Последний день в... Париже
Шрифт:
– Всегда к твоим услугам.
Я встала, а он, взяв мою руку притянул меня к себе и прижался к губам с потрясающим поцелуем. Кто бы мог подумать, что этот вечер завершится так – соглашением на интрижку. Пусть всего на пять дней.
– Почему ты выбрал меня? – спросила я, когда мы вышли на улицу, покидая высотное здание. – Я имею в виду, ответил на запрос про кунилингус?
– Это самое невинное, что я когда-либо совершал в этих стенах, – признался он, сжав мою руку. – Ты так дрожала
– Нет, я просто сильно волновалась. Не каждый день мне отлизывает незнакомый чувак, пока я нахожусь наполовину за ширмой, как в операционной.
Алекс рассмеялся.
– Прости, это была моя идея. Я не подумал, что это будет ассоциироваться с чем-то подобным.
– И кто создал и оборудовал все эти комнаты?
– У нас есть готовые решения для постоянных клиентов, но если кто-то хочет чего-то особенного, мы вместе с командой придумываем, как это сделать комфортно для всех участников клуба.
– И что? Все эти извращения пользуются спросом до такой степени, что вам понадобились три этажа?
– Ты удивишься, но большинство запросов довольно стандартные: кто-то хочет попробовать себя с партнером своего пола, пары ищут разнообразия, а у некоторых просто нет времени на знакомства, но есть нужда.
– Да, если у тебя нет личной жизни, но есть деньги – добро пожаловать, – съязвила я. – Кстати, спасибо за костюм и за оплату.
– Я получил удовольствие, поверь.
Мы обменялись улыбками.
– Считаешь себя Робин-секс-Гудом? Помогаешь тем, кто обделен сексом?
– Нет, я таким себя не считаю. В мире хватает странных людей. К нам они тоже приходят.
– Вы отказывали кому-нибудь? Не принимали в клуб?
– Были случаи…
– Это все незаконно и может классифицироваться как бордель.
– Только не тогда, когда клиенты чиновники, полицейские и верхушка общества
– У вас же строгая конфиденциальность! – возмутилась я.
– Да, но не для меня и команды. Представь, если бы случайно на одну сессию пришли отец и дочь. Мы должны это отслеживать.
– Все невозможно контролировать, они могут быть под разными фамилиями или вообще, прикинь, даже не знать друг о друге.
– Тогда это не наша забота, не так ли?
– Это довольно мерзко…
– Мораль – понятие размытое, и у каждого она своя, веснушка.
Я шла молча, переваривая услышанное, все еще пораженная тем, как многие могут просто прийти сюда удовлетворить свои нужды. Да, в масках и за ширмами, но потом, в реальной жизни? Начальники и подчиненные, супруги и их любовники. Они могут сидеть напротив друг друга и не догадываться, что провели ночь вместе. Я поежилась от этих мыслей.
Мы остановились у киоска с мороженым, работающего
– Тебя снова на еду пробило? – спросил он, наблюдая, как я облизываю конфитюр.
– Да, я всегда хочу есть после хорошего оргазма, – призналась я и добавила: – Что случается нечасто.
– Похоже, мне стоит заполнить холодильник до отказа…
Я толкнула его в бок, смеясь.
– Уверенность в себе – это хорошо.
– А разве она не обоснована?
Я взглянула на него в тот момент, когда он слизал каплю мороженого. Непринужденный жест, а я была очарована. Захотелось стать мороженым, чтобы снова попасть под его язык.
– Ты опять на меня пялишься, веснушка? – он неожиданно наклонился ко мне и лизнул мои губы, оставив след от кислого сорбета.
– Любишь смородину? Тебя бы на нашу дачу в Подмосковье. Просидишь под кустами, собирая ведро-другое, как бабка отшепчет есть эту ягоду.
– Я не против, – пожал он плечами. – Если позовешь.
Так, мы коснулись запрещенной темы. SOS!
– У тебя такой выносливый язык! – выпалила я первое, что пришло на ум. Не совсем обладающий тормозами. – Ты как-то тренировал его, что-ли? Как можно так долго им работать?
Алекс опять засмеялся.
Моя мама вечно ругала меня за мою непосредственность, когда я говорила все, что думала. В основном, это конечно были приличные и умные мысли, так уж у меня мозг устроен – все запоминать. Но за хламом теоретической информации не было практической части. Мне очень ее недоставало по жизни.
– Ладно, расскажу, – он доел мороженое и выкинул вафельный рожок в мусорное ведро.
– Зачем ты это сделал?! Настоящее кощунство!
– Я не люблю вафли, – пожал он плечами.
– Тогда бери в стаканчике, зачем выбрасывать?
– Тогда придется есть ложкой, а они такие маленькие, вечно ломаются. Да и к тому же рожок – дополнительная тренировка для языка.
Я прищурилась, не зная, шутит он или нет. Он засмеялся и обнял меня.
– Так о языковом опыте, Робин Гуд? – напомнила я.
– Ничего особенного, – он сложил руки в карманы брюк. – Я просто однажды, еще с начала клуба, попросил двух девушек, состоящих в паре, научить меня.
– Почему именно их?
– Никто лучше девушки не знает, как это сделать.
– Хм… умно.
– А то!
Я спрятала стыдливую улыбку, которая почему-то перешла в зевок, хотя я не хотела спать.
– Подруги и правда тебя вымотали? – но он заметил, что я зевала и достал телефон, вводя в навигатор название моего отеля. Запомнил. – Провожу тебя домой, веснушка. Тебе нужно выспаться.