Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

– А третий?

– Не было третьего.

– Как же не было, если в русских сказках всегда три сына?

– Я тебе про то сказываю, как до русских было, когда царь Кор правил. Будешь дальше слушать?

– Буду.

– Так вот, младший сын, Мичамортом его звали, ссильничал девушку Тариалу, дочь шамана. Хуже того, напал он на девицу Тариалу не где-нибудь, а в священном лесу, прямо под скалой, на которой стояла крепость. Когда шаман нашел свою дочь Тариалу, выспросил, что случилось, почему одежда мятая, венец порванный. Она призналась. Пошел шаман к царю Кору требовать наказания злодею. А там опять пир. Сидят за столами дружинники и полководцы, вельможи, богатыри-герои – весь цвет пермской земли. Вошел шаман, не помню, как его звали, – Бариморт, кажется. Вошел такой страшный на вид, что у царя в руках ендова с брагой так и перевернулась. Хлоп!

Катя взяла ковш и показала,

как перевернулась ендова.

– Пиво по доскам течет, а шаман говорит: мол, теперь настанет конец времен.

– Угрожает?

– Почему угрожает? Правду говорит. Раз такое безобразное дело творится, да еще в священном лесу, – значит, конец времен. А бражники царские только насмехаются: мол, девица сама виновата, не убереглась. Тогда непутевый Мичаморт вскочил и сказал, что женится на дочери шамана, потому что любит ее и от любви безумен сделался, когда сильничал. Шаман говорит: не согласен я, любовь через силу – где это видано? Тогда царь спрашивает: чего тот хочет, неужто сына за грех полюбовный казнить велит? «Сына ты так и так потеряешь, – отвечал шаман. – Это дело решенное. Гляди, скоро свой городок потеряешь и крепость». Хотел дальше говорить, да вот за такие дерзкие слова бражничавшие вытолкали его взашей. И давай пуще прежнего пировать: мол, до конца времен успеем набражничаться. И вот настал вечер следующего дня. Прискакал в крепость гонец с донесением, будто идет на Искор дикое войско из людей в кумачовых одеждах и медных доспехах. Войско несметное. Вспомнил царь пророчество шамана и не стал посылать навстречу войску старшего своего сына, воеводу. Послал только полковника. Полк вместе с командиром полег, а нашествие продолжается. Уже земля дрожит – так дикие люди кумачовые топают, идут на Искор. Выслал царь другого полковника с войском. И это войско пало. Окружили враги город Искор, подожгли его стены, и на стенах, командуя оборонщиками, погиб в неравном бою старший сын Редигар, отцовская надежа. Заплакал царь Кор. Понял, что конец времен и вправду пришел. Ну, так не сдаваться же? Раз уж все равно. А бой уже идет в городе, царь с последними верными бойцами с крыши на крышу прыгает, мечом машет. И тут откуда ни возьмись – Мичаморт, а в руках его не меч. Держит в руках большое, как валун-камень, яйцо. Это, говорит, яйцо птицы Рык, которое снесла она в расщелине нашей скалы. Я его нашел и спас. Прилетит птица Рык за яйцом и принесет нам спасение.

– Кто такая птица Рык?

– Не знаю, не видела. Большая. Она тут жила, сидела на темени Уральских гор, смотрела в обе стороны. Так вот, прилетела за яйцом. Вдруг темно стало и тихо. Накрыла их своим крылом птица Рык, и будто бой закончился. Говорит она человеческим голосом: мол, поскольку настал конец времен, перенесу я тебя, царь Кор, и твоего последнего сына из погибшего города – а город, ясно, так и так погиб уже – на реку Вычегду перенесу. Еще девицу Тариалу перенесу, станет она женой Мичаморту. Род твой не прервется, только подмешается к нему маленько новой крови от шаманского племени. Девица-то шаманка. И понесла их птица Рык по небу. Лететь страшно было, жуть какая – высоко над землей, быстро – только верхушки елок мелькают, да ночью, не видать же ничего толком. А ведь ночь уже. Долетели. Тариала Мичаморта простила. Как не простишь? Она ведь понесла с того первого-то разу. Стали они жить в новом граде на Вычегде, и все люди, с Вычегды воду пьющие, стали им дань платить. А это куда больше, чем прежде. И дань хороша, не в пример прошлой, что в Искоре собирали. Хорошо стали жить по-новому. Только царь Кор с тоски помер.

