Последний билет в рай
Шрифт:
— Как успехи?
— В смысле? — Я аккуратно отошел на пару шагов, дабы ненароком не нарваться на топор, которым доцент размахивал с легкостью пушинки, видимо забыв, чтоон сжимает в ладони.
— Значит, все в порядке, — заключил Раскольников и побрел дальше в поисках неведомой цели.
— Валь?! — окликнул я его в спину.
— А?..
— Тебе топор зачем?
— Ах это!.. — хмыкнул он, окидывая означенный предмет задумчивым взглядом. — Да я тут в прошлый приезд несколько кольев вырубил, потом сдуру бросил. А они прорасти уже успели. Вот я за новыми и пошел. Ты ж мою «старушку» видел, у нее половины стоек в комплекте нету.
Тьфу, блин! Ведь точно, я еще в прошлый раз интересовался, чего Валентин не поменяет свою потрепанную палатку-полог на новую. Тогда он отговорился привычкой и нежной привязанностью к проверенной вещи, на что я только незаметно покрутил пальцем у виска.
Видимо, сейчас у меня на лице отразилось нешуточное облегчение, потому что доцент вдруг скривился и злобно сплюнул:
— Как вы меня достали! Еще один знаток классической литературы!
И ушел под мой гомерический хохот.
На шум из багажного отделения высунулся аспирант Валерка, с первого взгляда просек ситуацию и расплылся в злорадной ухмылке. Все ясно, ушлые парни уже наверняка успели подколоть шефа, вот он на меня и взъелся.
За время нашего отсутствия поляна преобразилась: ученые успели натянуть несколько пологов, под которыми развернули целый комплекс разнообразной аппаратуры, преимущественно в виде достаточно компактных кофров из рифленого пластика. Развалившийся в складном кресле Роберт контролировал сразу несколько переносных терминалов, периодически что-то выстукивая на дисплее планшетника. Валерка возился с какими-то железками, невнятно ругаясь, а меланхоличный пилот Серега разобрался с магнитолой и теперь пожинал плоды успешной работы, нацепив на голову огромные студийные наушники. И не лень ему такие с собой таскать… Охотников нигде не было видно: скорее всего, они оборудовали себе удобные наблюдательные пункты в кустах и дежурили посменно, радуясь халявному деньку. В наших условиях инструкция подобное позволяла, так что парни были в своем праве. Мельком позавидовав коллегам (еще бы, хоть отоспятся нормально!), я все же решил догнать разобидевшегося Раскольникова и поделиться с ним добычей. Однако осуществить это намерение мне не удалось.
Не успел я сделать и десятка шагов, как глухой рев где-то наверху известил нас о прибытии гостей. Недоуменно обернувшись — кого еще принесло? — я увидел легкий патрульный катер, раза этак в три меньше нашего, всего лишь двухместный. Аппарат стремительно приблизился к поляне, вырубил маршевые движки, зависнув на антиграве, и аккуратно приземлился метрах в пяти от меня, перекрыв путь к отступлению. Люки с шипением распахнулись, и из кабины стремительно выпрыгнула поджарая фигура в стандартном охотничьем снаряжении. Новоприбывший откинул забрало и быстрым шагом направился к нам с Петровичем. Я узнал лейтенанта Бесчастных — замкомроты Охотников по кличке Бес. Парень полностью оправдывал свое прозвище и мне не понравился с первой же встречи. Впрочем, мне он отвечал той же монетой.
— Денисов, стой! — рыкнул он, хоть я и не пытался сделать и шага. — Разговор есть.
Бесчастных был всего на год старше меня и в равном звании, поэтому такая фамильярность не была чем-то необычным. Другое дело, что он умудрялся со всеми, у кого звезд на погонах не больше, чем у него самого, общаться этаким брезгливо-пренебрежительным тоном, чем неизбежно бесил каждого второго собеседника. Других причин для возникновения неприязни не было: вне службы я с ним не пересекался, а офицером он был достаточно толковым и справедливым. Даже не знаю, как объяснить. Ну вот не нравится человек, и все тут.
— Весь внимание, — подпустив в голос яда, отозвался я.
— Давай сюда образец.
— Чего это вдруг? — Я даже не стал интересоваться, откуда он про него узнал. И так все ясно.
— Давай-давай. — Бес ехидно ухмыльнулся, не переставая сверлить меня взглядом. — Это не в твоей компетенции, Олежек. Кстати, в отчете это место тоже можешь опустить.
