Последний час золотого века или о чём молчат звёзды
Шрифт:
– - Вот оно, владыка, мы будем пить вино и пиво, подаренные нам тобою! Тогда мы тоже станем мудры, как боги!
– - Нет!
– решительно и даже грозно воскликнул Тот, напугав слугу, не видевшего благого покровителя столь строгим раньше.
– Нет, - повторил он мягче.
– Будьте осторожны с этими напитками, ваш мозг, ваше тело и весь организм слишком слабы, а разум не подготовлен. Пиво вместо мудрости дарует вам безумие. Ты слышал, что случилось с пивоваром, отведавшим мой эликсир?
– -
– Друзья мне рассказали. Сперва он принялся говорить, что видит другие миры, а потом выпил ещё и начал вести себя странно... как животное.
– - Мы слишком разные, - по-отечески назидательно произнёс бог.
– Не всё, что хорошо мне, будет хорошо вам. Ничего, вы сможете справиться с трудностями, если не забудете, что вы все братья и сёстры, идущие от одной великой Искры. Темноликие научат вас рабству, вы не слушайте их, иначе одни из вас начнут подчинять других. Тебя и твой народ захватят самодовольные жрецы, если оставить их на учение великанов.
– - Разве такое может быть?
– не веря, Ако даже улыбнулся. Его большие детские глаза смотрели на Тота в ожидании подтверждения его слов.
– - Вы уже взяли в рабство животных, сами того не ведая. Почему же ты считаешь, что люди станут исключением? Я надеялся, мои машины помогут вам избежать рабства, но вы так с ними не совладали. Ничего, время ещё придёт, мы спрячем все это в храмах. Когда вы созреете, сможете найти путь к нашим тайнам. Первым напоминанием вам будет указание на наш родной мир. В храмах вы найдёте его, следуя каналами души.
Слуга нахмурился, потёр голову, мучаясь от раздумий и растущего страха перед будущим. Он не понимал, чем люди, столько времени жившие под покровительством великих богов, вдруг заслужили такое наказание? Почему они остаются одни, осиротевшими и испуганными, встречая лицом к лицу катастрофы и злобных гигантов, которые собираются заменить прежних царей.
– - Но почему вы уходите, я никак не пойму?!
– воскликнул он, прослезившись.
– Останься хотя бы ты, дарующий мудрость!
– - Я не могу, - холодно и безразлично ответил небтауи.
– Там, - он указал на небо, - есть звезда, её показывают тропы душ в наших пирамидах. Она - мой дом, наш дом. И он в беде. Мы не безгрешны и воздаяние пришло и за нами. Тебе будет непросто в это поверить, ведь боги к вам относились как к родным детям, следя за вашим ростом и становлением. Мой мир гибнет, его не спасти, однако мы можем успеть спасти как можно больше сородичей. Мы затаимся среди звёзд и будем ждать, пока не найдём новый дом.
– - Живите же с нами!
– дрожа всем телом, лоснящимся от пота, воскликнул виночерпий.
– Здесь много места для всех нас, не пустим великанов и будем жить в мире со своими богами!
– - Мне приятно видеть, что в тебе взросло сочувствие к ближним, но выдержит ли оно все проверки и испытания. Мы пока не уверены, что такой союз окажется безопасным и для вас, и... для нас. Для этого боги и взяли некоторых из людей, в том числе твоего брата, дабы лучше узнать, что таится в ваших душах. И если свет простирается далеко в будущие поколения, мы придём. А если нет...
– он оборвался, отведя взгляд на светящуюся полоску Итеру.
– Приходи завтра в последний раз, - вдруг попросил он.
– - Почему в последний?
– едва шевеля губами, спросил Ако, уже зная ответ.
– - Завтра закончится Золотой Век человечества, завтра последний бог уйдёт из этого мира. Никому не говори об этом пока. Я кое-что тебе покажу, кое-что, чего ты никогда не забудешь. А сейчас мне нужно подумать, снова.
Ако, забыв взять опустевший кувшин, вышел, оборачиваясь, будто собака, которую гонит из дому хозяин. Он был абсолютно потерянным и даже не помнил, как добрался до кровати.
* * *
В тот день все, кого забрали "на небеса", находились в общем зале. Избранные богами уже привыкли не только к странному облику друг друга и разным языкам, но и к устрашающему виду их наставников. Никогда в своей жизни Номмо не видел столь различающихся по внешности людей. Цвет кожи, глаза и их форма, черты лиц, звуки, что выходили из их ртов, он мог объяснить только одним - их всех принесли на золотых птицах с разных толо таназе.
Каждый находил себе дело по душе. Одни произносили названия каких-либо предметов на родном языке, смеясь тому, как странно они звучат. Другие общались с помощью дара, делясь знаниями и видениями. Кто-то сидел неподвижно, закрыв глаза, в попытках впитать мудрость, которую с великой щедростью открывали им жители Йу.
Номмо, как обычно, стоял у прозрачной стены, вглядываясь вдаль. Восход По толо напоминал ему появление алого Солнца над просторами Та-уи, куда он направлял свои мысли, из раза в раз стремившихся к одному человеку. К его родному брату.
Когда прозрачная стена закрылась, Номмо, зашелестев свободной мешковатой одеждой, подошёл к длинной скамье, сделанной из никогда невиданного им камня, и опустился на неё рядом с Зианом, сидевшим всегда неподвижно, отчего походил на статую. Из-за необычного разреза глаз сложно было сказать, закрыты они у него, или он, прищурившись, следит за тем, что происходит вокруг.
С улыбкой на смуглом лице, тусклый свет которому придавал угольный оттенок, Номмо смотрел на то, как его названные братья и сёстры проводят время. Особенно ему нравилась Ирмтруд. Его не столько привлекала иноземная красота девушки с белой кожей и светлыми, как пшеница, волосами, сколько её смех, её неудержимая энергия, зажигающая в минуты тоски по дому пламя, которое, зародившись в груди, растекалось по телу нежным теплом, даруя радость и ощущение покоя. Иногда несколько избранных собирались вместе, и она пела им песни своего народа. Никто не мог разобрать слов, но голос Ирмтруд всё равно проникал в самую глубь души.