Последний день Америки

Зверев Сергей Иванович

И вот теперь я тупо смотрю на горящее табло круглой формы. Смотрю и размышляю о том, как мало мне довелось прожить на этом свете…

Уже через несколько секунд я усердно работаю ногами, держа курс на «Барракуду». В рывок я вкладываю все оставшиеся силы. На ходу отцепляю от подвесной системы и бросаю сумку с инструментами, блок нейтрализации. Отныне эти вещицы представляют собой обузу и лишний вес. Мне они ни к чему. Автомат на ремне за спиной – с оружием боевые пловцы никогда не расстаются. Даже если закончились боеприпасы. В левой руке поисково-навигационная панель. Без нее будет сложнее отыскать подлодку.

Позади сто метров. Скорость предельная. Как на зачетном заплыве в тренировочном бассейне.

На поверхности стемнело – надо мной и вокруг абсолютная чернота. Как в космосе.

Пройдено двести метров. Засветки на экране не видно. Я знаю, что «Барракуда» чуть дальше, но в эти минуты мне очень хочется поскорее ее увидеть, забраться в шлюз и привести в действие автоматику осушения.

Триста метров. Иду точно на треугольный блинкер, светящийся посередине верхнего обреза экрана. Есть контакт! Впереди по курсу тонкий луч оставляет длинную засветку. Однако скоро радость сменяется недоумением: на втором витке луч оставляет еще большую засветку. На третьем просто огромную. Моя «Барракуда» не имеет таких исполинских размеров – она в несколько раз меньше. Это явно не она. Скорее всего, это посторонний надводный корабль, случайно оказавшийся рядом.

Продолжаю движение с той же скоростью. В конце концов, какое бы судно ни проходило сейчас над моей подлодкой, задача по скорейшему возвращению на борт не снимается.

Очередной оборот луча дарит долгожданные контуры крохотной субмарины, находящейся чуть дальше большой засветки.

«Сто метров. Последние сто метров, – твержу про себя, монотонно работая конечностями. И вдруг до меня доходит некая странность: – Стоп! А почему этот посторонний корабль не движется?»

Продолжая плыть, внимательно слежу за большой засветкой… Луч из раза в раз высвечивает цель, стоящую на одном месте.

«Неужели опять военно-морские силы США?! Господи, как же вы мне надоели!..»

Четыреста восемьдесят метров, разделяющие точку № 6 и «Барракуду», я преодолел за рекордно короткое время. Мне и ранее в некоторых не слишком удачных подводных операциях приходилось исполнять подобные спурты. Но на этот раз мне хотелось жить как никогда. Жутко хотелось добраться до подлодки, дать ей полный ход, наплевав на слежку американских противолодочных сил, и как можно дальше отойти от эпицентра взрыва. Уцелею или нет – вопрос, разумеется, не последний. Но для начала следовало попасть на борт, запустить двигатель и двинуться в сторону от давшего сбой заряда. Весь ужас от грядущей катастрофы в данные минуты в полной мере до меня еще не дошел. Я просто спасал свою шкуру и работал мышцами как мог.

Фонарный луч выхватил из мглы титановый корпус «Барракуды». Помня о встрече с беспилотным аппаратом, я несколько сбавил скорость и на подходе осмотрел ближний борт и рубку. Никого.

Быстро открываю рубочный люк, ныряю в круглое отверстие. Запечатываю крышку и мгновенно нахожу выступ из толстой резины. Щелчок клапана. Запрограммированный механизм начинает работу, запуская в пространство шлюза воздух. А я тем временем снимаю ласты и расстегиваю ремни подвесной системы.

Вода постепенно убывает. Стою в кромешной темноте и продумываю дальнейшие действия. Шлюз осушен. Срабатывает фиксатор замка внутреннего люка. Кручу механизм. Люк открыт; из расширяющейся щели слепит свет дежурной лампы. Буквально сваливаюсь вниз мимо ступенек вертикального трапа. И прямиком шлепаю мокрыми ногами к командирскому креслу…

Минуло полчаса. «Барракуда» идет самым полным ходом с восточным курсом в открытый океан. Движок с валом натужно гудят, впервые за весь поход работая в подобном режиме. Оставшегося заряда в аккумуляторных батареях должно хватить на шесть часов, но… кто знает, сколько времени мне отпущено.

