Последние из атлантов

Непомнящий Николай Николаевич

Некоторые исследователи, например, П. Гаффарель, автор известной «Истории открытия Америки до Колумба», высказывает предположение, что Гамилькон заплыл в Саргассово море за Азорские острова. Однако экспедиция отправлялась не на Азоры, тогда еще не известные скорее всего древнему миру, а в Британию. К тому же, в описании путешествия нет ни малейшего намека на шторм, который мог бы отнести корабли на запад, далеко в Атлантику. Наоборот, в отчете говорится о пол­ном штиле. Некоторым исследователям это кажется подозрительным, ведь Бискайский залив всегда славился морскими бурями... Но вспомним Магеллана, два тыся­челетия спустя плывшего по Великому океану и ни разу не попавшего в шторм. Именно он назвал этот океан Тихим.

Все феномены путешествия

могли встретиться Гамилькону в районе Гадеса или севернее. Летом на широте Гибралтара часто наступает затишье, и океан похож на зеркало. Тут и там попадаются болотца морс­ких растений. Здесь очень любят пастись жирные тунцы, косатки и акулы. Их-то и видел Гамилькон. А сказка о чудищах морей была придумана специально, чтобы от­вадить конкурентов — греков и римлян; сколь тщате­льно карфагеняне старались скрыть свои достижения от других, можно судить хотя бы по рассказу Страбона: «Когда однажды римляне преследовали владельца кораб­ля с целью узнать эти места торговли, то он из корысти намеренно навел свой корабль на мели и разбил свое судно, чтобы преследовавший его римлянин не узнал цели плавания...»

Гамилькон открыл для Карфагена оловянные рудни­ки, и тот их использовал: Касситериды перестали быть загадкой для древнего мира.

ЭКСПЕДИЦИЯ ГАННОНА

«Постановили карфагеняне, чтобы Ганнон плыл за Геракловы Столпы и основал города ливиофиникян. И он отплыл, ведя 60 пеннеконтер (пятидесяти-весельных судов. —Н. Н.) и множество мужчин и жен­щин, числом в 30 тысяч, и везя хлеб и другие припасы».

Эти первые строки документа на греческом языке, известного как «Перипл Ганнона». Слово «Перипл» на греческом языке означает «плавание вокруг», «объезд по морю», а в более привычном употреблении — «пла­вание-вдоль морских берегов». Каждая подробная лоция требовала обязательного указания расстояний между географическими точками. Постепенно многие периплы соединялись... и рождались лоции. Так что данный перипл — в общем-то не перипл, а отчет карфагенского адмирала о плавании вдоль западноафриканских бере­гов. Отчет этот был выставлен на всеобщее обозрение в храме Кроноса в Карфагене. А до нас он дошел в греческой рукописи X века нашей эры.

О Ганноне упоминали Псевдо-Аристотель, Помпоний Мела, Плиний Старший и другие авторы. Сведя воеди­но их сведения, можно предположить, что флотилия от­плыла от берегов Карфагена около 525 года до нашей эры, но не позже, так как именно в 525 году персы за­хватили Египет, и их нашествие угрожало карфагенской державе.

«Когда, плывя, мы миновали Столпы и за ними про­плыли двухдневный морской путь, мы основали первый город, который назвали Фимиатирион; около него име­ется большая равнина. Плывя оттуда на запад, мы сое­динились у Солунта (сегодня это мыс Медуза.— Я. Я.), ливийского мыса, густо поросшего деревьями. Соорудив храм Посейдона (наверняка Посейдон появился при переводе на греческий язык. В первоначальном тексте скорее всего стояло имя пунического бога Йамма), мы снова двигались на восток, тюка не прибыли в залив, густо заросший высоким тростником; там было много слонов и других пасущихся животных».

Далее следует рассказ, который дает представление о первых днях экспедиции. Многие названия населенных угнктов и другие географические названия не совпадают современными, и это настораживает некоторых специалистов. Однако французские ученые Ж. Марси, А. Лот Ж. Рамэн, работавшие в Марокко, выяснили, что раньше названия совпадали с теми, что приводит Ганнон, и изменились они буквально в нашем веке. Так прояснились многие ранее непонятные места в повествовании Ганнона.

