Последний день на Земле
Шрифт:
– У тебя что-то случилось?
Марина горько усмехнулась и ответила:
– Не у меня, а у нас! – она подразумевала человечество. Но тогда я еще не подозревала об этом.
В этот самый момент распахнулся лифт, и она зашла в него следом за мной, оставив бабу Надю с разинутым от удивления ртом.
– Что ты имеешь в виду? – рассерженно пробормотала женщина, но дверцы уже закрылись и мы устремились на свой девятый этаж.
Я, как человек, который понимал, что она единственная моя знакомая, которая разбирается в том, что происходит с природой по всему миру, дала волю эмоциям и, не утруждая себя этикетом и манерами приличия, спросила прямо в лоб:
– Сколько нам осталось?
Марина вздрогнула и посмотрела на меня
– Чуть больше года… Пару лет назад почти все ученые давали планете куда больший срок, но потом все понеслось галопом и все наши прогнозы не оправдались. Мы – геофизики, наивно полагали, что обладаем полными знаниями о вулканах, но потом нам срочно пришлось пересмотреть всю систему мониторинга вулканической активности для более точного прогнозирования предстоящей разрушительной деятельности пробуждающихся супер-вулканов.
– Пробуждающихся? – с изумлением спросила я.
– Именно так… – кивнула она головой и добавила рассеянно: – На нас свалилась страшная реальность, но мы были к ней… не готовы. И та сумасшедшая скорость, с которой эти вулканы просыпаются и активизируются, ни кем из нас ранее не предсказывалась. Прежде все геофизики мира заверяли правительства – беспокоится не о чем. Теперь нам приходится молчать о том, о чем хочется кричать во всеуслышание – нам приказали помалкивать, чтобы не поднимать панику среди людей.
Я плотно сжала сумку в своих руках, но внешне осталась невозмутимой.
– И это нельзя изменить? – поинтересовалась я. Чутье подсказывало мне отрицательный ответ, но душа требовала маленькой надежды.
– Нельзя, – покачала она головой. – Когда еще был шанс хотя бы попытаться сделать это, политики и ученые, работающие на правительство, были заняты другим. Хотя… даже если бы они и опомнились, кто знает, смогли бы мы переломить всю эту ситуацию? Представь себе, даже среди моих коллег до сих пор не утихают яростные споры по поводу причины происходящего. Ученые во всем мире поделились на три лагеря: одни утверждают, что грядущий апокалипсис – это возмездие за нашу бурную деятельность, за антропогенный СО2, другие уверяют, что главная причина неблагоприятного для нас исхода – в том, что некоторые умалишенные политические деятели доигрались с испытаниями ядерного оружия под землей и тем самым нарушили функционирование нашего планетарного ядра, а третьи обвиняют в надвигающейся катастрофе неизученное космическое излучение, которое дестабилизирует наше ядро.
– А ты в каком лагере? – спросила я.
Марина махнула рукой и ответила раздраженно:
– Уже ни в каком. Все наши споры теперь бессмысленны – нам все равно долго не протянуть и от того, будут ученые дальше спорить или нет по поводу причины грядущей климатической катастрофы, ничего не изменится для нас, к сожалению. Очень скоро мы не сможем ходить на работу, не сможем заниматься обычными вещами – покупками, прогулками, перемещениями. Климатические изменения усложнят нам жизнь до неузнаваемости…
– И нет уголка на планете, где есть хоть малейший шанс выжить? – слабая надежда промелькнула в моем голосе, но она тут же исчезла, когда я снова посмотрела в глаза своей печальной прорицательницы.
Марина, выйдя из лифта, ответила:
– Ни один здравомыслящий ученый не будет категорично утверждать, что все потеряно, и не предскажет конец света день в день, но сейчас даже оптимисты увидели, что мы катимся в ад, катимся и не можем остановиться.
