Последний Бастион
Шрифт:
– Спасибо, Картер – промолвил я. оглушенный новым ударом.
Мой дед, Дэвид де Вет был прямым потомком Христиана де Вета, того самого который на рубеже двадцатого века возглавил сопротивление буров англичанам в ходе второй англо-бурской войны. Родился дед в состоятельной семье, владел землями в Южной Родезии, воевал (все белые в Родезии тогда воевали). Когда пала Родезия – он ухитрился вывести из страны большую часть капитала и перебрался в ЮАР, где тоже приобрел скот, стада и стал влиятельным теневым игроком в местной политике.
Ходили
В девяносто четвертом, дед перебрался в Швейцарию. И опять-таки не с пустыми руками. Никто точно не знал, сколько у него денег, но денег было очень и очень немало. Последние годы дед жил в Швейцарии и опять занимался какими-то тайными делами. Его сына, брата моего отца Роджера убили в девяносто пятом в ЮАР, во время межплеменных столкновений, его внук и мой двоюродный брат Николас остался в ЮАР и, несмотря на все сложности, жил там. Он имел несколько охотничьих концессий по всей Африке, организовывал сафари и имел еще какие-то дела, точно не знаю какие. Последний раз мы виделись пять лет назад, девушка которая пришла на вечеринку со мной, ушла в конечном итоге с Ником. Надеюсь, пару новых зубов он себе вставил. Ник служил в армии – но слабоват он оказался против бывшего морского пехотинца США.
Отношения между южноафриканской и американской ветвью клана де Ветов всегда были плохими. Отец не мог терпеть ни деда, ни своего родного брата. Я не мог терпеть своего двоюродного брата. Дед ненавидел отца, но почему-то любил меня, своего внука. Я тоже хорошо к деду относился, хотя и виделись мы редко. Вот так вот.
– Иди давай! – Картер настойчиво подталкивал меня к вертолету – пилот уже ждет.
А то еще не дай Бог, Томпсон увидит, устроит бучу, что ты вертолет бюро используешь в личных целях. Вони будет… Давай быстрее…
Соединенные штаты Америки
Пригород Вашингтона 11 мая 2009 года
Опа… Кажется батя первым успел…
Черный ФБРовский "Хью" нырнул вниз и почти сразу густой сосновый лес под нами сменился серым бетоном посадочной площадки. На самом краю площадки стоял серый пятидверный новенький "Шевроле Тахо", а около него прохаживался здоровый, похожий на медведя мужчина, затянутый в камуфляж. Даже с высоты я мгновенно узнал отца…
Лопасти винта вертолета еще не успели остановиться, как отец, нарушая все правила техники безопасности оказался у бортового люка.
– Знаешь?
Я кивнул. Молча, без лишних слов обнялись. Через полминуты отец отстранился, критически посмотрел на меня.
– Да… Краше в гроб кладут. Где это ты так?
– Знаешь же…
– Знаю.
Оба в армии, верней один в армии другой в спецслужбе, но суть от этого не меняется. Два мужика. Один помоложе, другой постарше. Оба в боевой униформе. И у каждого свои секреты и своя боль, которую он хранит далеко-далеко, в глубине
– Поехали что ли?
– Поехали.
Проскочили до дома на удивление быстро. Обычно в это время дороги забиты теми, кто едет из Вашингтона, но отец подключил полный привод и объехал пробки по сельским дорогам. Так что в траффике (траффик – в США так называются пробки – прим автора) мы совсем не стояли.
– Будешь? – отец смешивал себе "Хайболл" в большом бокале (марка коктейля – прим автора) – Нет – я отрицательно покачал головой, хлебанул сдуру из фляжки, да натощак – теперь мне было хреново и в теле и на душе.
– Ну, смотри – отец критически осмотрел бокал с напитком, удовлетворенно кивнул и сделал большой глоток. Довольно кивнул.
– Слушай Эдриан – отец всегда называл меня полным именем – я так подумал, пока летел. Будет лучше, если в Цюрих полетишь ты.
– А ты?
– А я… Знаешь, у меня всегда плохие отношения с отцом были. Неважно, что я сейчас чувствую – просто если я поеду это как… лицемерие, в общем будет.
Нехорошо.
– Да какое к черту лицемерие? Что, сын на похороны отца приехать не может?!
– Не спорь – когда отец упрется рогом – переубеждать бесполезно. Меня впрочем, тоже – поедешь только ты и точка.
Ну и поеду.
Швейцарская конфедерация
Цюрих Нарциссштрассе 28 15 мая 2009 года – Приехали, сэр!
Водитель такси, в роли которого выступал аж Мерседес S-класса (автор не преувеличил, такие такси он видел собственными глазами. Вот так вот шикарно живут швейцарцы.) повернулся по мне. Видимо он принял меня за богатого американского туриста.
– Thanks – я протянул ему пару купюр – сдачи не надо.
– О, спасибо, сэр. Нотариус Гешнер принимает вон в том доме. Удачи, сэр.
Да уж, удача мне сейчас явно не помешает.
Маленький, старинный двухэтажный дом. Построен, наверное лет этак триста назад, но выглядит и сейчас как новенький. Наверняка это во мне комплекс американца перед историей проснулся: у нас все чему больше ста лет исторической достопримечательностью считается. А в Европе и пятисотлетнее здание можно встретить.
Узкая улочка, которую каждый день моют с мылом. Старинная дубовая дверь с укрепленным на ней бронзовым колокольчиком. Узкая неудобная лестница. Новая дубовая дверь на втором этаже, с потемневшей от времени бронзовой табличкой "М.
Гешнер. Нотариус. Цюрих".
– Привет, Ник…
Господи… На оглашение завещания дедушки этот идиот, мой двоюродный братец Ник, оделся как на молодежную вечеринку. Придурок. Совсем мозгов нет. Мало того – еще и б… какую то притащил. Высокая, примерно метр восемьдесят, девушка с роскошными формами фотомодели, темные волосы уложены в прическу "каре", похожа на итальянку.
– Привет Эдриан – ехидно ухмыльнулся Ник – как дела, как поживаешь? Как Дженна?
Дженна – моя бывшая невеста, та самая, которая пришла в ресторан со мной, а ушла с Ником.