...Все дальше к югу уходили суда Карфагена. Близ сегодняшнего Рабата адмирал взял на борт переводчиков из числа живших там финикийцев и местных жителей. «А оттуда мы плыли на юг 12 дней, проходя вдоль страны, которую целиком населяли эфиопы, говорили же они непонятно

даже для ликситов (переводчиков.— Я. Я.), бывших с нами... Плывя от них в течение двух дней, мы оказались на неизмеримом морском просторе, против которого на берегу была равнина; там мы видели огни, приносимые отовсюду через определенные промежутки времени; (их было) то больше, то меньше». Ученые считают, что это были огни кочевников в районе бухты Бижагош у гвинейских берегов. Такие огни — может, это были и лесные пожары — видели два тысячелетия спустя первые европейцы, появившиеся в этих краях.

«Запасшись водой, мы плыли оттуда вперед вдоль берега пять дней, пока не прибыли в большой залив, который, как сказали нам переводчики, называется За­падным Рогом. В этом заливе есть большой остров, сой­дя на который мы ничего не видели, кроме леса, а ночью мы видели много зажигавшихся огней, и игру двух флейт слышали мы, камвалов и тимпанов бряцание и крик ве­ликий. Страх охватил нас, и прорицатели приказали покинуть остров. Быстро отплыв, мы прошли мимо страны горящей, заполненной благовониями; огромные огненные потоки стекают с нее в море».

До сих пор, то есть до потоков, стекающих в море, текст перипла более-менее понятен, и наблюдения Ганнона и его спутников можно сопоставить с данными ев­ропейских путешественников XIX века. Шотландский врач Мунго Парк пишет: «Сжигание травы в стране мандинго приобретает огромные масштабы. Ночью, насколь­ко хватает глаз, видны равнины и горы, охваченные ог­нем. Огонь отражается даже на небе, делая небеса похо­жими на пламя. Днем повсюду видны столбы дыма. Но выжженные места скоро зарастают свежей зеленью, местность становится приятной и здоровой...» Такие именно огни могли показаться Ганнону потоками, стекав­шими в море. Но вот что было дальше.

«Но и оттуда, испугавшись, мы быстро отплыли. Проведя в пути четыре дня, ночью мы увидели землю, заполненную огнем; в середине же был некий огромный костер, достигавший казалось, звезд. Днем оказалось, что это большая гора, называемая «Колесницей богов». Как далеко зашла экспедиция?

На 4070 метров возвышается над Гвинейским заливом гора Камерун. Это действующий вулкан, последнее из­вержение имело место в 1925 году. Скорее всего экспе­диция Ганнона все же добралась до Камеруна. Если это так, то карфагенский адмирал открыл около 6 тысяч ки­лометров африканского побережья.

Недавно внимание ученых привлек один на первый взгляд незначительный момент в повествовании. Ганнон часто приводит в отчете местные названия. Но откуда он их брал? У местных жителей? Но он почти не вы­ходил на берег. У переводчиков, взятых на борт? Но он взял их севернее, и они не могли знать названия более южных районов. Может быть, адмирал знал о них больше чем принято считать? Располагал ли он данными, до­бытыми за сто лет до него финикийскими мореходами, совершившими по заданию фараона Нехо плавание вок­руг Африки? Или в его распоряжении были иные све­дения?

Плавания Ганнона наверняка были цепочкой последо­вательных экспедиций. Можно смело предположить, что какие-то суда Ганнона заходили на Канарские острова, которые лежали на их пути. В свое время мы расскажем о таинственных наскальных надписях, обнаруженных на некоторых островах архипелага. По всем предположе­ниям, они принадлежат финикийцам...

КЛАД НА ОСТРОВЕ КОРВУ

Штормы не редкость на Азорах. Громадные мутно-зеленые валы обрушиваются с невероятной силой на берег, дробя и разрушая скалы, размывая песок... «В ноябре 1749 года после нескольких дней шторма была размыта морем часть фундамента одного полуразрушенного каменного строения, стоявшего на берегу острова Корву. При осмотре развалин найден глиняный сосуд, в котором оказалось много монет. Вместе с сосудом их отнесли в монастырь. А потом раздали сокровища любопытным жителям острова. Часть монет отправили в Лиссабон, а оттуда позже патеру Флоресу в Мадрид...»