Последний брат

Соколов Лев Александрович

— Да что уж теперь, — мотнул головой Амар.

— Не высовывайся из бойницы, — остерег Трофим. — Небось, специально выманивает под стрелы.

Амар кивнул, устроился рядом с бойницей, несколько секунд собирался с духом, и наконец крикнул:

— Слышу тебя, Урах.

— Я знал, что ты здесь, Амар, — весело зазвучал голос с холма. — Зачем ты бегаешь от меня подобно зайцу по всей степи? Зачем заставляешь гоняться за тобой? Теперь я хаган, и ты отрываешь меня от державных дел. Но вот я прискакал к тебе, догнал тебя, настиг! Разве ты не выйдешь поздороваться с братом?

—

Я семь лет с тобой не здоровался, — крикнул в ответ Амар. — И еще семижды семь без этого обойдусь, братоубийца!

— Тогда моим воинам придется притащить тебя ко мне.

— Пусть попробуют. Стены здесь крепки, наши колчаны полны. А осадных машин ты с собой не захватил.

— Они все равно достанут вас. А может, я и не пущу их на штурм, э?.. — Голос Ураха стал раздумчивым, словно он спрашивал у Амара дружеского совета. — Может, просто прикажу поджечь башню?

— Камень плохо горит, и я что-то не вижу здесь пищи для костра.

— Не волнуйся, ради тебя я прикажу моим воинам срубить весь тот поганый лес, в котором ты прятался от раззявы Хунбиша, привезти сюда и сложить тебе под ноги. От такого огня даже камень развалится. Но тебе уже будет все равно, потому что ты к тому времени покроешься славной румяной коркой.

Амар переглянулся с друзьями.

— Ты всегда был слишком нетерпелив, Урах. Зачем губить лес? Зачем трудить воинов? Раз я отвлек тебя от государственных дел, может, тебе вернуться к ним?

— Разве для того я проделал такой длинный путь, чтобы уехать обратно? — донеслось с холма. Судя по голосу, Урах продолжал веселиться. — Зверь не оканчивает охоту, пока не найдет добычи, Амар. И кроме того, если даже Хунбиш чуть тебя не упустил, на кого я тебя здесь оставлю? Кому смогу доверить родного брата? Выходи, Амар. У тебя нет иного пути.

— Я не тороплюсь навстречу смерти.

— Легкой смерти, Амар. Обещаю, если выйдешь, я убью тебя без мучений. Умрешь почетно, не пролив крови, как и положено родичу хагана. Подумай, что лучше, — быстро сломанный хребет или медленное поджаривание в огне.

— Ты все зовешь меня выйти. Может, сам выйдешь из-за щита?

— Ты слишком хорошо стреляешь Амар, а моя жизнь принадлежит державе… Но я смотрю, ты слишком глуп и упрям, чтобы сделать правильный выбор. Наш брат Сырым был умнее тебя. Когда я с моими нухурами вошел в его гер, он понял, что все бесполезно, отложил книгу и сам склонил шею перед удавкой. А твои люди, Амар? Они готовы заживо сгореть за тебя? Эй, румеи! — Урах еще повысил голос. — Вы чужие здесь. Это наши с братом дела. Есть ли вам нужда умирать в такой хороший день? Ваши жизни мне не нужны. Откройте ворота, выдайте мне брата, и я обещаю, что отпущу вас на все четыре стороны…

— Брешешь, пес! — перебил его Амар. — Никого ты не отпустишь.

— Отпущу, — откликнулся Урах. — Клянусь при моих воинах, да будут они свидетелями. Хаганское слово — закон. Подумайте, румеи. Я дам вам время до того как солнце достигнет середины желтого пути, а сам пока отобедаю… Да, и еще, Амар!

— Ну?

— Мне сладко слышать твой голос. Он напомнил мне детство.

* * *

Шло

время, неторопливо двигалось по небосводу солнце. Трофим подтянул избитое тело и сел повыше, прислонившись к стене. Глянул в бойницу. Пока все спокойно. Сперва Трофим думал, что хаган только попробует усыпить их бдительность своим обедом, но, кажется, тот действительно решил потрапезничать. И заодно дать своим людям отдохнуть после скачки. Хаган действительно не спешил.

Трофим оглянулся на Улеба и Амара. Улеб поймал его взгляд и ободряюще кивнул, хотя на лице его была печать усталости. Похоже, он, как и Трофим, переборол слабость, нашел в себе запасенную силу. С Амаром было хуже. Он следил за происходящим снаружи через бойницу, прислонившись к грубому камню щекой. На обычно бесстрастном лице была едкая горечь.

«Он винит себя за Юлхуша и Тита, — понял Трофим. — И за нас. Заранее, за нас… Он несколько раз заводил про это разговор, но не было времени толком сказать ему. Слишком быстро все происходит со вчерашней ночи. Мне надо объяснить ему. Если я смогу найти слова. Я не мастак произносить речи. Вот Тит смог бы, он владел языком не хуже, чем махал мечом».

— Амар, — позвал Трофим.

Амар медленно повернулся к нему.

— Лучше бы они напали сразу, — сказал он. — Тогда у меня не было бы времени на стыд. Я должен был упросить василевса, чтобы послали не вас… И мне нужно было отправить вас вслед за Фокой…

Трофим покачал головой, подумал собирая мысли.

— Амар, я… рад, что сейчас здесь.

— Чему же радуешься? — спросил Амар. — Скорой смерти?

— Нет, не ей, — покачал головой Трофим. — Но это цена за то, что я знал тебя и наших друзей. И плата эта мне дешева. Не вечными созданы мы от Бога. Жизнь сегодня прервется — пусть, горд и радостен я тобой и друзьями. А кто долгий век проживет без друзей, — мне, сидящему здесь под мечом, его жаль. Сказал мудрец: «Брат — есть друг, дарованный от природы». А вы напротив, выходите друзья, братья данные мне от судьбы. Ты, Амар. Ты, Улеб. И Юлхуш и Тит.

— Сам Тит лучше бы не сказал. — Кивнул Трофиму Улеб. — Твои слова за Юлхуша и за Тита. — Он повернулся к Амару. — И за меня. А на той стороне мы повторим тебе все это, каждый своим голосом.

Амар шумно вздохнул.

— Что сказать… Что я могу сказать, други… — Каждое слово давалось ему с трудом, сводило горло. — Я — ваш. Вы — мои. И потому я не буду просто ждать, пока нухуры брата придут за вами. Я этого не позволю. — Он упрямо сжал рот и повторил: — Не позволю.

* * *

Урах восседал на подушке в малом походном шатре. Перед ним стояла чаша с джунгонским вином. Полог был откинут так, чтоб была видна башня. Урах смотрел на неё, но видел совсем другое. Взгляд его был обращен в прошлое.

Рядом на шкуре охнула и дернулась от неловкого движения Хсю-Ва, и это отвлекло хагана от раздумий.

— Я же говорил, что тебе не стоит ехать, женщина. Жалеешь теперь, что не послушалась?

Губы Хсю-Ва упрямо поджались.

— У меня болят ноги. У меня сбиты бедра…