Последний час надежды
Шрифт:
— А ты?
— Я вижу, — она выделила слово интонацией. — Я вижу много такого, чего не видит почти никто на этой планете. Люди видят только свою нить. Я вижу гораздо больше.
— И можешь… перемещаться между нитями? — догадка пришла в голову неожиданно. Доминик хлопнула в ладоши, улыбнулась.
— Верно, Брюс, молодец. Да, я могу перемещаться между нитями. Но не только перемещаться. Скажи, кто передвинул ту чашку, кто разбил её, кто заказал вторую?
— Ты? Я не видел этого, но больше некому, так?
— Так. Я не только могу видеть другие нити, Брюс. Я могу их создавать.
— Покажи!
— Идём, — она встала, протянула мне руку. — Идём со мной.
Мы прошли по улице до ближайшего перекрёстка — рядом было кафе. Ники встала среди людского потока. Я встал рядом.
— Смотри, — она протянула руку, указывая на пожилого мужчину — пенсионера? — с тростью, в старомодном костюме и старой выцветшей шляпе. — Вон тот человек оставил дома включённый утюг. Он узнает о пожаре через полтора часа, увидит, что потерял всё, что оставалось и у него случится сердечный приступ.
Мне стало не по себе.
— Откуда ты можешь это знать?!
— Поспорим?
— Нет, — я отказался, сама идея такого пари казалась жуткой.
Она кивнула и подбежала к мужчине. Что-то сказала ему — тот хватил себя по лбу ладонью, что-то ответил Ники, улыбнувшись, развернулся, и торопливо засеменил прочь.
— Пожара не будет, и он сегодня же избавится от старого утюга. И проживёт ещё долго, Брюс, — Ники улыбалась.
— Смотри, — она указала рукой на котёнка, совсем кроху, который топтался вокруг торговца газетами, рядом с переходом. К перекрёстку подошёл молодой человек в спортивной одежде, с наушниками — слушает музыку? Похоже, да — он едва заметно двигал головой — в такт музыке. Сделал шаг вправо, шаг влево…
— Осторожно! — крикнула женщина рядом с ним — котёнок ковылял по тротуару, и парень чуть не наступил на него. Он вздрогнул, посмотрел вниз, отшатнулся, и…
Визг тормозов, удар, крики и вопли.
Я замер, не мог и пошевелиться от ужаса — я никогда ещё не видел, чтобы человек так нелепо попал под машину.
— Брюс, — Ники взяла меня за руку. — Открой глаза. Просто открой.
Головокружение. Я открыл глаза. И…не сразу понял, что вижу — не было катастрофы, не было столпившихся людей. Молодой человек, который только что погиб на моих глазах, подходил к перекрёстку.
— Что это? — я едва услышал свой голос. — Прошлое?! Мы вернулись в прошлое?
Ники кивнула, присела, поманила котёнка ладонью.
— Кис-кис-кис… беги сюда, малыш!
Котёнок, беззвучно раскрывая рот, отважно побежал к ней, спотыкаясь о собственные ноги. Люди улыбались, останавливались, давали ему дорогу. Зелёный свет — и парень, смерть которого я только что видел, спокойно пошёл через дорогу, вместе со всеми.
Котёнок сначала показался мне совсем чёрным, но теперь я видел белое пятнышко на его грудке и белую полоску вдоль живота. Он млел в ладонях Доминик, жмурился и мурлыкал. Совсем недавно прозрел — голубые, с дымкой, глаза. Кто же выбросил его на улицу?
— Тебе нужен хозяин, — Ники оглянулась, помахала рукой какой-то девушке, подбежала к ней, что-то тихо сказала и протянула котёнка. Девушка рассмеялась, кивнула и забрала зверька.
— Я могу менять и создавать нити, — повторила Ники. — Хочешь, чтобы я показала ещё?
— Нет, — довольно с меня было крови. И не нужно было никаких пожаров. — Но пожар… ты умеешь видеть будущее?
Она кивнула.
— В некотором смысле, Брюс.
— И возвращаться в прошлое?
Она улыбнулась и кивнула вновь.
— Ты можешь видеть, — произнёс я медленно. — Я ничего не вижу, Ники. То есть… — я не мог сформулировать мысль. — Я что-то чувствую, иногда.
— Ты и Софи, — подтвердила она. — Вы оба можете видеть. Но пока что не по своему желанию. Но скоро научитесь.
— Даже если бы ты ничего не делала?
Она кивнула.
— С каждым из нас случилось что-то такое, что разбудило. Разбудило наши способности. Брюс, людей, которые видят, очень мало.
— Сколько же их?
Она опустила голову.
— Я думала, что здесь — только я. Но там, в Университете, тем вечером…
Я запустил руку в карман и достал платок. Тот самый, который она когда-то вручила мне.
Она кивнула.
— Ты понимаешь. Ты можешь учиться, узнавать всё сам, Брюс. Но это очень опасно. Скорее всего, ты не сможешь понять, насколько это может быть опасным и погибнешь. Я могу научить тебя, тому, что сама знаю. Тебе решать.
— А если я вообще не хочу ничему учиться, Ники?
— Ты на самом деле не хочешь? Хочешь вернуться в то, что было? Найти себе работу управляющего, жить со своей мамой, вечно слушаться её по каждому поводу и состариться, так ничего и не достигнув?
Я сжал зубы. Она одной фразой выразила то, что я пытался скрыть от самого себя уже много лет.
— Брюс, я не могу сделать так, чтобы ты снова заснул, стал тенью. Может, и могу, но не хочу.
— А когда я должен выбрать?
Она пожала плечами. И я понял, насколько глупым был вопрос.
— Я согласен, — я взял её за руку. — Научи меня, Ники.
Она обняла меня. Люди обходили нас, почти все улыбались, проходя мимо. Улыбки были добрыми, все до единой — из тех, что я заметил.
Она отпустила меня, отошла на шаг, продолжая улыбаться.
— У меня одно условие, Брюс. Ты будешь делать всё так, как я говорю. Будет трудно. Ты сто раз пожалеешь, что согласился. Но пути назад не будет.
Я кивнул. Ники говорила серьёзно.
— Идём, — она взяла меня за руку. — Я помогу тебе — завтра. Ты почувствуешь, что сможешь делать. Когда будешь готов к первому уроку — скажешь.
— Почему не прямо сейчас?
— Ты ещё не веришь, — она сжала мою ладонь. Мы выбрались, наконец, из людского потока, стояли рядом с отелем. — Не до конца веришь. Ты должен быть абсолютно уверен в том, что всё это правда. Всё, что я рассказала.