Последние выборы сенатора
Шрифт:
– Накройся, пожалуйста, чем-нибудь.
Коллингейму было холодно даже просто на нее смотреть. Роул на несколько минут исчезла из зоны захвата галокамеры.
– Тайни, разговаривай со мной!
– Всё в порядке.
Послышались хлопок и шуршание, и следующий момент она появилась, укутанная в мех.
– Это шкура медведя. Везла отцу в подарок с Камелота, – призналась китиарка.
Теперь, когда ее попа покоилась не на металле, а в косматой шерсти, Коллингейму стало комфортнее.
– Вот подонок, – прошипел он.
– Кто? Отец? – не поняла Тайни.
– Да нет. Майер.
– А при чем тут он?
– Понятно, что корабль взломали. Виктору для этого даже напрягаться не пришлось. Он был у тебя на борту и имел полный доступ.
– Тут я согласна. Но с чего ты взял, что это именно он? – допытывалась Роул.
– Потому что меня уволили с работы, – проскрипел Алекс. – За то, что я по комму сообщил Уокеру, что он дебил, подонок и полное дерьмо.
– А ты не сообщал, – сделала вывод Тайни.
– Я что, кретин? Нет, конечно. В то время, когда я ему «звонил», я был с тобой на корабле Себастьяна.
– И ты думаешь, что это устроил Вик? – уточнила Роул.
– И тебе подарок тоже, – кивнул детектив.
– Про мой подарок – не знаю. Совсем не факт, что оба эти события вообще связаны. Но про тебя могу сказать одно: Виктор бы так не поступил. Он мог бы устроить тебе несчастный случай с обрушением лифта. Мог глубоко подставить. Под любую статью. Но уж совершенно точно не стал бы лишать тебя работы.
– Почему ты так думаешь?
– Алекс, скажи, если бы перед отлетом я предложила тебе лететь со мной, ты бы согласился?
Взгляд китиарки впился в лицо Коллингейма. Тот замешкался.
– Не трудись. Я прекрасно знаю, что нет, – констатировала Роул. – не потому, что ты меня не… недостаточно серьезно ко мне относишься, – быстро поправилась она. – А потому что ты слишком гордый и предпочитаешь твердо стоять на ногах. И у тебя есть место, где тебя ценят и в тебе нуждаются.
– Было, – поправил ее Алекс.
– Было, – согласилась Роул. – Кстати, для безработного ты выглядишь просто убойно, – наконец-то он дождался комплимента. – От безнадеги в модели решил податься? – подмигнула Тай.
Будто десять минут назад не стояла на грани рассудка.
– Нет, меня Брукс подобрал.
– Обогрел, накормил, приодел… Он что, ориентацию сменил?
Коллингейм расхохотался, сбрасывая напряжение.
– Нет, но ты почти угадала. А может, и угадала, – вдруг посерьезнел детектив.
Брукс же не хотел распространяться по поводу обнаруженных «фактов». А вдруг эти самые «факты» между ними и произошли? Может, помощник его соблазнил?
– База, прием! – вывела его из размышлений Тайни.
– В общем, личный секретарь Брукса, ну, помнишь, такой…
– Хорошенький блондин, – подсказала китиарка.
– …играет за другую сборную, – мстительно закончил Коллингейм.
– Мне довелось наблюдать ревность титана?
– Ты даже айсберг ревновать заставишь, – буркнул, смутившись, детектив.
– И тебя наняли его перевоспитать на личном примере? – посмеиваясь, спросила Тайни.
– Сначала найти, – улыбнулся Алекс.
Саднящая с самого пробуждения игла, наконец, рассосалась. Щеки китиарки снова обрели цвет, и она была очень милой в этом своем покрывале из первобытных времен.
– Сбежал?
– «Потерялся», – поправил ее Коллингейм.
– Сорвался с поводка?
– Где-то так, да. А поскольку я теперь – «лицо предвыборной кампании», наравне с остальным штабом, то и выглядеть должен соответственно.
– Немного непривычно, – призналась Роул, пока детектив крутился в модельных позах перед камерой. – Но очень тебе идет.
– А какие у меня теперь гладкие бедра, – похвастался Коллингейм.
– Я не поняла, тебя в бодигарды готовят или в наложницы?
– Я тоже не понял, но вдруг сенатор в бассейн пойдет в окружении папарацци, а тут я с немытым рылом, то есть небритым пахом.
– Хочу на это посмотреть, – зажглась Роул.
Разве Алекс мог ей отказать? К концу стриптиза он неровно дышал, но до санзоны рукой подать, авось, дотерпит.
– Потрясающе, – Тайни облизнулась. – Вернусь – всего ощупаю.
Приподнятое настроение как рукой сняло.
Если кто-то влез в управление корабля, чтобы изменить режим полета, то кто ему мешал поменять маршрут?
Наверное, эта мысль отразилась у Коллингейма на лице. Потому что Роул тоже посерьезнела.
– Алекс, меня не хотели убить. Меня хотели свести с ума. Даже если я выйду из гипера не в той точке, где должна, вряд ли это место представляет для меня смертельную опасность. Куда веселее было бы отправить меня в лобовую в здравом рассудке.
– Кому, блин, веселее?!
– Тому, кто хочет отомстить, разумеется, – невозмутимо ответила, мать ее, китиарка.
И мать ее китиарка. И отец. Какого еще отношения к мести можно от нее ожидать?
– Конечно, можно предположить, что иллюминаторы открылись сами собой. Но, мне кажется, логичнее версия, что им кто-то помог, – продолжала она с тем же выражением.
– И это не Виктор? – скептически произнес детектив.
– Алекс, мне безумно приятно, что в первую очередь ты думаешь о том, что связано со мной, – улыбнулась Тайни. – Но, на секундочку, буквально несколько недель назад мы с тобой разнесли к чертям собачьим оплот местного наркосиндиката. Если ты помнишь. И поспособствовали торжественному уходу со сцены его апологетов. Ты, тут, правда, не при чем, – поправилась виновато она. – Но они-то не знают.