Последние известия
Шрифт:
Резкий, но справедливый лозунг «Все отнять и поделить!» красноречиво выражает народное негодование по поводу совершенного 20 лет назад преступления. Само собой напрашиваются пересмотр итогов приватизации и национализация находящихся сейчас в собственности сверхбогатых национальных богатств.
23 октября 2012 г.
Удальцов в тюрьме им не нужен
Сериал «Массовые беспорядки» (эпизод №…).
Краткий пересказ предыдущего эпизода сериала:
«Развозжаев
Трогательно выглядит это «официально», однако означает всего лишь факт, что допущенный вчера к Развозжаеву адвокат Фейгин оформил заявление Развозжаева на бумаге. Заявление о том, что его вынудили написать чистосердечное признание.
Чистосердечное признание никто по доброй воле не пишет. В Лефортовской тюрьме, в то время как я там сидел в 2001–2002 годах, был профессиональный выколачиватель «чистух» Леха, так он даже чеченцев, крепких духом, умел заставить написать чистосердечное признание. Нескольких вынудил. В саратовской Центральной тюрьме в 2003-м в третьем корпусе выколачивали чистухи в «пресс-хате» на четвертом этаже.
Я верю всему, что теперь утверждает Развозжаев. Верю в подвал, в людей в масках, в то, что не пускали в туалет и грозили сывороткой правды. Только все равно не надо было писать чистосердечное признание. Надо было вынести и не писать.
Почему?
Потому что Развозжаев может сколько угодно отказываться, но его текст в 10 страниц будет неумолимо подшит в уголовное дело, останется там навсегда. И судье на процессе, который состоится, предстоит оценить, верить ли этому тексту или нет. Судья будет выносить приговор по совокупности имеющихся материалов, в том числе и по этому материалу. Что написано пером, не вырубишь топором.
Сегодняшний эпизод сериала:
Утром Следственный комитет предъявил Сергею Удальцову конкретные обвинения в организации массовых беспорядков, но воздержался от смены меры пресечения. Его не арестовали, но оставили под подпиской о невыезде.
Есть наблюдатели, и их не мало, кто прочит Удальцову дальнейший неуклонный подъем популярности и славу героя сопротивления.
Вздохну и признаюсь, что я так не думаю. Я вижу в открывающихся один за одним эпизодах уголовного дела большую опасность для его репутации. Что там еще приготовлено, генерал Маркин не сказал, но пообещал тонны доказательств помимо чистосердечного признания Развозжаева. Если вспомнить, что Следственный комитет уже заявлял, что по делу о беспорядках на Болотной опрошены свыше тысячи свидетелей (по-моему, мелькала даже цифра 1150 свидетелей), то опасаться есть чего.
Следователи будут рыть, а Удальцов будет оставаться на свободе.
С точки зрения следствия в глазах общественного мнения его положение будет неприятно контрастировать с положением находящихся за решеткой, в СИЗО «Лефортово», его товарищей Лебедева и Развозжаева. Из недр общественного мнения наряду с восхищенным отношением к борцу с режимом Удальцову будут раздаваться и неприязненные голоса (да уже и раздаются): «Вот он на свободе, а они в застенке…»
Такая ситуация выгодна следствию. И совсем не выгодна Удальцову. Следствие всегда хочет и стремится дискредитировать «клиента».
Что будет?
Следственный комитет будет выкладывать свои карты медленно. Очень медленно. Одну за одной, увеличивая груз доказательств на Удальцове. Наслаждаясь по пути.
СК хочет добиться такого состояния, чтобы груз стал невыносимым и Удальцову пришлось бы убежать в один прекрасный день, скрыться.
Именно этого Следственный комитет и добивается. Удальцов в тюрьме им не нужен. Чтобы в оппозиции не кричали о наступившем вновь в истории страны «тридцать седьмом годе».
Я полагаю, Удальцов честно не видит своей вины, поскольку у него иная система ценностей, чем у Следственного комитета.
А Следственный комитет верит в вину Удальцова, поскольку у СК своя система ценностей, прямо противоположная удальцовской.
26 октября 2012 г.
Будет ли он мстить?
Я сидел за решеткой в несколько раз меньше, чем находится там Платон Лебедев, мне дали «всего» четыре года, и вышел раньше, но тюрьму я раскусил и в характер ее проник. Я в ней научился жить, я в ней жил и не зачеркивал с остервенением дни в настенном календаре.
Сидеть тяжело. После трех лет вдруг тяжело, потом есть определенные черные сроки, когда изнашивается терпение, но вновь восстанавливается… Десять лет – это по-черному много, глаза у отсидевших десятку такие, что сквозь них противоположную стену видно.
Сочувствую всем сидящим вне зависимости от «виновен» или «не виновен». Жизнь – фактически минное поле. Закон заложил свои мины достаточно глубоко и редко, взрываются, то есть садятся за решетку, не все, может быть, самые неосторожные, или самые агрессивные, или самые достойные, потому что самые нетерпеливые.
Сейчас Лебедеву снизили срок на три года. Я бы пока на его месте не спешил радоваться, чтобы не было больно, вдруг что не так ляжет. Да он и сам, наверное, знает, уже одно смягчение наказания отменяли.
У меня был случай в тюрьме Лефортово. После шести месяцев за решеткой мне должны были продлевать содержание под стражей. Мой адвокат узнал, что заместитель генерального прокурора подписал бумагу о смене мне меры пресечения, о моем освобождении под подписку о невыезде. Подписал и уехал в отпуск. СМИ писали и говорили об этом, называли день, когда меня должны были освободить под подписку.
«Ты на всякий пожарный случай не верь в освобождение, – сказал мне мой опытный адвокат. – Живи как жил, мало ли чего…»
Я уговорил себя, что меня с моими статьями УК никуда не выпустят, что пройду весь крестный путь на Голгофу, уговорил разум свой, а сам ждал освобождения. В самом-самом конце этого тяжкого дня мне все же сунули в кормушку бумагу: «Подпишите!»
Это была бумага о продлении срока содержания под стражей, подписанная другим заместителем генерального прокурора. Так что, keep your fingers crossed, держите ваши пальцы скрещенными, Платон Леонидович!