Последние двадцать лет: Записки начальника политической контрразведки
Шрифт:
Без веры жить нельзя. Но вера должна выражаться в практических целях. Тогда она обретет реальность и наполняется практикой. Мне кажется, что нынешнее руководство страны, и прежде всего президент, принимает меры именно в этом направлении. Уже дают результаты решения по сохранению территориальной целостности России, укреплению ее государственности. Это видится в замыслах по сохранению недр, предотвращению их бесконтрольного использования, в стремлении государственного регулирования экономики. Но вера в будущее неразрывно связана с ощущением народом улучшения социального положения, общего благосостояния. Надеюсь на то, что такая перспектива обретает реальность.
Опубликовано в газете «Достоинство» № 37 от 15 сентября 2002 г.
Интервью
Корреспондент. Добрый день. Сегодня мы вновь принимаем в гостях на радиостанции «Эхо Москвы» генерала армии Филиппа Бобкова. Здравствуйте, Филипп Денисович.
Бобков. Здравствуйте, Майя, здравствуйте.
К. Продолжая наши беседы, хотелось поговорить о том, что было после войны. После братания с американцами в годы войны спустя очень небольшой исторически отрезок времени мы вдруг стали разговаривать спиной друг к другу. Что случилось?
Б. Да. Это важный вопрос и важная тема. В последней передаче мы как раз говорили об итогах войны, и естественно, что для нас, для всех, переживших войну, ясно было, что победа открыла дорогу в будущее: главное — восстановить страну, начинать работать над тем, чтобы укреплять и развивать государство. И народ активно в это включился, потому что все понимали: победа требует именно того, чтобы мы вернулись к хорошей, нормальной жизни. Но хочу сказать, что 9 Мая — это окончание Великой Отечественной войны, но не окончание Второй мировой. Мы были верны договоренностям с нашими союзниками, которые к тому времени еще не одолели Японию, о том, что не позднее как через три месяца после окончания войны с Германией мы объявим войну Японии и поможем им в этой войне. Это было в Ялте, на Ялтинской конференции. И ровно через три месяца, 9 августа, мы объявили войну Японии. Но вы знаете, что до 9 августа американцы бомбили Хиросиму и Нагасаки.
К. Это произошло 6 числа.
Б. Да, 6 августа. Но гибель полумиллиона мирных граждан не привела союзников к победе над Японией. Война с Японией продолжалась, и капитуляция наступила после разгрома нами Квантунской армии. Япония капитулировала, и, кстати говоря, по мнению американских военных, — они не так часто публикуются сейчас, но в свое время публиковались — то, что мы начали войну с Японией и победили Квантунскую армию, привели к капитуляции, этим была сохранена жизнь примерно миллиону американцев. Потому что им пришлось бы форсировать проливы, высаживать десанты на японские острова, а это неизбежная гибель людей, огромные боевые потери. Кстати говоря, спасли от больших жертв и японцев тоже, потому что если бы на территорию Японии высадились союзные войска и прошла война на сухопутье, то жертв было бы значительно больше, чем после Хиросимы и Нагасаки. И сегодня мы приближаемся к важной дате, к 60-летию окончания Второй мировой войны. К. Да.
Б. К 60-летию победы над Японией. Но мы, по-моему, пока не ощущаем того, что готовимся ее достойно отметить.
К. Как-то молчат о ней. О ней не говорят.
Б. Да. О ней вообще не говорят сейчас. Хотя практически осталось два месяца, 2 сентября закончилась война, и, конечно, пройти мимо этой даты, 60-летия победы над Японией, не следовало бы, о ней стоило бы значимо говорить уже сейчас. Нельзя предавать забвению и другое. Вступив в войну с Японией, мы выполнили практически все наши договоренности военного времени с нашими союзниками. А вот о том, как соблюдали союзники эти договоренности с нами, к сожалению, приходится говорить сегодня с некой грустью.
К. Почему с грустью?
Б. Потому что в то время, когда мы выполняли свои обязательства, практически готовилась война против Советского Союза, и это не скрывалось в штабах армий наших союзников.
К. Это что, были донесения наших разведчиков? Как? Вы считаете, это не скрывалось?
Б. Были и донесения, нам было все ясно. Опасность войны со вчерашними союзниками особенно возросла после 12 апреля 1945 года, то есть когда скончался Франклин Рузвельт. К тому времени США имели уже атомную бомбу. И наличие такой бомбы воодушевляло тех, кто готовил агрессию против нас. Сейчас нет нужды прибегать к донесениям или сообщениям разведки. Достаточно много этого материала в открытой печати. Я сейчас говорю, чтобы напомнить об этом, потому что мы забываем то время, ту сложную и опасную ситуацию. Наличие атомной бомбы, по существу, положило конец военному сотрудничеству Соединенных Штатов с Советским Союзом.
