Последние герои
Шрифт:
Что-то не поддающееся точному определению в его внешности, движениях и прежде всего в его запахе внушало Адхаре подозрение. Девушка решила, что позволит разбойнику вести ее, куда он захочет. Она проклинала себя за простодушие, но исправить положение было уже невозможно. Она могла лишь надеяться, что выйдет из этого испытания живой.
2. ПОГИБАЮЩИЙ
Амхал пришел в себя внезапно — словно вынырнул из небытия, в котором существовала лишь ноющая боль.
Он попытался понять, где находится, но вокруг него все было погружено в темноту. Бледный свет луны едва освещал пейзаж.
Амхал понял, что находится на равнине, покрытой буйно разросшимися травами. В лунном свете он разглядел контуры огромного листа с вырезами по краям. Таких листьев Амхал нигде и никогда не видел. Немного дальше он заметил кривые стволы деревьев без коры и острые профили низких растений с торчащими тонкими иглами и огромные цветы.
Он поднес руку к голове и почувствовал: с ним что-то не так: по его щеке текла струйка крови — его крови, которая пахла лесом и свежестью, потому что была такой же, как у нимф. Он с трудом сел — и левую ладонь пронзила такая боль, что у него перехватило дыхание. Он посмотрел на ладонь. На ней не хватало двух пальцев, и рана еще кровоточила.
Амхал оторвал кусок от своей рубахи и туго перевязал этим лоскутом ладонь. Нужно немедленно остановить кровь: он уже и так много потерял ее.
Одно за другим, как бусины в ожерелье, к нему приходили воспоминания: взрыв портала, поединок и последние удары, которыми обменялись он и Посвященная.
И поцелуй. Он еще чувствовал на губах вкус ее губ. В его ноздрях еще остался запах ее крови, которую он пролил. Амхал обхватил голову руками, сжимая ладонями виски, пока не стало больно. Он как будто хотел выдавить из головы это последнее болезненное воспоминание.
Это была уже не Сирен, а Адхара. Так ее зовут. И это имя вызвало другие воспоминания, тоже болезненные — остатки той связи, которую он всем своим существом старался разорвать.
Так он сойдет с ума. Он не в силах вынести такую бурю чувств, тем более после того бесчувствия, в котором существовал в последнее время.
Но как раз в то мгновение, когда Амхалу казалось, что он погиб, медальон на его груди начал вспыхивать красным светом. Сначала вспышки были слабые, но с каждым разом они становились ярче. И в душу Амхала вернулся покой. Адхара снова стала для него только Посвященной. Вкус ее поцелуев исчез с его губ. Очень скоро ноздри молодого воина стали улавливать только свежесть ночи.
Дыхание Амхала стало ровным, он спокойно огляделся вокруг, чувствуя, что снова стал владеть собой.
Несколько мгновений он размышлял, не погнаться ли ему за своей добычей. Но осознал, что еще слишком слаб из-за ранения, и решил, что сначала должен восстановить силы и залечить руку. Охоту он продолжит потом.
Он дотронулся рукой до медальона и прислушался к своему сердцу, с удовольствием обнаружив, что оно снова холодно и лишено чувств. Значит, он окончательно пришел в себя.
Сан часто говорил ему: «У нас есть одно преимущество перед нашей противницей: она одна, а нас двое. И мы превыше всего и всех. Мы с тобой одно целое».
И он был прав. Амхал мог поддерживать связь с Саном, даже когда они были далеко друг от друга. Они были как две разделенные пространством части одного сознания.
Поэтому, залечив рану на руке, Амхал в первую очередь стал искать своего собрата. Руку он лечил простым заклинанием исцеления: для сложной магии он был сейчас слишком слаб.
Словно зачарованный, он смотрел, как кровь пропитывает лоскут, которым он перевязал свою рану. Он вспомнил, что когда-то сам старался ранить себя. Тогда вид собственной крови, пролитой во время изнурительных безумных попыток наказать себя, утешал его. Так он платил за то, что отличается от других.
Проливая свою кровь, он чувствовал себя почти нормальным. С каждой вытекавшей каплей из него уходила смерть, которая пульсировала в его жилах. Сан объяснил ему, что недостаточно пускать себе кровь, чтобы изгнать из своего сердца искушающее зло.
Теперь он снова видел собственную кровь, но у него не кружилась от этого голова, а возникали более приземленные мысли: кровь означает рану, а рана — это опасность. Кровь надо остановить, рану обработать и лечить.
Вот к чему свелась теперь его жизнь — к борьбе за выживание. Этого он желал, и это подарил ему Крисс. Жизнь без чувств — это жизнь без боли. Эмоции и осознание происходящего не всегда полезны.
Заклинание, с помощью которого Амхал выходил на связь с Саном, было не из самых простых. Амхал чувствовал, что у него не хватит сил на такую попытку, но все же решил попробовать.
Он достал из сапога кинжал. Это оружие подарил ему его наставник Сан, когда они побратались сразу после того, как присоединились к войску эльфов. Сан объявил, что вручает подарок Амхалу, а потом надрезал себе кожу этим кинжалом и скрепил их союз каплей своей крови.
Сурово взглянув на лезвие, Амхал вонзил острие кинжала себе в палец и пролил несколько капель крови на оружие. Она мгновенно впиталась в сталь.
Молодой воин чувствовал, что теряет силы, но все же попытался продолжить и произнес слова, устанавливающие связь. У него кружилась голова, приступы тошноты сжимали желудок, он почувствовал, что теряет сознание, и был вынужден прекратить попытку.
Молодой воин оперся спиной о ствол дерева и печально вздохнул. Солнечные лучи уже начали окрашивать небо. Длинная ночь подходила к концу, но силы Амхала были на пределе. Он закрыл глаза, в то время как первые лучи рассвета уже освещали лес.
Получив от Крисса дар бесчувственности, Амхал перестал видеть сны. Его ночи стали похожи на черные колодца. Они проглатывали его вечером и снова выбрасывали в мир утром, чистого и невинного, как новорожденный младенец.
Но этой ночью Амхал увидел сон. Ему казалось, что он идет по плотно утоптанной тропе среди суровой, продуваемой ветрами равнины. Но в этой пустынной глуши он почему-то чувствовал себя спокойно и безмятежно. Отсутствие жизни для него означало чистоту и строгий порядок — величайшую упорядоченность мертвых вещей.