Я успел переодеться, постоять под душем и даже выпить чашку крепкого кофе. А сейчас валяюсь на кровати. Наушники болтаются на спинке кресла – шумы моря отныне меня не интересуют. Уверен: тот корабль, что висел над «Барракудой» в точке № 6, отлично нас слышит и преследует по пятам. Где-то правее находится американская подводная лодка, идущая наперерез. Плевать. Если бы они знали, почему я, позабыв о скрытности, ухожу из района с такой скоростью, то наверняка последовали бы моему примеру. Но эти счастливчики ничего не знают. Мне же становится не по себе, едва представлю последствия грядущего ядерного взрыва. До которого, кстати, остается меньше полутора часов.

«Мда-а, заварил Горчаков кашу, – вздыхаю, глядя в потолок. – Если бы я не залез в нутро этого чертова заряда – он так и сгнил бы лет через двадцать. Никто бы о нем и не узнал. А теперь… – поежился я, ощутив окатившую тело волну мурашек. – Теперь пару десятков американских городишек в штатах Массачусетс, Нью-Хэмпшир и Мэн точно смоет волной. Плюс прилично пострадают Нью-Брунсвик и Новая Шотландия…»

Забить на все, происходящее вокруг, не получается. Как бы я ни старался. Во-первых, на душе скребут самые большие представители кошачьего племени. Ведь жизнь висит на волоске – как прикажете оставаться спокойным? Во-вторых, вероятный противник отлично слышит «Барракуду» и не отстает. И тут возникает резонное предположение: если от ядерного взрыва может спасти какое-то чудо, то мое бездействие лишь помогает кораблям американских ВМС держать устойчивый контакт с моей подлодкой.

Значит, пора браться за дело! Вскакиваю с кровати и усаживаюсь в рабочее командирское кресло. Сначала вывожу на экран морскую карту и запрашиваю параметры…

Вскоре перед глазами полная картина. Даже самым полных ходом от точки № 6 мне удалось отойти всего на восемь миль. Маловато. Значение глубины в этом месте составляет двести шестьдесят восемь метров. Лодка выдерживает глубину в двести сорок метров. Я сам задал этот параметр сразу после того, как дал кораблю полный ход. Дело в том, что взрывная волна от подводного взрыва наиболее опасна и разрушительна на поверхности и у самого дна. В срединной толще воды еще остаются мизерные шансы выжить. Смешно, но я все еще надеюсь. Иначе давно уложил бы «Барракуду» на дно, переоделся в чистое и, в ожидании героической смерти, принялся бы уничтожать весь имеющийся на борту алкоголь.

Я держал восточный курс. Именно там находился ближайший край шельфовой плиты, за которым начинались приличные глубины. Именно там – на крутом подводном склоне – можно было выбрать укромное местечко и залечь на дно. Однако до края плиты слишком далеко – целых двести миль. Или двенадцать часов хода с максимальной скоростью. Увы, в моем распоряжении нет такого количества электроэнергии. Нет и двенадцати часов времени.

До взрыва один час пятнадцать минут.

Проанализировав обстановку, начинаю маневрировать. Ход не сбавляю, ибо ядерный взрыв в моем представлении представляет большую опасность, чем противолодочная группировка американских ВМС.

Резко меняю курс: беру то двадцать влево, то тридцать вправо. Потом сорок влево и пятнадцать вправо… Это отчасти замедляет бегство из опасного района, но хоть немного усложняет задачу оппонентам. Они не отстают. Боевой корабль прибрежной зоны «USS Coronado» дальше двух-трех миль «Барракуду» не отпускает. К нему присоединился еще один надводный корабль. Какой именно, я выяснять не стал – мне уже без разницы. Подводная лодка типа «Вирджиния» подошла с юга и идет параллельным курсом на удалении полумили. Также над поверхностью моря постоянно барражируют самолеты и вертолеты. Несколько раз умная система докладывала о громких всплесках над моей подлодкой.