Последний дар любви
Шрифт:
На сей счет находились охотники острить, и даже злобно острить.
Крукшенк, знаменитый лондонский художник-карикатурист, однажды изобразил ее в своем газетном листке в бальном платье, кружащейся в вальсе с чрезвычайно толстеньким (как говорится, поперек себя шире) и низеньким (он едва достигал ее груди) кавалером. Внизу значилась подпись художника и название карикатуры: «Longitude and breadth of St.-Petersburg» [7] .
При всей гротескности рисунка Дороти сразу узнала в толстяке князя Петра Борисовича Козловского. Назначенный русским полномочным посланником в Сардинию, он отправился туда морем, через Швецию и Англию, однако задержался в Англии почти на полгода. Блестящий собеседник и танцор (несмотря на свою поистине карикатурную внешность), он являлся завсегдатаем балов, на одном из которых и заметил его Крукшенк. Разумеется, карикатуристы не льстят предметам своих насмешек: Козловский был поистине «широтой», а его дама – уж такой «долготой», что ничего более долгого невозможно было представить!
7
Долгота и широта С.-Петербурга (англ.).
У Дороти в первое мгновение даже дыхание перехватило от злобности карикатуры, а потом она искренне рассмеялась, потому что на самом деле ей грех было жаловаться на свою внешность и невнимание мужчин.
Англичане – нация долговязых джентльменов, но после прибытия Дороти фон Ливен в Лондон выяснилось, что даже низкорослые милорды предпочитают высоких женщин, особенно если они так же веселы и очаровательны, как графиня Дороти, играют лукавыми глазами, превосходно танцуют, а главное, если у них такая же грудь, которая волнуется под носом кавалера. Право слово, в небольшом мужском росте есть свои преимущества!
Но очень скоро кавалеры, как высокие, так и низенькие, обнаружили, что новая посланница не только хороша, обольстительна и забавна, но и чрезвычайно умна.
Женский ум в Англии всегда был на вес золота. А леди Дороти оказалась настоящей богачкой. Кроме того, у нее с избытком имелось и такта, и чувства приличия, и умения вести себя с достоинством, чтобы удерживаться на высоте своего положения.
Принц Уэльский, будущий король Георг Четвертый, в ту пору регент (его папенька король Георг Третий доживал свой век в Бедламе), считался великим ценителем женской красоты. Когда-то он носил прозвище Принни, славился своими галантными победами, и в числе его любовниц значилась скандально известная Ольга Жеребцова [8] .
8
О ней можно прочесть в произведениях Елены Арсеньевой: новелле «От любви сумасшедшая» (сб. Прекрасные авантюристки. М.: Эксмо, 2009), а также в романе «Короля играет свита» (М.: Эксмо, 2001).
Не без ее участия был, между прочим, осуществлен знаменитый переворот в ночь на 11 марта 1801 года, после которого в России вместо императора Павла стал править император Александр.
Принни давно расстался с великолепной Ольгой, но с тех пор был неравнодушен к русским красавицам, поэтому графиня Ливен моментально снискала его расположение. Он обожал не только постельные игры, но и волнующий флирт, а этим искусством леди Дороти владела блистательно. Она каким-то образом умудрялась и регенту строить глазки, и сочувственно посматривать в сторону несчастной Каролины Брауншвейгской, его нелюбимой супруги. Эту даму настолько мало кто жалел, что она немедленно прониклась расположением к графине Ливен и охотно жаловалась ей на беспутного супруга, который был грубияном, картежником, охотно приближал к себе всяческих хулиганов вроде лорда Бруммеля, а также непрерывно повесничал как с женщинами, так и с мужчинами. В благодарность за откровенность графиня Ливен давала принцессе Уэльской тактичные советы касательно одежды и вскоре прослыла при английском дворе законодательницей мод – вместе с леди Джерси и леди Купер.