К. То есть что, мы стали друзьями врозь? Или мы перестали вообще быть друзьями?
Б. Мы не портили отношения, но отношения к нам уже стали иными. Надо сказать, что еще до взрыва бомбы и до того, как американцы ее имели, они уже начали вырабатывать план военных действий против нас.
К. Но еще был план Даллеса, о котором сейчас много говорят.
Б. О плане Даллеса я позже скажу. Удар намечался вообще сразу после капитуляции Германии, но военные союзных армий уговорили политиков не делать этого. Против войны стоял и Рузвельт. Но военные приготовления все-таки шли. Впервые о том, что нам грозит военный конфликт, вытекало из заявления Черчилля 5 марта 1946 года в Фултоне.
К. Это знаменитая «фултонская речь»?
Б. Да. При ее произнесении присутствовал и Трумэн. Они вместе туда ездили. И Черчилль в этой речи прямо призвал к тому, чтобы создавать братский союз народов, говорящих на английском языке, то есть объединение англосаксов, с целью борьбы с коммунизмом, который, по утверждению Черчилля, готовился к завоеванию мира. И с тем, чтобы противостоять этому, надо было объединять силы. По существу, это был призыв к войне против коммунизма, против Советского Союза.
К. Помилуйте, но прошел всего год после победы.
Б. Да, да.
К. Неужели за год они так резко переменились?
Б. Дело все в том, что отношение к Советскому Союзу и не менялось. Борьба с большевизмом проходит красной нитью через всю военную и политическую деятельность Черчилля. И хотя он достаточно хорошо относился к Сталину и много сказал о нем добрых слов, но тем не менее Черчилль не мог примириться с тем, что существует коммунистическое государство, с одной стороны, а с другой — была мечта, желание, чтобы вообще не существовало на политической карте мира не только такого государства, как СССР, но и вообще России. Это древний вопрос, который многих заботил до Черчилля и продолжает заботить после него. Но сейчас хочу сказать лишь об одном: рост и влияние Советского Союза поеле войны, укрепление его мировых позиций беспокоили и Соединенные Штаты, и Великобританию, и Черчилль был первым, кто об этом открыто заявил. Собственно, это и было объявлением «холодной войны», ее начало. Именно тогда Черчилль заявил, что «Советский Союз опустил «занавес», поглотив Восточную Европу, и для борьбы с коммунистической экспансией надо отбросить все, вплоть даже сотрудничество в рамках Организации Объединенных Наций. Кстати говоря, первым сказал о «железном занавесе» бывший министр финансов Германии фон Крознич, по-моему, если не ошибаюсь в фамилии. Это было в 1945 году, и Геббельс это очень активно повторял. Так что это не находка Черчилля.
К. Вот откуда идет эта метафора, да? С Германии.
Б. Да. И таким образом началось активное, открытое противостояние. Не касаясь речи, вернее, не повторяя чего-то из речи Черчилля, я бы хотел напомнить одно высказывание Трумэна, в то время уже президента Соединенных Штатов. Это была уже весна 1947 года. Он сказал, что весь мир должен одобрить американскую систему, а сама система может выжить в Америке, только если она станет мировой державой. Это, так сказать, взгляд Трумэна в будущее. Собственно говоря, это и стало фундаментом «холодной войны». Понятно, что Трумэна беспокоил рост влияния Советского Союза, как уже выраставшей мировой супердержавы. Логическим продолжением сказанного Трумэном и Черчиллем стало создание НАТО. Кстати говоря, не грех напомнить слова де Голля, который в свое время сказал, что под прикрытием НАТО в Западной Европе установлен американский протекторат. Вот, собственно говоря, как строилась «холодная война», и как развивались события. Главным ее объектом был, естественно, Советский Союз. 19 мая 1948 года был утвержден план войны с Советским Союзом на комитете начальников штабов. Кстати говоря, недавно переиздана книга Элиота Рузвельта, она была издана у нас в 1947-м, по-моему, году, сына Франклина Рузвельта. В этой книге он пишет, что в то время на коктейлях, на всяких фуршетах в Америке в посольствах главной темой был вопрос, когда начинать войну с Советским Союзом. И все говорили, что надо бы ее начинать до того, как у Советов будет атомная бомба.