Последний бой
Шрифт:
Уже почти стемнело, когда Чиун вернулся домой. Римо все еще спал. Девушка-служанка в доме Чиуна стояла на коленях возле белого человека, время от времени вытирая с его лба пот.
— Иди, — сказал Чиун.
Девушка выпрямилась и почтительно поклонилась Чиуну.
— Он очень болен, Мастер.
— Я знаю, дитя.
— Он совсем обессилел. Белые люди всегда так слабы?
Чиун грозно взглянул на нее, но понял, что она не хотела его обидеть. Но даже она, его служанка, единственный преданный ему человек в деревне, не могла
Чиун поборол раздражение и тихо сказал:
— Многие слабы, дитя. Этот человек был сильным, сильнейшим среди людей, пока его не настигли вероломные удары коварных приспешников шакала, а шакал слишком труслив, чтобы напасть самому.
— Какой ужас, Мастер! — сказала девушка с горячей искренностью человека; которому очень хочется уверовать. — Встретить бы этого шакала.
— Так и будет, дитя. Вы встретитесь, — сказал Чиун.
Он взглянул на Римо, как смотрят на летящие в даль облака. Затем мысли его опять обратились к реальности, и он выслал девушку из комнаты.
— Поправляйся быстрее, Римо, — произнес он чуть слышно в тишине комнаты. — Поправляйся быстрее!
Нуич не пытался покинуть комнату, которая была отведена ему во дворце Ким Ир Сена. Его не тревожило, что у дверей, как он знал, стояла охрана. Он ждал ответа.
В обеденное время в дверь постучали.
Она открылась, прежде чем Нуич успел ответить.
На пороге стоял Ким Ир Сей. Он взглянул на Нуича, сидевшего на стуле и смотревшего в окно в направлении Синанджу, и улыбнулся.
— Завтра мы отправляемся в Синанджу, — сказал Сен, — дабы провозгласить нового Мастера.
— Вы сделали мудрый выбор, — сказал Нуич и тоже улыбнулся.
Глава пятнадцатая
Колонна прибыла в Синанджу вскоре после полудня.
В головной машине сидели Ким Ир Сен и Нуич, следом шла машина с губернатором провинции и Ми Чонгом, советником Сена. Партийные чиновники рангом пониже ехали в других машинах, собираясь искоренить американское влияние на земле Синанджу, не смущаясь тем, что они сидели в «кадиллаках», «линкольнах» и «крайслерах». Их сопровождал эскорт мотоциклистов: шестеро впереди, шестеро сзади и столько же по бокам.
Кортеж был замечен более чем за милю на мощеной дороге, ведущей к городу, который вырос вокруг старой деревни Синанджу. Через несколько минут новость о том, что едет председатель, достигла деревни. А еще через несколько мгновений об этом узнали в доме Чиуна.
— Мастер, — обратилась внучка плотника к Чиуну, сидевшему на коврике и пристально смотревшему в окно на залив, — едет много людей.
— Да?
— С ними председатель и, как говорят, кто-то из вашего рода.
Чиун медленно повернулся на коврике и взглянул на девушку.
— Знай, дитя, беда всегда приходит по своей охоте и никогда по твоему желанию. Но все же как быстро наступил день мрака!
Он отвернулся, скрестил на груди руки и снова уставился на воды залива, точно хотел увидеть островок земли, где еще светило солнце.
— Что я должна делать. Мастер?
— Ничего. Мы ничего не можем сделать, — послышался внезапно постаревший и усталый голос Чиуна.
Девушка немного подождала, затем медленно вышла, смущенная и недоумевающая, почему Мастер так горюет.
Кортеж автомашин обогнул город Синанджу, повернул к побережью и направился по проселочной дороге к центру старой деревни.
Они остановились на площади. Нуич и председатель вышли из машины. На председателе был китель военного образца, а Нуич облачился в черное кимоно. По обычаям Синанджу на нем не было пояса. Его надевали лишь на показательных встречах. Для смертельной схватки пояс не нужен. Эта традиция зародилась четыреста лет назад, когда два предка Чиуна схватились за право обладать титулом Мастера Синанджу. На одном из соперников был пояс. Пять минут спустя он был задушен этим же поясом. С тех пор ни один Мастер не надевал пояс, делая исключение лишь для тренировок и демонстрации своего искусства. Для настоящего боя — никогда.
Нуич огляделся вокруг. Он заметил, что люди выглядывают в окна, но боятся показаться на улице, пока не узнают о цели приезда колонны машин.
— Много лет не ступал я на эту землю, — молвил Нуич. Со стороны залива дул сильный бриз, развевая его длинные блестящие черные волосы. Глаза его превратились в узкие щелки, будто прорезанные ножом на гладкой желтой коже.
Ким Ир Сен увидел в этих глазах вечную жажду крови, словно она всегда таилась там, и он вновь подумал, не обернется ли вскоре это против него?
Дом Чиуна стоял в конце улицы, ярдах в тридцати от площади. Нуич улыбнулся.
— Пора, — сказал он.
Не дожидаясь ответа, он пошел по песку и пыли к дому Мастера Синанджу. Ким Ир Сен остался стоять у машины. Понимая, что все взгляды устремлены на него, Нуич направился прямо к двери дома Чиуна и ударил в нее кулаком. Раковины на двери затрещали и посыпались на ступени.
— Кто там? — послышался после небольшой паузы молодой женский голос.
— Это я, Нуич. Из рода Мастера Синанджу. Я — новый Мастер. Выгони вон жалкого американца и дряхлого предателя, выдавшего секреты нашего Дома.
Наступила долгая пауза.
Потом вновь раздался голос девушки:
— Уходи! Дома никого нет.
Нуич вновь постучал.
— Тебе не удастся спрятаться, старик, как и твоему белому приспешнику, которого ты хотел поставить над жителями деревни. Выходи, пока я не вытащил тебя наружу за тощий загривок.
Опять пауза.
И снова раздался голос девушки:
— Никому не позволено входить в дом Мастера Синанджу без разрешения Мастера. Уходи прочь, бродяга.