— Как скажешь, Жека! — пожал я плечами.
Вот везет мне на Евгениев, блин! То незабвенный Королев, то теперь вот Бесчастных… Я неторопливо извлек из дейпака пробник и протянул лейтенанту. Тот потянулся было за моей добычей, но я ловко отдернул руку:
— А полномочия предъявить? Шучу, забирай.
Бес ожег меня злобным взглядом, но усугублять конфликт не стал. Забрав образец, он ловко запрыгнул в кабину катера и уже оттуда издевательски отдал нам с Петровичем честь. Кот пренебрежительно повернулся к машине задом, пару раз скребнул по земле задней лапой, символически закапывая что-то, и дернул «штанишками» в характерном жесте.
— Согласен, — усмехнулся я. — Не тронь, оно и не воняет…
Катер уже давно скрылся из вида, а я все стоял на прежнем месте, глубоко задумавшись. Быстро все-таки отреагировали, не поленились целого офицера прислать за уликами. Однозначно тварь с базы, неясно лишь, сама она сбежала или ее специально отпустили. Правда, радовал тот факт, что ситуация под контролем — сюрпризов, как на Находке, ждать не следует. Так что можно наплевать и забыть, у нас и своих забот выше крыши, чтобы еще и чужую работу делать. Кстати о птичках…
— Ну что, Петрович, пошли, что ли?
Хочешь не хочешь, а остров надо осмотреть до конца, тем более что ученые еще не собирались сворачиваться и надо было убить часа три времени.
Система тау Кита, планета Нереида, 18 декабря 2537 года, вечер.
Остаток рабочего дня, равно как и обратный перелет, прошли в штатном режиме. Валерка с Робертом всю дорогу с жаром обсуждали собранные данные, что-то в них оказалось довольно интересным, но я из их беседы понимал хорошо если одно слово из пяти. Довольный как чайник Раскольников в диспуте участия не принимал, предпочитая потягивать пиво из банки, мы же с Петровичем тихо-мирно подремывали в креслах. Вернее, кот дрых без задних ног, а я просто делал вид, дабы никому не пришло в голову донимать меня дурацкими вопросами. В конце концов я даже погрузился в некую зыбкую полудрему и позорно прозевал прибытие: очнулся, лишь когда створки люка пассажирского салона с привычным шипением пневмопривода откинулись вверх. Петрович подергал ухом и продолжил сладко сопеть, игнорируя мои мысленные посылы, так что пришлось его без затей — за шкирку — вышвырнуть из уютного нутра катера. Впрочем, сам я тут задерживаться тоже не стал, выпрыгнул следом, привычно придерживая ружье, чтобы не долбануло о створ люка прикладом.
Стартовый комплекс с момента нашего последнего посещения ничуть не изменился — все такая же бетонированная площадка, — так что мы без задержек протопали прямиком в здание лаборатории, где мне с барского плеча Робинсон выделил отдельный закуток с рабочим терминалом. Здесь я с огромным облегчением избавился от излишков снаряжения, свалив их кучей рядом со столом, и занялся обязательными формальностями вроде оформления отчета о проделанной работе. Слава богам, стандартная форма заполнялась буквально за несколько минут, дольше данные с вычислителя анализировались, а об инциденте с неизвестной тварью я благополучно промолчал, как и советовал Бесчастных, поэтому на все про все ушло примерно полчаса. Петрович за это время распотрошил дейпак и умял остатки пайка, не побрезговав «кошачьей радостью», напугал незнакомого лаборанта и собрал положенную порцию умильных «ути-пути» и съедобных ништяков с обитательниц окрестных кабинетов. Разобравшись с ненавистной писаниной, я прямо с терминала вызвал Галю. Та отозвалась через несколько секунд, строго глянув на меня с дисплея:
— Младший научный сотрудник Рыжик на связи.
Судя по стандартной марлевой повязке и кипенно-белому чепчику, скрывавшему буйную шевелюру, я оторвал ненаглядную от работы, о чем она и поставила меня в известность подчеркнутым официозом. Не сдержав улыбки — меня откровенно пробивало на ха-ха при виде этого анахронизма на лице любимой, — я смиренно напомнил:
— Радость моя, рабочий день закончился.
— Как? — Галя машинально сдернула марлевую повязку и скользнула взглядом куда-то вниз. — И правда… Черт, мне совсем чуть-чуть осталось.