Благодаря дружбе, которой ее удостаивала герцогиня Йоркская, графиня Дороти должна была присутствовать на всех парадных королевских обедах, празднествах и прогулках в Виндзоре и Брайтоне. Разумеется, она не возражала. Придворные убедились, что при ней можно говорить, не стесняясь и без боязни навлечь на себя неприятности. Репутация графини Ливен была вскоре установлена; английская знать обоего пола искала знакомства с ней, а когда она открыла салон, от посетителей самого высокого ранга не было отбоя.
Разумеется, из-за службы мужа салон этот был дипломатического характера. Его посещали высшие государственные сановники Англии, министры, члены кабинета, лорды Ливерпуль, Роберт Пиль, Кэстльри, Георг Каннинг, Веллингтон, Абердин, Грей, Джон Россель, Пальмерстон, Голланд; иностранные дипломаты и посланники Эстергази, Поццо де Борго, Вильгельм Гумбольдт, голландский посланник Фальк и другие. Разнообразили картину светские львы вроде пресловутого Бруммеля и поэты вроде одиозного Джорджа Гордона Байрона, а также их поклонники и поклонницы.
И тут в Дороти Ливен страстно влюбился граф Чарльз Грей, министр иностранных дел, член палаты общин, пэр. Лорд Грей был на двадцать лет старше Дороти Ливен, женат, имел замужнюю дочь и внуков, однако всегда считал супружеские отношения лишь необходимой обязанностью ради воспроизводства фамилии. А тут вдруг начал тихо сходить с ума по жене русского посланника. Лишь многолетняя привычка сохранять на лице маску надменности помогала ему не выдавать своих чувств, но вскоре неутоленная страсть растопила лед привычной сдержанности – и его собственной, и упомянутой посланницы.
Случилось все на фоне чопорных декораций Виндзорского дворца, как в романах насмешника Генри Филдинга, где какой-нибудь ошалелый от похоти наглый милорд притискивает к стенке молоденькую служаночку, которая от страха быть выгнанной даже не противится, когда лорд задирает ей юбчонку и срывает цветок ее невинности. Разница была только в том, что милорд оказался не нагл, а робок, ошалел он не от вульгарной похоти, а от любви, а на месте служаночки оказалась высокородная иностранка. Что касаемо цветка невинности, то хоть Дарья Христофоровна, мать троих детей, этот цветок давно утратила, но осталась совершенно невежественная в амурных делах. Искусством флирта она владела в совершенстве, но интимная близость представлялась ей прескучным занятием: напрасным сотрясением кровати, интересным только для мужчин. Ну, не повезло ей с мужем, не повезло!
Однако с лордом Греем все произошло не в кровати… И эти два наивных, неумелых, потерявших голову любовника внезапно доставили друг другу такое острое наслаждение, что едва держались на ногах после того, как один застегнул штаны, а другая одернула платье. С этой минуты они не могли думать ни о чем ином, как только о повторении, и бог ты мой, сколько же новых ощущений подарила им внезапно вспыхнувшая страсть! К примеру, пятидесятилетний лорд Грей никогда прежде не карабкался по увивавшему стены плющу и вьющимся розам, чтобы среди ночи проникнуть в окошко прекрасной дамы. Теперь он узнал о свойствах ползучих растений!
Сэр Чарльз оказался хорошим любовником и пробудил в своей подруге неугасающий аппетит к лакомствам подобного рода. Но вот беда – его время уже ушло! Его просто не хватало на эту пылкую штучку! Милорд довел себя (не без помощи Дороти, конечно) до удара и слег в постель, которую, увы, его любовница больше не имела возможности с ним разделять. Их интимные отношения сменились сугубо дружескими (дружба длилась много лет, до самой смерти лорда Грея в 1845 году). Однако огонек, зажженный в естестве графини Ливен, требовал теперь постоянного утоления. Супруг оказался пожарником никудышным – пришлось искать помощи на стороне.