Последний дон
Шрифт:
– Я не могу написать ее. Она не имеет ничего общего с нашим сюжетом. В ней – только действие и работа для камеры.
– Из этого и состоит кино, – бросил он. – Делай, как велено.
– Не буду, – заупрямилась Клавдия. – Не хочу попусту тратить свое и твое время. Если надо, бери свои чертовы камеры и снимай как хочешь.
Режиссер не стал тратить время даже на то, чтобы толком разозлиться.
– Ты уволена. Прочь из кадра! – И хлопнул в ладоши, как на съемках.
Однако Скиппи Дир и Бобби Бентс заставили их помириться, а это, в свою очередь, стало возможным лишь потому, что режиссер был заинтригован упрямством Клавдии. Картина добилась успеха,
Они очутились в постели по чистой случайности, но тут Клавдию поджидало разочарование. Режиссер оказался не на высоте. Наотрез отказался раздеться и занимался любовью, не снимая рубашки. И все же Клавдия продолжала упорно цепляться за свою мечту, представляя, как вдвоем они создают великие кинематографические полотна. Самый великий дуэт сценариста и режиссера всех времен и народов. Она была готова занимать подчиненное положение и добровольно принести свой талант на алтарь его гения. Объединив свои усилия, они смогут создать невиданные раньше картины и превратятся в живую легенду.
Их связь продолжалась в течение месяца, пока Клавдия не закончила работу над сценарием «Мессалины» и не показала его любовнику. Он прочитал его и отшвырнул в сторону.
– Ты умненькая девочка, но я не стал бы выбрасывать год своей жизни на постановку такого фильма.
– Это всего лишь черновые наброски, – сказала Клавдия.
– Господи, до чего же я ненавижу людей, которые пользуются личными отношениями для того, чтобы любой ценой пролезть в кино! – патетически воскликнул режиссер.
В ту же секунду любовь Клавдии испарилась, словно капля воды на раскаленной плите.
– Мне вовсе не нужно было трахаться с тобой, чтобы работать в кино! – взорвалась она.
– Конечно, не нужно. У тебя есть талант, твоя попка пользуется самой грандиозной репутацией во всем кинобизнесе.
Клавдия просто ужаснулась. Сама она никогда не сплетничала по поводу своих партнеров по сексу. Ей очень не понравился его тон, намекавший, что женщине стыдно заниматься тем же, чем занимаются мужчины.
– У тебя тоже есть талант, но мужчина, который трахается, не снимая рубашки, имеет не в пример худшую репутацию. По крайней мере, меня никогда не укладывали в койку за обещание кинопроб.
Это стало концом их романа, и Клавдия начала подумывать о Дите Томми в качестве постановщика для своей «Мессалины». Она решила, что только женщина сумеет по достоинству оценить написанный ею сценарий.
Ну и черт с ним, подумала она о бывшем любовнике. В конце концов, этот ублюдок никогда до конца не раздевался, да и разговаривать после секса не любил. Может, в кино он и гений, но говорить не умеет. Для гения он слишком неинтересная личность, если не считать тех моментов, когда он рассуждал о кино.
Теперь Клавдия подъезжала к широкому плавному изгибу Тихоокеанского шоссе, после которого океан превращается в огромное зеркало, отражающее высокие скалы, взметнувшиеся в небо с правой стороны дороги. Это было ее любимое место, и от его неописуемой красоты Клавдию всегда бросало в дрожь. До Малибу, где жила Афина, оставалось всего десять минут езды.
Клавдия думала о том, какие слова помогут ей убедить Афину вернуться и спасти наполовину снятый фильм. Ей вспомнилось, что в разное время у них был один и тот же любовник, и она испытывала неподдельную гордость от того, что человек, некогда любивший Афину,
Солнце достигло зенита, превратив прозрачные океанские волны в гигантский бриллиант. Внезапно Клавдии пришлось резко нажать на тормоз. Ей показалось, что один из дельтапланов опускается прямо перед ее машиной. Она отчетливо увидела пилота – молоденькую девушку, одна грудка которой выскочила из-под блузки и болталась туда-сюда. Девушка приветливо помахала ей рукой и спланировала на пляж. Почему им позволяют подобное? Куда смотрит полиция? Клавдия с негодованием покачала головой и снова нажала на газ. Машин на дороге становилось все меньше. Вскоре шоссе сделало поворот, и океан скрылся из глаз. Он появится снова примерно через полмили. Как преданный любовник, с улыбкой подумала Клавдия. Преданные любовники, однажды исчезнув из ее жизни, со временем неизменно появлялись в ней снова.
Первая настоящая и глубокая любовь Клавдии стала для нее болезненным, но весьма поучительным уроком. В этом не было ее вины, поскольку мужчиной оказался Стив Столлингс, Суперзвезда и идол всех женщин планеты, наделенный красивой мужественной внешностью, природным обаянием и завидной жизнерадостностью, которую он поддерживал в себе с помощью интенсивного потребления кокаина. И безусловно, у него был большой актерский талант. Стив настоящий донжуан. Он считал своим долгом переспать со всеми женщинами, попадавшимися ему на глаза: на съемках в Африке, в маленьком городишке американского Запада, в Бомбее, Сингапуре, Токио, Лондоне, Риме, Париже… Он делал это так, как джентльмен подает милостыню бедняку, как христианин помогает обездоленному. При этом не могло быть и речи о каких-либо «отношениях». Все было так, как в тех случаях, когда нищего приглашают на благотворительный обед к богатею. И все же Клавдией он увлекся до такой степени, что их роман продолжался целых двадцать семь дней.
Несмотря на все наслаждение, которое она получала, для нее эти двадцать семь дней оказались тяжелыми. Благодаря кокаину Стив Столлингс был неутомимым любовником. Любил наготу даже больше, чем сама Клавдия, и она нередко замечала, с каким вниманием он оглядывает себя, стоя перед зеркалом. Так обычно ведут себя женщины, поправляя шляпку перед тем, как выйти из дома. Клавдия отдавала себе отчет в том, что является для него всего лишь одной из сотен неприметных любовниц. Нередко случалось так, что в день, когда у них было назначено свидание, он звонил и говорил, что опоздает на час, а потом приезжал на шесть часов позже. А то и вообще отменял их встречи. Она видела его только по ночам, а перед тем, как заняться любовью, он всегда требовал, чтобы она вместе с ним нюхала кокаин. Это было забавно, но каждый раз после этого Клавдия теряла способность работать, а если все же что-то и писала, то после приходила в ужас и неизменно отправляла все в мусорную корзину. Она поняла, что постепенно превращается в то, что было ей ненавистно больше всего на свете, – в женщину, вся жизнь которой полностью зависит от прихотей мужчины.
Клавдия чувствовала себя униженной тем, что находится где-то на задворках его интересов, но винила в этом не Стива, а саму себя. В конце концов, Стив Столлингс пребывал в зените славы, и, стоило ему только пожелать, он мог получить любую женщину Америки, а все-таки выбрал ее. Потом он постареет, растеряет свою славу и будет нюхать кокаин все чаще, поэтому он хотел испить полную чашу удовольствий сейчас, пока еще не поздно.
Клавдия любила его, и это был один из немногих случаев в ее жизни, когда она чувствовала себя глубоко несчастной.