Последние выборы сенатора
Шрифт:
Один аэрокар отделился из роя в небе и стал приближаться к крыше. На подлете Коллингейм его опознал. На носу, чуть слева, красовался зеленый стилизованный трилистник, который Олдмен считал своим оберегом. Алекс отсалютовал. Из-за солнечных бликов он не видел реакции, но какая разница? Железная «пчелка» выпустила из своих недр радушно улыбающегося напарника. Лицо парня ближе к лету всегда покрывалось веснушками, как поля – одуванчиками. На приличных планетах. Зеленые глаза смеялись.
– Привет, детектив! – гаркнул он, спрыгивая на крышу.
Аэрокар с шелестящим звуком задвинул дверь и взлетел.
– Блин, как ты думаешь, если я тоже обзову Уокера, мне выделят такой прикид? – продолжил он, обходя Коллингейма по кругу.
– Я не обзывал, – устало выдохнул Алекс.
– А, кого теперь это волнует! – отмахнулся Генри. – В сердцах народа ты навсегда останешься в одном ряду с такими эпическими героями, как Робин Гуд, Терминатор и Оби-Ван Кеноби. Ну, что мы ищем?
Олдмен был нетерпелив, как молодой ирландский сеттер, в ожидании когда ему кинут палку.
– Пару дней назад один человек провел здесь час времени, – ввел напарника в дело Коллингейм.
– Какой человек? – над вздернутыми бровями Олдмена хороводили сто вопросов.
– Живой, надеюсь.
– У сенатора сбежала любовница? – у Генри загорелись глаза.
– Ага. И унесла с собой пару миллионов, собранных на избирательную кампанию.
Блин, а правда, не прихватил ли с собой Блуберри деньжат? Не потому ли теперь штаб вынужден экономить?
К счастью, Олдмен заметил только шутку и подмигнул. Он вытащил из-за пазухи небольшой пластиковый кейс – тот самый «волшебный чемоданчик». Внутри был мощный фонарик, который светил в разных спектрах, очки со съемными цветными линзами, несколько аэрозолей с реагентами. И пакетики для вещдоков и биоматериалов. Всё, что нужно детективу для работы на месте преступления.
– Ты меня просто спас, – похвалил напарника Коллингейм. – Нам нужно осмотреть этот квадрат, – Алекс показал рукой вокруг. – Ну и для гарантии еще пару-тройку метров. Думаю, начать лучше от тамбура. Я бы устроился там, где есть на что опереться.
Генри, на правах обладателя, вооружился фонариком и взялся за освещенную сторону. Алекс занялся визуальным осмотром. С неба на крышу приметился еще один аэрокар.
– Чего потеряли, мужики? – приветливо спросил вышедший мужчина в деловом костюме среднего клерка.
– Жучок потерял, – привычно выдал Алекс дежурную фразу на такой случай. – Бабе своей хотел навесить.
– Ты что ль баба? – хохотнул мужик, обращаясь к Олдмену.
– Я продавец, – очень натурально обиделся напарник.
– А-а. Слышь, – вдруг ожил новоприбывший, оттаскивая Генри за локоть. – Тут такая тема есть…
Напарник только успел всунуть в руку детектива фонарик.
Пока они шушукались, Алекс методично осматривал поверхность, полосу за полосой. Ничего примечательного.
– Слышь, – местный обитатель или посетитель отпустил Олдмена и теперь вцепился в Алекса. – Лицо у тебя знакомое. Мы не встречались?
– Нет, братан, я бы запомнил, – уверил его детектив. – Наверное, с кем-то спутал.
Нужно побыстрее заканчивать. И дело не в том, что солнце стремительно набирало высоту, и фонарику всё труднее было с ним соперничать. А в том, что им просто не дадут работать. Мужик перемигнулся с Генри, не иначе, договорился о поставках, и пошел внутрь здания.
– Хорошо, что тебя крутили в старом имидже, – хохотнул язва-напарник, забирая фонарик и выталкивая детектива на другую сторону. – Сейчас бы от желающих с тобой сняться не отбился бы.
– Они не знают про Уокера, – возразил детектив.
– У тебя и без Уокер послужной список неслабый. Одна Роул чего стоит. У меня сперма.
– У меня тоже миллилитров пять найдется.
– Рад за тебя, – фыркнул Олдмен, – но у меня следы.
Алекс подошел. Да, однозначно, на поверхности крыши, почти у самого угла, в свете фонарика слабо отблескивали кучные пятна.
– Слишком бледные для пары дней. Дождя не было, – сделал вывод Коллингейм.
– Чего им в кабинете не сиделось, – буркнул Генри.
– Так представь: темнота, огни ночного Квартала Развлечений, голая задница… Романтика, – сделал вывод Алекс.
– Фу. У меня всё. Больше ничего с этой стороны нет.
Коллингейм кивнул и направился в дальний затененный угол тамбура возле самого края крыши. Там, возле бортика, в покрытии была небольшая опалина. Детектив опустился на корточки, ощупывая края. Затем стену выше. Стена была в мелких дырочках, словно от дроби. Он повел пальцами по стыку между бортиком и покрытием, пока пальцы не нащупали мелкий острый кусочек.
– Генри, поделись конвертиком, будь добр, – поднялся Алекс, отряхивая колени.
– Будешь должен сотню, – протянул Олдмен пластиковый резервуар.
– А не облезешь?
– Если отдашь, то не облезу, – пообещал он. – Что у тебя?
– Осколок, – признался Коллингейм. – Как у тебя?
– Никаких других биологических следов нет.
– Значит, не труп. И на том спасибо, – порадовался детектив.
Олдмен прошелся по остальной крыше. Безрезультатно. Они успели завершить осмотр как раз тогда, когда на крышу приземлился новый аэрокар. Генри предложить свалить, пока их снова не заставили продавать жучки. Алекс согласился, и они быстро нырнули в здание. До аэрокаров они прогуляются.
Глава 7
По дороге к парковке Алекса не отпуска мысль о жучках. Если прослушивают его комм, следят за его передвижениями, кто мешает безопасникам сенатора поставить средства контроля на аэрокар, в квартиру? Конечно, это следствие подхваченной от Тайни паранойи. С другой стороны, когда кто-то угрожает твоей жизни и рассудку (пока только рассудку) твоей девушки, поневоле станешь параноиком. А еще эти танцы с гаджетами вокруг помощника сенатора… Олдмен делился очередной промашкой Великого Дакбилла, который вместе с напарником упустил подозреваемого прямо из-под клюва.