Мы задержались у моей двери – она была ближе всего к лифту, и я задала последний вопрос:
– Каков будет твой совет?
Марина, облокотившись на стену, почесала подбородок – признак глубокого раздумья у нее – я поняла, что она взвешивает
– Вера… если у тебя есть близкие люди, проведи оставшееся время с ними… С теми, кто будет с тобой до конца вопреки всему… Есть у тебя такие? – она знала о том, что я уже пару лет, как одного за другим похоронила своих горячо любимых родителей, но была в курсе того, что несколько верных друзей у меня имеется.
Я качнула головой и с рассеянностью начала шарить в сумке в поисках ключа. Марина, кинув на прощание «еще увидимся!», направилась к своей двери, а я все не могла разыскать ключ. Среди косметички, расчески, заколки, мобильного телефона, блокнота и прочей атрибутики любой женской сумки приметный золотистый ключ неожиданно стал невидимкой, и это взбесило меня. Когда Марина скрылась за дверью, я нервозно вытряхнула все содержимое сумки прямо на пол и стала на колени, будто молящийся, желающий искупить свои грехи. Уткнувшись пустым взглядом в предметы, разбросанные на полу, я вдруг вспомнила, что ключ находиться в кармане моего шерстяного платья. Такая забывчивость – результат той неутешительной новости, которой поделилась со мной Марина. Это и не удивительно! Не всякий стойко выдержит вердикт суда нашей Вселенной, который он не в состоянии опротестовать.
Прошел год с момента того памятного разговора и все, что предрекла Марина, теперь происходит наяву. Экономика потерпела глобальный крах, мировой ВВП не смог покрыть убытки из-за климатических катастроф. Произошел одновременный обвал продовольственных систем сразу на нескольких континентах. Жизнь стала практически невыносимой. Но… мы все еще держимся. Наш регион пока в относительном спокойствии, но у других дела обстоят плачевно. Жителей прибрежных районов, умудрившихся выжить при землетрясении, добивало цунами. В Индийском океане произошел сдвиг тектонической плиты, приведший к образованию гигантской волны. Цунами обрушилось на побережья Индонезии, Малайзии, Таиланда, Шри-Ланки и Индии. Погибли миллионы людей. Раньше разрушительные землетрясения происходили по краям тектонических плит и линий разломов, но теперь они случаются даже в Австралии, единственном континенте, который не находится в зоне литосферных стыков. Сейчас и в нашем краю, который располагается далеко от сейсмически активных зон, стали происходить первые толчки. Пока еще слабо ощутимые, но все равно пугающие. И с Антарктиды, где находятся пять тысяч ученых со всего мира, приходят мрачные новости. Раньше там насчитывалось не более шестидесяти спящих под ледяным щитом вулканов. Но потом ученые с помощью радаров обнаружили больше ста новых вулканов и шокировали общественность – теперь именно Антарктида превратилась в самый большой вулканический регион на Земле. Многие из этих вулканов начали проявлять активность, стали пробуждаться, будто их кто-то пнул гигантской ногой и приказал: «Пора покончить с людьми!». Ученые, которые были в это время заняты в других опасных зонах планеты, теперь пытались предугадать – откуда ждать беды?
Пару месяцев назад Марина провела со мной эксперимент – насколько быстро я смогу добраться при землетрясении в коридор? Задача моя проста, на первый взгляд: я ложусь на кровать в спальне, притворяюсь спящей и вдруг чувствую первый толчок. Именно с него начинается отсчет ценного времени. Я быстро вскакиваю с кровати, но вокруг темнота – эксперимент мы проводим ночью. Наощупь я бреду к коридору, в зале больно бьюсь коленкой об уголок дивана, потом натыкаюсь на табурет и ойкаю (это Марина мне поставила препятствие), а еще цепляюсь ногой за коврик, чуть не падаю, иду дальше и вот заветная дверь! Я нащупываю замок и прокручиваю его, но тут же слышу возглас Марины: