Последний бастион – 2. Бремя белых
Шрифт:
— Нужно решать. Проход в минном поле я проделаю — но шириной достаточный лишь для того, чтобы на ту сторону прошел человек. И все. Дальше придется идти на своих двоих. Давай решать — мы идем дальше или нет?
Хотя, что делать, если не идем — я просто не представлял. Возвращаться в ЮАР через взбудораженное Зимбабве, через всю страну и молиться, чтобы головорезы из местной службы безопасности нас не нашли? Глупо…
— Я иду с тобой на ту сторону — твердо заявила Марина
— Придется идти на своих двоих, может быть несколько сотен, а то и тысяч километров — предупредил я — это сложно. Если у меня —
— Я иду с тобой — упрямо повторила Марина, глядя мне прямо в глаза — и не стоит пугать меня пешими переходами. Не забывай — я родилась в этой стране, а выросла в соседней. Что там, что там — у девушек есть врожденные навыки выживания…
Идти решили ночью — тьма для нас дополнительная гарантия от обнаружения. Что же касается мин — то для их обнаружения свет не нужен. Нужны руки — чувствительные, как у хирурга и большой опыт. Ну и небольшой фонарик, пригодный для того, чтобы зажать его в зубах — который у меня был…
Оставшуюся часть дня мы потратили на подготовку. Нашли небольшую лощину, пригонную для того, чтобы спрятать машину и загнали ее туда, накрыл маскировочной сетью и завалил ветками кустарником и небольшими камнями. Остающееся снаряжение поделили на три части — одну часть оставили в машине еще две заложили в тайники — чтобы если кто набредет на машину — то вместе с ней ему не досталось бы и все наше снаряжение. Такое вполне могло случиться, как могло случиться и то, что нам придется возвращаться и тайник с запасом оружия, снаряжения и провизии нам очень пригодится. Настоящий морпех, действующий в глубоком тылу никогда не откажется от идеи заложить тайник на маршруте если такая возможность представилась…
Скомплектовали походные рюкзаки — Марине досталось двадцать килограммов поклажи, мне — едва ли не сорок. Еще оружие. Но меньше было нельзя…
С оружием надо было решать — что берем, что оставляем. Был соблазн в качестве основном взять РПД с лентами, но по здравому размышлению оба РПД я заложил в тайники. Чужое оружие — в любом случае хуже своего. Кроме того — на АКМС, который был со мной, у меня был тактический глушитель и прицельные приспособления. В условиях действий в глубоком вражеском тылу наличие глушителя на оружии — огромный плюс.
Взял пистолет — свой родной, многократно испытанный Wilson Combat. Подарок отца, с которым я не расставался никогда. К нему у меня были и магазины — восьми и десятизарядные и патроны. Американцы вообще лучшие в мире специалисты по стрельбе из пистолета — а у меня было несколько лет практики в антитеррористической группе ФБР, где пистолет калибра.45 — основное оружие. У нас был такой тест. Берешь несколько небольших глиняных тарелочек стопкой, подкидываешь левой рукой вверх, выхватываешь из кобуры пистолет и стреляешь, пытаешься разбить. У меня получалось — от пяти до шести, средний армейский или полицейский стрелок в лучшем случае попадал в две, а то и ни по одной…
Револьвер калибра.500 брать не стал — весит он около двух кило, а поможет только в одном случае — если на нас бросится леопард или лев. Лучше взять лишнюю флягу воды или патроны к автомату. В крайнем случае, автоматом и отобьюсь…
У Марины было проще… Ее любимый, испытанный в деле Remington 24 пришлось оставить — патронов к нему было слишком мало. Поэтому она вооружилась моим Винчестером-70 под.300 WinMag — такая винтовка добивала на километр. При возможности пристреляем — снайпер должен пристреляться к незнакомой винтовке, почувствовать ее. И два пистолета — CZ-75, оставшийся от Ника и свой спортивный, двадцать второго калибра.
Больше мы ничего взять с собой не могли — ни гранатомет, ни пулемет. Перед нами была граница и несколько сот километров неизвестности…
К минному полю мы подошли, когда часовая стрелка уже перевалила свой апогей — двенадцать часов, ознаменовав начало нового дня — тринадцатого июля. Хоть я и не был суеверным человеком, но идти через минное поле тринадцатого числа — идея не из лучших. Правда и выхода у меня не было…
Природа помогала нам — над плоскогорьем висела луна, освещая серебристым светом окрестности. Больше всего я опасался растяжек — хотя и понимал умом, что за тридцать лет все эти растяжки должны были бы сработать — все равно было неспокойно. Притаившиеся в земле мины ждали нас…
Перед тем как идти, я сострогал несколько коротких колышков и один длинный, заострил. Короткие — чтобы обозначать выявленные мины, длинный — чтобы прощупывать почву. Колышек, на армейский нож — все, что у меня было, и все что мне было нужно, чтобы пройти эти тридцать метров проклятой Богом и людьми земли.
Если повезет…
— Значит так. Сейчас ложишься на землю и ползешь за мной — очень осторожно ползешь! Ни шага в сторону! Мины я обозначаю колышками, перед тем, как ползти осторожно прощупай все перед собой — если колышек, значит — мина! Не торопись, на этом минном поле мы проведем минимум два часа. И если увидишь, что я подорвался — ползи назад, иди к машине, чеши отсюда и не оглядывайся!
Марина молча кивнула, она умела сосредотачиваться перед серьезными делами, что есть, то есть. Даже в разведке морской пехоты она бы не потерялась…
Говорить больше было нечего. Идти я решил как раз там, где на полосе лежал скелет шакала и виднелось углубление в земле — след подрыва, произошедшего много лет назад. Шакал лежал прямо посередине минного поля, да и по крайней мере одну мину он обезвредил. Спасибо ему за это…
Лег плашмя на землю, сосредоточился. Колышком осторожно проверил ближайшие тридцать сантиметров перед собой — ничего. Продвинулся вперед и снова стал проверять землю…
Первая мина оказалась противотранспортной, метра через три от края полосы — ее я обезвреживать не стал. Просто пометил колышком и нашел другой, безопасный маршрут. Прямо через нее решил не ползти — мало ли что с ней стало за тридцать лет нахождения в земле. Следующая мина была уже противопехоткой и с ней пришлось изрядно повозиться. Осторожно, кончиками пальцев разгреб землю, сделал подкоп сбоку, проверил что под миной. Некоторые минеры обожали устанавливать под миной гранату с выдернутой чекой — сюрприз для тех, кто будет ее снимать. Тут ничего подобного не было. Зажав в зубах фонарик, светивший острым, направленным лучом света, нащупал взрыватель, попытался вывернуть. Как ни странно поддался — несмотря на то, что тридцать лет провел в земле. Пополз дальше…