Последний билет в рай
Шрифт:
К вящей моей радости, конфликт между разумом и чувствами разрешила сама афалина: она вдруг застыла на мгновение, явно прислушиваясь к чему-то, потом грациозно развернулась и за считаные секунды скрылась из вида. Петрович окинул меня торжествующим взглядом и принялся с довольным урчанием прихорашиваться, развалившись на ковровом покрытии.
«Стррранное!..»
Невероятно, но факт — кот сейчас прямо-таки лучился самодовольством, типа говорил тебе, а ты не верил. И кто теперь из нас молодец?
Я посмотрел на Галю. Наши одинаково растерянные взгляды пересеклись, и девушка вдруг с радостным визгом бросилась мне на шею:
— Олежек!!! Я тебя люблю!
— Конечно, дорогая, —
Бурное проявление щенячьей радости завершилось тем, что мы со всего размаха влипли в стену. При этом Галя еще зацепила Петровича ногой, и тот с недовольным мявом умчался дальше по коридору — видимо, от греха. С трудом удержавшись на своих двоих, я опустил девушку на пол и попытался заставить себя мыслить конструктивно. Получалось плохо — не давало покоя осознание того факта, что весь задуманный интим теперь насмарку. Хорошо, если к полуночи Галя угомонится, невооруженным глазом видно, что она потихоньку отходит от первого потрясения и теперь ее понемногу охватывает предвкушение будущего триумфа. У нее так бывает периодически: то она заражает всех окружающих оптимизмом и набрасывается на самые сложные проблемы, то вдруг начинает хандрить и застревает в самых неожиданных местах, зачастую довольно безобидных. Я как-то стал свидетелем ее беседы с профессором Накамурой — еще на Находке, — и тот ей прямым текстом сказал: ученый не должен быть столь подвержен настроению, иначе это не ученый, а энтузиаст-любитель. Может, и талантливый, и даже с проблесками гениальности, но любитель.
— Так, радость моя! Давай-ка остынь. Как там твой опыт, кстати?
— Какой опыт? А! Да бог с ним! Ты только представь!..
— Да уже, — хмыкнул я. Надо ее как-то привести в чувство, или она сейчас точно чего-нибудь натворит. — Всемирная слава, Нобелевка, деньги… Выпивка, блек-джек со шлюхами, излишества разные… Тюрьма… Ты лучше скажи, как мы теперь твою Варьку искать будем?
Галя проглотила готовую сорваться с языка суровую отповедь и оторопело уставилась на меня. Вот как знал! Хоть моя ненаглядная натура возвышенная и увлекающаяся, но сиюминутные проблемы моментально возвращают ее с небес на землю. И, что самое приятное, стимулируют мыслительный процесс.
— Девочки говорили, что они несколько десятков афалин пометили, — известила она меня после минутного размышления. — Надо проверить каталог. Может, Варька там есть.
— Пошли!
Довольный, что удалось перенаправить Галину энергию в конструктивное русло, я схватил ее за руку и потянул к выходу из галереи.
— Денисов, стой, дурак! Нам ко мне в бокс нужно, у меня есть доступ на сервер.
— Ну веди тогда, чего тормозишь?!
В Галином кабинете царила полутьма, нарушавшаяся настольной лампой и тусклым мерцанием дисплея с кучей разноцветных графиков. Петрович уже был здесь — по своему обыкновению, занял самое козырное место, то есть рабочее кресло, и уступать его без боя хозяйке не пожелал. Впрочем, та к шуткам была не расположена и бесцеремонно спихнула моего напарника на пол. Тот обиженно заворчал и принялся тереться о мои сапоги.
— Петрович, не до тебя. Отвали! — Я оперся на спинку кресла и уставился в монитор из-за Галиного плеча.
Та уже свернула графики и залезла в интерфейс какого-то малопонятного каталога. Просмотрев с десяток страниц, она разочарованно выдохнула:
— Варьки в списках нет.
— Не расстраивайся, любимая. Посмотри еще раз, внимательнее только.
Галя тяжело вздохнула, но спорить не стала, вывела данные на экран и принялась добросовестно изучать таблицы с фотографиями и кучей непонятных мне сокращений.
— Вот она, но маяка на ней нет.
—
Галя подняла на меня полный надежды взгляд, и я поспешил закрепить успех:
— Знаешь, у меня есть план. Нам нужно завтра выйти в море. Или хотя бы послезавтра. Единственное условие — идем только мы втроем. Сможешь устроить?
— А почему втроем?
— Галина, я таки вас умоляю, как говорит Миша Кульман. — Я потрепал Галю по голове и в заключение легонько щелкнул по носу. — Давай будем считать, что я излишне суеверный и не хочу сглазить. Вот получим хоть какие-нибудь доказательства, тогда и будем всех на уши ставить. Идет?
— Хорошо, — подозрительно легко согласилась она. — Завтра не обещаю, но послезавтра запросто. Скажу, что мне нужно собрать образцы и кое-где буи поставить. Надо только придумать, как вас с Петровичем к этому делу приплести, а от Охотничков избавиться.
— Ты, главное, дай Робинсону заявку, а там я что-нибудь придумаю. Кстати, опыт доделывать будешь?
— Не могу! — выдохнула Галя. — Трясет всю, руки ничего не держат. Не знаю, что и делать.
— Зато я знаю…
Кажется, поспешил я с выводами насчет интима.
Глава З
МОЯ ТВОЯ НЕ ПОНИМАЙ
Система тау Кита, планета Нереида, 20 декабря 2537 года, утро.
— Таки я не понимаю, зачем вам эта бандура?! — Миша Кульман собственноручно спихнул с платформы электрокара здоровенный кофр с заключенным внутри многофункциональным эхолотом и недоуменно уставился на меня. — На катере же стационарный есть.
— Все вопросы к Галине Юрьевне, — отперся я.
На самом деле все очень просто: оборудование катера автоматически передавало результаты телеметрии в центральный «мозг» базы, а мне этого на данном конкретном этапе хотелось избежать. Считайте, что у меня мнительность зашкаливает, и вообще я параноик, но вот есть у меня такая черта — до ужаса не люблю хвастаться чем бы то ни было, пока не получу вполне осязаемый результат. Потому и эхолот выцыганил у Кульмана (вернее, Галя с моей подачи) — модель устаревшая, но при этом надежная и мощная. И не умничает сверх меры: пока в ручном режиме передачу данных не настроишь, не самовольничает. Правда, оставался еще баллистический комп, вмонтированный в шлем, но тут я знал, что делать: небольшой апгрейд софта, проведенный вчера втихомолку, позволял настроить внутренний файервол на фильтрацию исходящего трафика, так что не запалюсь. Правда, пришлось в процессе немного поизвращаться — доступ к программному обеспечению удалось получить лишь через коннектор, который я, благодаря специфике деятельности, имел право настраивать, как мне вздумается. А изнутри системы отыскать слабое место удалось всего за полчаса.
— Она сказала, что мощности мало, — хмыкнул Миша.
Согласен, отмазка странная. Встроенный эхолот бил чуть ли не на сотню километров. С учетом местности (напоминаю: тысячи островов разных размеров, разделенных узкими проливами) дальности действия хватало за глаза.
— Это она тебя просто шокировать не хотела, — ухмыльнулся я. — Мне она сказала, что на катере дисплей тусклый и глаза все время напрягать приходится.
Кульман недоверчиво хмыкнул.
— Открою тебе страшную тайну, — заговорщически понизил голос я, — она просто в рубке торчать не хочет. В ней же толком не позагораешь, крыша хоть и прозрачная, но поляризованная.