– Ну, и в чем же мораль?

– А ни в чем. Просто жизнь такая, в ней зло с добром рядом идут, порой даже в обнимку. А когда конец времен настает, не надо за старое держаться. И прощать надо даже самый горький грех. Пока живы-то, надо прощать… Ехать тебе надо.

– Давай вместе. Позовем птицу Рык и полетим на Вычегду!

– У нас нет яйца. Да и птицы давно нет. Поезжай, милый. Мне-то ничего. Мне и тут можно, а давеча Сонька Шляпа в розвальнях проезжала по селу, говорят, грозилась, кричала: пришью Катькиного офицерика. И ведь пришьет. Дурная она. Поезжай, провожу тебя до Мохчево, где давеча встретила, дальше ты дорогу сам знаешь. Ваши из Ныроба ушли. Того гляди, красные нагрянут. Не уберегу я тебя.

Он уговаривал – она только вздыхала в ответ и качала головой. Тронулись в путь на санях следующим утром затемно. Правила Катерина. Перед мостом через речку Ниолс махнула рукой вправо:

– Там он жил, царь Кор. Хочешь посмотреть? Вон след вчерашний, должно быть, за сеном ныробские тут ездили, до самой скалы докатимся.

Конечно, он хотел. На бугре, как называла его Екатерина, стояла часовня.

– Неужели царь Кор был православным?

– Нет, это уж после на месте сожженного города новый построили, и его тоже сожгли. Татары сожгли. Они с русскими воевали. А там видишь – скала, и в ней расселина?

– Вижу. Там и снесла яйцо птица Рык? Пойдем поищем!

– Пойдем!

Они скатились по снегу с крепостного вала, сохранившегося на месте былинного города. Долго катились – голова закружилась, долго целовались в снегу. Потом подошли к подножию скалы.

– Если по этой расщелине подняться, сто грехов сойдет, – сказала Катерина, будто подначивая спутника. – Такое поверье. Когда засуха или, наоборот, дождями заливает, или еще какая напасть, идут крестным ходом от нашей искорской церкви сюда и все друг за дружкой на скалу лезут, на самый верх по узкой улочке.

– Что там наверху? – Ничего. А спускаются по широкой, вон там, справа.

– Подняться по широкой нельзя?

– Можно, только грехи не спишутся. Надо обязательно по узкой.

– Тогда я полезу.

– Неужто?

– Полезу!

– Ну, смотри, я тебя наверху встречу. Поднимусь бегом по широкой.

– Тебе разве не надо грехи снять?

– Ой, да я в прошлом году лазила, еще не накопила.

Артур уцепился за выступы гранита и рванул свое гибкое тело вверх. Снег на скале почти не задерживался, а легкий, как пух, иней, осевший на кавернах каменного желоба, ссыпался, не мешая юнкеру ввинчиваться в щель, продвигаясь вверх. Кажется, на третьем рывке он прошел точку невозврата – перегиб. Оглянулся. Подножия скалы не видно. И высоко – не прыгнешь. Понял, что спуститься отсюда не смог бы. Дальше – только вверх. Стало легко. Пальцы рук сразу находили зацепки, ступни – удобные выемки, чтобы без особого напряжения толкаться с опоры вверх. На последней трети пути Артур оказался в довольно узкой каменной трубе. Не хватало места коленям, теснота не позволяла расставить локти. Он продвигался медленно, по вершку, а потом и вовсе застрял. Досадно. Осталось всего ничего до выхода из расщелины на простор, а тело никак не проходило в каменную узость. Артур сообразил слегка отступить, протянуть вверх руки – одну, другую, чтобы зацепиться за верхний край и вытащить себя. На гимнастических занятиях в кадетском корпусе нелюбимое многими подтягивание на перекладине давалось ему легко. Он бы и вытащил себя, да никак не мог дотянуться до края. И тут, когда от сознания беспомощности Артура бросило в жар, сверху спустился кусок веревки:

– Держись, подтяну!

О! Это было кстати. Один рывок, последний, а без помощи, оказалось, никак.

– Будто заново родился, – описал он свои ощущения, отдышавшись наверху.

