Последний день лета
Шрифт:
Утром на платформе пригородных поездов порывы ветра приносили прохладу из соснового бора, солнце еще не палило, и, приходящие за двадцать минут люди равномерно, никому не мешая, вставали, от места остановки первого вагона до остановки последнего. Встречались знакомые, и тогда завязывался ни к чему не обязывающий разговор. Некоторые виделись только в электричках, вагоны были тем местом, где делились новостями, слухами, рассказывали о жизненных перипетиях, обсуждали насущные вопросы. Своеобразный прототип «городского форума», формата, который через семь-восемь лет захлестнет Интернет.
Лето, и непременно чувствовался запах сигареты, диспетчер в громкоговорящую связь объявлял к какой из платформ подойдет электричка до Нижнего Новгорода. Хотя это и так каждый знал. В небольших уездных городках редко что-либо менялось со временем. Металлические перила, от которых почему-то всегда било током, отбрасывали тень, частный сектор блестел оцинкованными крышами, обещая жаркий день, сумка на колесиках катилась,
Электричка была наполнена людьми и утром, когда большинство ехало на работу, и вечером, когда все возвращались домой, и днем, когда, казалось бы, расписание не располагало к удобству. Несли свою вахту продавцы газет, мороженого, исполнители песен, чаще всего на военную тематику (лучше подают) или «барды» толкали в свет свое собственное творчество.
Мне нужна была предпоследняя остановка, которая как раз доставляла к продуктовым складам. Промзона. Сортировочная станция, шоссе, чуть далее – продуктовые склады, где товар можно было приобрести мелким оптом. Я знал фирмы, прайс-листы, поэтому не тратил много времени на поиски, быстро забивал сумку маленькими фасованными пакетиками: перец душистый горошком, перец черный горошком, черный молотый, красный молотый, лавровый лист, гвоздика, кориандр, мускатный орех и другие. Маленькие фасованные пакетики удобно было размещать на небольшом прилавке. Домохозяйки были рады, что в одном месте можно было купить все необходимое для закрутки урожая в стеклянные банки.
Я начинал с торговли спичками, и уже через месяц ассортимент вырос до тридцати – сорока наименований. Ощутил как тяжело зарабатывать первоначальный капитал. В тысяча девятьсот девяносто восьмом году не было кредитов, бизнес-планов, доступного Интернета, сотовых телефонов, без чего не мыслим сейчас ни один стартап, приходилось вставать в пять утра и подрабатывать грузчиком на рынке, если повезет, то продавцом по найму. Присматривался к ассортименту, думал, какую нишу можно занять. Спички. Нужны всем. Захватил со склада, на пробу, пока ездил грузчиком, после работы продал за час. Вырученные деньги пустил в оборот, добавил зарплату, во второй раз взял три большие коробки. Пришло время расширять ассортимент, потому как продавать по пять-семь коробок не получится. Понял, что товар должен был быть сезонным, потому как первого сентября все равно надо было идти в школу. Добавил пластиковые пакеты, такие, что с красочными рисунками, они тоже быстро расходились и были компактными для перевозки со склада. Заметил, что на рынке не торговали удобной «мелочью»: тетрадками, блокнотами, шариковыми ручками, супер-клеем, скотчем, губками для обуви и другой китайской «лабудой».
Самое удобное место, где можно было затариться «лабудой» – ларьки в районе вокзала. От промзоны полчаса на автобусе или одна остановка на электричке.
Сумка на колесиках была наполовину заполнена товаром (специями), и я снова стоял на железнодорожной платформе. Сортировочная станция, середина буднего дня, с горки спускали вагоны, которые разъезжались по разным путям. В ярких оранжевых жилетах ходили составители поездов, диспетчер что-то объясняла по громкой связи. Вспомнилась заметка в городской газете, как одной служащей отрезало вагоном ноги, когда та перелезала под составом, чтобы сократить себе путь до конторы.
На вокзале было жарко, хотелось сразу нырнуть в прохладный переход, который поворачивал в самую гущу ларьков. Район представлял преимущественно частный сектор, много домов переделали под мини-магазины: «Одежда для всех», «1001 мелочь», «Цветы». Товар прибывал, естественно, с более крупных рынков Москвы. Из «Черкизона» в «Черкизон» поменьше. Выходцы с Кавказа активно скупали недвижимость у спившихся, ремонтировали, приспосабливали под мелкий бизнес. Близость Центрального рынка, Универмага, Автовокзала, МакДоналдса. Людские потоки сходились на площади, творя революцию потребления. По мере приближения к реке магазинов становилось меньше, чувствовался дух старой купеческой слободы. В полуразрушенных строениях можно было угадать очертания складов начала
Ближе к вокзалу стояли железные ларьки: продукты питания, одежда, ювелирные изделия, обувь, нижнее белье, сигареты, канцтовары, бытовая химия, мигающая на все лады электроника, видеокассеты, чебуреки, спиртное. Желтые, синие, серые с зарешеченными витринами и маленьким окошком посередине. Горы мусора, пустых коробок, целлофановых пакетов. Ларьки работали круглосуточно и зимой, и летом, потому как продавцы предпочитали жить прямо в них.
Я добирал товар и снова шел на вокзал. Снующие люди, пыльные ряды, душный день – мало удовольствия. И целью моего движения была приятная прохлада вокзала, второй этаж зала ожидания, где располагалось небольшое кафе с отличным разливным пивом: «Букет Чувашии», «Тус». Можно сказать только ради этого я и ездил за товаром. «Вкус и аромат сброженного солодового напитка с мягкой хмелевой горечью, нежным фруктовым и хмелевым ароматом и легким дрожжевым оттенком. Сварено по классической технологии из отборной пшеницы, светлого ячменного солода и лучших сортов хмеля», – информировала надпись на фирменном буклете. Я заранее покупал билет на электричку, чтобы полтора часа наслаждаться хмелевым ароматом и легким дрожжевым оттенком. После первой кружки сразу заказывал вторую, садился за круглый столик. Краем глаза, со второго этажа, поглядывал на вокзальных бомжей, таксистов, стойку игровых автоматов. Посетителей в кафе было немного, свободных мест предостаточно, это ближе к вечеру, когда поедут с работы люди, появится очередь, дополнительные стулья, суета. Днем же все было по «фен-шуй». Иногда брал сухарики или соленый арахис, чтобы сидеть было не так скучно, покупал в киоске прессу, чтобы быть в курсе проходящего во Франции чемпионата мира по футболу. Иногда покупал красочный журнал с автомобилями. Мечтал, как все, о японских «тачках».
Развлечений летом в маленьком уездном городе не было, и неожиданно отец моего приятеля собрал и установил двигатель в свою «ласточку» – Газ-21. Мы лежали с Серегой под двадцать первой Волгой и пытались приладить глушитель к выхлопной системе. Товарищ выкрал ключи от гаража, пока его родители были на работе. Ездить без глушителя – моветон.
И вот я лежал под автомобилем и наматывал асбестовую нитку на выхлопную трубу, мерзли руки, пачкались рукава куртки о грязное днище автомобиля, да и вообще, почему-то ничего не получалось. Серега раскручивал гайки хомутов. Труба была сконструирована впритык, и неудобное лежачее положение не позволяло нормально ее приладить. Помню, что я даже подумал бросить это занятие и просто покататься еще немного вокруг гаражей, но Серега не сдавался, собираясь вечером совершить авто прогулку по городу и району. Деньги на пол бака бензина имелись, отсутствовали только права и документы на транспортное средство. Но жажда скорости заставила нас приложить усилия и устранить неполадки в выхлопной системе. Серега с улыбкой и грязными руками пробрался на передний диван авто и повернул ключ зажигания. Мотор заработал бесшумно, ровно, как и должно было быть.
Я не умел ездить на автомобилях с рычагом переключения передач на руле – не понятно где первая, задняя и все остальные, выжимал сцепление, а товарищ втыкал нужную, в зависимости от набранной скорости: «Серега – третью, Серега – четвертую, Серега – нейтраль, Серега – первую». Автомобиль несся по дороге, ведущей из города. Мы ехали, в общем-то, в никуда.
Не было никакого определенного маршрута. Лишь бы гнать на предельной скорости, сотку (магическая цифра), а то и больше, лишь бы не останавливаться. Я приоткрыл боковое окно, выставил локоть и поигрывал спичкой в зубах, ветер трепал волосы, ровный асфальт дороги был пуст, бежевый ретро-автомобиль – все как в американских фильмах. Щемило сердце от нечаянной свободы, казалось, что как раз и едем к той самой американской мечте (хотя мы и не знали какая она), и не надо будет в сентябре идти в школу, делать домашние задания, слушать учителей и перед кем-либо отчитываться. Скорость символизировала свободу. Морально мы были готовы к встрече с ГАИ, родителями, директором школы и самим сатаной, и это не особенно волновало. Ничтожным представлялось все, кроме «драйва». Мечта была осязаема – мы покорили автомобиль, осталось только заработать денег и купить свою «Тойоту». Впереди показалась заправка, и я включил правый поворотник… Объявили мою электричку.
К одиннадцати часам в тенте «Газели» становилось невыносимо душно. Желтая, выцветшая на спине футболка «World Cup Championship» прилипала к телу. Полуденное солнце играло на стеклянных боках бывших в употреблении бутылок, раскидывая солнечные зайчики по гаражу. Пот, стекающий по лицу, мешал работать, его то и дело приходилось вытирать пропахшими пивом перчатками. Чтобы хоть как-то отвлечься, я думал о Чемпионате Мира по футболу, о блестящей игре Рональдо, о сборной Франции, где, как оказалось, чернокожих игроков было больше половины, о нашей команде, которая, как всегда, не попала на главный турнир лета. Вечером по телевизору собирались транслировать четвертьфинал: Нидерланды – Аргентина, игра обещала быть напряженной – Патрик Клюйверт против Габриэля Батистуты.