Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй
Шрифт:
– Князь Додон не приглашал тебя в гости? – спросил Дражко Войномира, с неодобрением шевеля одним усом. Князь-воевода слышал множество прозвучавших приглашений, но он сидел по другую сторону Годослава, и не слышал тихого разговора между Войномиром и Додоном.
– Он, наверное, единственный из ближних бояр, кто не испытал желания со мной сегодня отобедать… – усмехнулся молодой правитель Руяна.
– Не слишком ли легко Додон смирился с тем, что его лишили должности, о которой он мечтал? – на ходу, не оборачиваясь, спросил Годослав. – Это не в его обычных привычках…
– Может быть, у него есть другие планы… – предположил Дражко. – Мне он обмолвился, что думает навестить ставку короля Карла Каролинга.
– Вот туда пусть и едет, – согласился Годослав. – Карл умеет понимать людей. Додона он раскусит быстро. Плохо только, что благодаря этому
– Карл Каролинг достаточно знает и тебя, княже, и меня, чтобы составить мнение о бодричах и их князьях, – ответил Дражко. – Князь Додон оставит впечатление только о себе. Таких как он, может быть, и привечают в Византии, но при дворе Карла его примут плохо.
Лошади ждали князей сразу за невысоким, в две ступени крыльцом, затейливо украшенным резными балясинами и прорезными очельями и подзорами. Привычная красота резного дерева никого не задержала. Вдеть ногу в стремя и вскочить в седло – дело нескольких секунд. Лесной смотритель Вратко был уже здесь же, и каждому из князей протянул по рогатине [9] – самое подходящее оружие при верховой охоте не свирепого вепря, хотя и не всегда необходимое. Пардусы чаще сами справляются со своей задачей, и людям остаётся только наблюдать за тем, как большие кошки обеспечивают их обеденный стол свининой. Но рогатины предстояло использовать потом. Каждый пардус обычно убивает одну свинью, и прекращает погоню. После этого в дело включаются всадники, догоняют других свиней, и убивают их ударами рогатины.
9
Рогатина для охоты на кабана существенно отличалась от рогатины для охоты на медведя, так называемой коночи, имела более длинное древко, слегка укороченное, но широкое лезвие. Как правило, охотничье оружие, используемое в княжеской или же в царской охоте, имело великолепную отделку, и являлось произведением оружейного искусства, о чем говорят экспонаты Оружейной палаты Московского кремля.
– Большая семья? – спросил Годослав смотрителя.
– Большая, княже… Самая большая из тех, что зимуют в нашем лесу в нынешнюю зиму… Секач с тремя свиньями, и девять подросших поросят. Поросята ростом уже с матерей.
– Добро, – Годослав довольно вскинул рогатину, словно уже сейчас готов был выставить её мощное острейшее лезвие впереди конской кольчужной попоны [10] . – Поросята, надо думать, с весны уже хорошо повзрослели? И не только убегать умеют?
10
Охотничья кольчужная попона значительно отличалась от кольчужного вооружения боевого коня. Была более тяжёлой и длинной, чтобы защитить коня от столкновения с кабаньими клыками, и защищала не грудь и круп, а ноги и брюхо, поверху часто заменяясь попоной кожаной. Тяжесть здесь не имела существенного значения, потому что при охоте на кабана не требовалась долгая скачка и предельная быстрота коня, единственно, необходимо было жёсткое правление удилами, поэтому удила для такой охоты делались более жёсткими.
– Уже начинают выпускать клыки… И характером не обделены… Есть норов…
Семьи диких вепрей часто держатся вместе даже после того, как молодые секачи станут взрослыми, и начнут свирепо фыркать в сторону отца, хотя и не вступают с ним в схватку за первенство. Только через год, когда эти схватки начнутся, им придётся уходить, и создавать собственную семью, где верховодить будут уже они сами, и так же воспитывать клыками своих детей, как их воспитывал отец. Те, кто или характером слабоват, или по физическим возможностям за себя постоять не может, порой ещё на год остаётся под присмотром свиньи.
Лесному смотрителю рогатина по рангу не полагалась, и он легко вскочил на своего худого, но выносливого жеребца, не утяжелённого защитой, чтобы показывать князьям дорогу к мелколесью, следующему сразу за опушкой, где и должны развернуться основные события.
– Вперёд! – скомандовал Годослав, но поскакал вторым, уступив место ведущего смотрителю, который и должен расставлять охотников по местам.
На выезде из двора к княжеской троице присоединились другие охотники.
Охота всегда предполагает значительную роль личной удачи. Кому-то везет больше, кому-то меньше, кому-то совсем не везет. И обижаться на это глупо. И даже охота княжеская, которая значительно отличается от охоты обычной, и является именно княжеским праздником, а не чьим-то ещё. И ни для кого не было секретом, что лесной смотритель, хорошо знающий, где в настоящее время располагается семейство вепрей, расставляет охотников не на удачу, а строго в соответствии с их рангом. Так, чтобы загонщики, которым даны специальные указания, гнали свирепых диких свиней не куда-то, а непосредственно на самых знатных охотников. Более того, непосредственно на князя и его ближайшее окружение. Хотя дикие кабаны – животные такие, которые могут повести себя совершенно непредсказуемо. Они могут и убегать, но могут и на охотников бросаться. И могут бежать не туда, куда их гонят. Но все же предпочтительные места выгона определялись, как правило, удачно. И князю всегда отводилось самое вероятное место выхода семейства из леса – на окончании кабаньей тропы. Правда, место, определённое смотрителем для Годослава и сопровождающих его двух князей, сразу же не показалось слишком удобным. По крайней мере, оно было слегка тесноватым, потому что, прикрывалось с одной стороны лесом, из которого и должны были выгнать загонщики вепрей, а посредине это место пересекалось выходом заросшего кустами тёмного и сырого оврага, практически непроходимого для человека и уж тем более, непроходимого для всадника. Открытого пространства было слишком мало. Маневрировать даже при самом искусном управлении лошадью здесь было трудно, и даже всегда была возможность свалиться в овраг. Но выбор смотрителя обосновывался тем, что именно по днищу оврага секач и будет, может быть, выводить стадо из леса. Где нет прохода для пешего человека или верхового, там всегда продерутся через кусты свирепые кабаны.
После князя Годослава, там, на выделенном месте и оставшегося в окружении двух других князей, деливших с ним сегодня стол, были расставлены и остальные охотники. Основное преимущество князя заключалось в том, что он со своей четвёркой пардусов держал узкое пространство, в то время, как остальные четыре охотничьих кошки и два кота, вывезенные боярами, были растянуты по всей лесной опушке, и первоначально могли бы действовать только в одиночку, случись всему семейству вепрей выйти в каком-то другом месте. Пардус обычно удовлетворяется на охоте единственной добычей. Хуже бывает, когда несколько пардусов, а то и все, вцепляются в одного зверя, валят его, и считают, что для них охота окончена. Но при этом пардус не в состоянии и гнать кабана долго – значит, если стадо выйдет на участке, где есть только одна кошка или один кот, другие не прибегут в помощь тому, кому улыбнется удача. И те кабаны, что уйдут от стремительных охотничьих хищников, станут добычей охотников-людей, которые погонятся верхом, и поразят кабанов рогатинами. Произойти это может где-то среди кустов или деревьев. Тогда пропадёт вся красота зрелища, поскольку оно становится недоступной для тех, на кого кабан не вышел.
Но лесной смотритель в очередной раз доказал – он всегда знает, что делает. Вратко словно бы видел заранее тот путь, который выберет секач. Так и оказалось. Прозвучал большой берестяной рог, подающий команду загонщикам, и, первоначально неслышимые для охотников, они двинулись большой цепочкой через лес. Через четверть часа звуки трещоток стали слышны отчётливо всем, и эти звуки, понятно, сходились к одному месту, к тому самому, что занял князь Годослав с князем-воеводой Дражко, князем Войномиром, слугами около вьючной лошади, лесным смотрителем Вратко с помощниками, и четырьмя пешими охотничьими досмотрщиками, которые держали на цепях пардусов, уже готовых к атаке на любого зверя. Именно, на любого, потому что порой пардусов использовали даже против медведя, которого несколько кошек легко сбивали с ног, и просто уничтожали за короткое мгновение.
– Божан! – требовательно позвал Годослав, голосом показывая своё напряжённое ожидание. В таком же напряжении находились и досмотрщики.
– Отпускать? – спросил Божан, натягивая серебряную цепь на шее Гайяны.
– Подожди ещё… Котят выпустите…
Божан сделал знак, и слуги осторожно опустили на землю большие корзины с котятами Гайяны, которых матери пора уже было приучать к охоте. Неуклюжая охотничья молодежь быстро проявила самостоятельность, откинула крышки корзин, и, выбравшись наружу, заспешила к Божану, который по-прежнему крепко держал на цепи их мать.