– Правильно. Это и есть рождение. Будто через родовые пути заново проходишь, – Катя пристально посмотрела ему в глаза. – И, как младенец, безгрешным опять становишься.

Уже рассвело. Бело-розовый восток наступал на сине-черный запад через жемчужно-серую, размытую с краев полосу нейтрально-ничейного неба. Оно казалось настолько низким, что касалось вершин сплошного ельника, волнами уходящего во все стороны, насколько хватало глаз. Кое-где угадывались прозрачные куртины лиственных, листопадных пород. Они и светились розовым, голубым, серебряным на темном фоне фарфоровых небес и темного бархата хвойной чащи. Нигде не угадывалось ни селения, ни дыма печной трубы, ни движения повозок по узким, скрытым от постороннего глаза зимникам. Человек в этих краях до сих пор оставался животным редким, более редким, нежели белка или соболь, не говоря уж о волках и медведях. Ощутив это непреодолимое человеческое одиночество, Артур осознал себя совершенно чужим здешнему миру, огромному, едва одухотворенному людскими представлениями об этике и совершенно бездушному по сути. Он посмотрел на Катю. Она жила тут, умела пользоваться бескрайней тайгой и бездонными болотами, запрягать лошадь в повозку, топить печь, доставать из колодца воду. Она знала сказания про царя, обитавшего тут до прихода русских… да уж не русские ли, облачившись в кумач и медь, погубили здешнего царя? Догадкой он не стал делиться со спутницей – очевидно, православной прихожанкой и, без сомнения, стихийной язычницей. Куда он зовет ее с собой? Что способен предложить ей на Вычегде, и найдется ли для него самого место в новой жизни, которая наступает теперь уже и на север? Конец времен – вот что случилось. Конец времен. Они больше не заговаривали о совместном отъезде. Провели ночь вдвоем, понимая, что ночь эта – последняя. Утром Катерина Павловна поставила на стол чугунок с вареным картофелем, круг замороженного домашнего масла, хрустящую капусту, загодя нарубленную и уже оттаявшую.

– Я все хотел спросить тебя, – Артур перебрасывал из ладони в ладонь горячую картофелину, стараясь очистить ее от мундира.

Катя замерла, отвернувшись от него вполоборота к окну. Между ними возникла недосказанность с той самой поездки на «узкую улочку», когда оба поняли, что не будут вместе, и оба решили не говорить о причинах. – Хотел спросить: при чем тут немцы? Немцы, по-твоему, умеют картошку выращивать…

Катя рассмеялась. Оказывается, здешним земледельцам земство навязывало картошку еще до войны. Семена чуть не даром раздавали. Только урожай получался никчемный. Вырастала картошка размером чуть больше гороха. Наконец, прислали в пятнадцатом году военнопленных немцев и австрияков, они и показали, как картошку окучивать следует. В семнадцатом году пленных отпустили на родину, а картошка с тех пор стала хуже родиться. То ли окучивать наши люди не научились, то ли семена выродились.

Поделиться:
Популярные книги

Темный Патриарх Светлого Рода 3

Лисицин Евгений
3. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 3

Прометей: повелитель стали

Рави Ивар
3. Прометей
Фантастика:
фэнтези
7.05
рейтинг книги
Прометей: повелитель стали

Мимик нового Мира 5

Северный Лис
4. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 5

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Король Руси

Ланцов Михаил Алексеевич
2. Иван Московский
Фантастика:
альтернативная история
6.25
рейтинг книги
Король Руси

На границе империй. Том 10. Часть 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 3

Черный Маг Императора 8

Герда Александр
8. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 8

Иван Московский. Первые шаги

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Иван Московский
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
5.67
рейтинг книги
Иван Московский. Первые шаги

Секси дед или Ищу свою бабулю

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.33
рейтинг книги
Секси дед или Ищу свою бабулю

Золотая осень 1977

Арх Максим
3. Регрессор в СССР
Фантастика:
альтернативная история
7.36
рейтинг книги
Золотая осень 1977

Горькие ягодки

Вайз Мариэлла
Любовные романы:
современные любовные романы
7.44
рейтинг книги
Горькие ягодки

Тринадцатый III

NikL
3. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый III

Изгой. Трилогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
8.45
рейтинг книги
Изгой. Трилогия

На границе империй. Том 3

INDIGO
3. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
5.63
рейтинг книги
На границе империй. Том 3