Последний день Туготронов

Гнедина Г.

– Есть - это глагол, - безмятежно ответил Стихошлеп и перевел свой ответ на язык цифр: " 100000 11 000".

На розовом экране Стихошлепа это выглядело очень красиво.

Хамиан-14 повернулся к Сереже.

– Ясно?
– спросил он.

Сережа сжимал в руке горсточку муки и молчал.

– И не развязывай больше узлов, пока я сам не научусь, - добавил туготрон.

Сережа молчал.

– Включи экран и подготовь мне к завтрашнему дню программу развязывания узлов.

Сережа хотел вынуть фонарик из кармана, но

рука его не послушалась.

– Смотрите, до чего же побелел экран у Ненамагниченного! - заметил какой-то туготрон.

Наступила тишина. Сережа услышал, как где-то зашелестели листьями деревья, и закрыл глаза.

"Испортился", - подумал Хамиан.

– Эй!
– крикнул он.
– Посыпьте его мукой, если она ему так нужна!

Туготроны бросились к открытому мешку и, отталкивая друг друга, стали бросать в Сережу мукой. Сережа открыл глаза. Вокруг него бушевала мучная метель.

– Отведите его в Ангар высокого напряжения. Пусть зарядит свои аккумуляторы, - распорядился Хамиан.

"Там-то уж мыслей не бывает", - подумал он и погладил свои розовые косицы.

– А он знает много слов?
– задумчиво спросил Стихошлеп, повернув экранчик к Сереже.
– Мне так нужны слова!
– добавил он мелодичным голосом.

– И мысли тоже?
– злобно гаркнул Хамиан.
– Если у него есть мысли?

– Мне нужны не мысли, а слова, - беззаботно сказал Стихошлеп. Внутри у него заиграла тихая музыка.

Если б гайки все летали,

Если б винтики порхали,

Больше было бы стихов...
– запел проигрыватель Стихошлепа.

– Эх, Стихошлеп, Стихошлеп!
– вздохнул Хамиан-14.
– А я-то думал, что на тебя можно опереться в трудную минуту. Пойди проводи Ненамагниченного, а я переберу свои щитки!

Толпа туготронов стала редеть. Кое-кто взмыл на ракетах в воздух, оставляя реактивную струйку в небе. Некоторые возились около мешков, пытаясь их развязать, подражая Сереже. Какой-то любитель выпустил из уха десять тысяч фотографий Сережи с надписью: "11001", что означало: "Не в магнитах счастье".

Хамиан-14, кряхтя, вынул инструменты из колена и начал возиться со своими щитками. На щитках были собраны схемы мелкого жульничества.

– Эх-хе-хе!
– вздыхал он.
– Куда ты, удаль прежняя, девалась?..

Стихошлеп подошел к Сереже и долго топтался, не решаясь подать на экран приветственные незабудки.

– Включите свой подсвет, если вам это не очень магнитно, - попросил он.

Сережа слабо помахал карманным фонариком перед лицом. Экран Стихошлепа залился ярким светом и запестрел полевыми цветами. Из его уха вылетела серия карточек с рифмами на "ши".

– Команда есть команда, - коротко сказал туготронный поэт. - Дивная погода! Спешим в Ангар высокого напряжения. Я терялся в груде материала. Началось со скуки и тоски. Был на концерте. На небе крупные звезды.

От спешки Стихошлеп нечаянно вставил в разговор переработанные им отрывки из дневника поэта.

– Я сказал что-нибудь лишнее?
– спросил он.

– Не знаю, - ответил Сережа.

"Может быть, удастся сбежать по дороге?
– подумал он. - Только бы забрать у огуречной головы велосипед". Он посмотрел в сторону своего мучителя.

Хамиан-14 сидел на мешке с мукой. Он остался в одном розовом набалдашнике и тихо трудился над схемами мелкого жульничества. Огуречная голова лежала рядом, и над ней кружились комары.

Если б гайки все летали,

Если б винтики порхали, - тихо мурлыкал проигрыватель Хамиана-14, лежащий на траве.

– Я не могу идти без велосипеда, - заявил Сережа.
– Отвинтите его от спины вон того.
– Он показал на Хамиана-14.

– Велосипед!
– воскликнул Стихошлеп.
– О, как это красиво!

– Ехал на кобыле дед, увидал велосипед, - хмуро проворчал Сережа. Ему было не до шуток.
– Мне нужен велосипед, - повторил он.

– Ах, нет! Ах, нет!
– затрещал Стихошлеп.
– На небе крупные звезды. Сиял снег на крышах. Мне кажется, что я ничего не успею. Какие у вас магнитные стихи!

Кипа картонок вылетела из него, как из чемодана. На каждой из них были выбиты цифры в виде дырочек, как на железнодорожных билетах.

Ехал на кобыле дед,

Увидал велосипед, - с выражением прочитал Стихошлеп.

– Скорее!
– торопил Сережа.
– Отвинтите мне велосипед!

– Велосипед? Пожалуйста!
– Стихошлеп подкрался к Хамиану-14 и, вынув из колена гаечный ключ, стал осторожно снимать крепежную гайку с его спины. Звукоуловители остались в огуречной голове. Хамиан-14 тихо паял схемы мелкого жульничества, покачивая походным розовым набалдашником, и ничего не замечал.

– Готово, - игриво сказал Стихошлеп и, схватив щупальцами велосипед, поставил его перед Сережей.

– Ура!
– сказал Сережа очень тихо и стал ногой на педаль.

Он разогнался и поехал вперед. Стихошлеп, заложив руки назад, как конькобежец, ринулся за ним на роликовых гусеницах.

"Удрать не удастся", - понял Сережа.

Стихошлеп поравнялся с ним и на ходу бросал в него карточки с трудными рифмами. Так они прибыли к Ангару высокого напряжения.

– А у нас сто миллионов вольт!
– вяло бубнил резиновый Дежурный. У него кончалось смазочное масло.

Сережа сошел с велосипеда. Круглое здание без окон и дверей! Он закинул голову. Ни одного окошечка!

– А у нас сто миллионов вольт!
– снова раздалось за стеной.

– Это правда?
– тихо спросил Сережа Стихошлепа.

– Ясно!
– бодро ответил тот.
– Это наш источник электропитания. Можете там подзарядить свои аккумуляторы. Экран у вас еле мигает.

"Еще бы, - подумал Сережа.
– Разве на вас хватит батареи карманного фонарика?"

– А мне и не хочется перезаряжаться, - сказал он громко. - Там сто миллионов вольт.