

— Меня это достало, — сказал он. — Трижды достало.

— Вы полагаете, что успех приходит каждый раз, молодой человек?

— Вовсе нет! Просто я сыт по горло вашими мелкопошибными трюками. Я знаю их, как свои пять пальцев: прием с таким названием, с сяким… Я уже мог бы применять их самостоятельно. Но это смех, да и только!

— А что делать?

— Где ваше честолюбие, месье Браббан, что с ним стало?

Браббан поскреб затылок.

— У меня пока нет идей.

— Хотите, чтобы я подбросил вам парочку?