Последний дракон и другие истории
Шрифт:
Когда в сопровождении Джонни и Тины дракон вышел из подземелья на яркое солнышко, он первым делом сощурился, как это делают кошки, и почесался. И тут его последние ржавые чешуйки отвалились, вместе с ними отвалились крылья, и дракон превратился в громадного кота. Именно от него и произошли все коты и кошки на свете. От дракона в них остались только глаза и когти, в чем вы сами можете легко убедиться.
Теперь вы понимаете, как важно кормить домашнюю кошку молоком. Ведь если ей придется питаться одними мышами и крысами, она будет становиться все больше, свирепее, чешуйчатее и хвостатее, у нее отрастут крылья, и она превратится в дракона. И тогда вся эта история может повториться.
СПАСИТЕЛИ
Однажды Эффи в глаз что-то залетело. Это «что-то» жгло как горячая искра, только было оно с крылышками и лапками как у мухи. Девочка терла глаз, слезы так и лились, но ничего не помогало. Она побежала к своему папе. Папа у нее был доктор, и вытащить соринку из глаза было для него проще простого. Он сделал это мягкой кисточкой, смоченной в касторовом масле.
— Странно… — пробормотал он, вытащив соринку.
До сих пор, доставая из глаз соринки, он никогда ничего странного в них не находил.
— А ты точно ее вытащил? — спросила Эффи, прижимая к глазу носовой платок.
— Конечно, — ответил доктор. — Вот она. И весьма интересная, эта твоя соринка.
Кажется, папа впервые заинтересовался чем-то, что касалось его дочки.
— Что в ней такого интересного? — спросила Эффи.
Доктор осторожно пронес кисточку через комнату и положил соринку под микроскоп. После чего приник глазом к окуляру и начал крутить колесики.
— Поразительно! — воскликнул он. — Быть такого не может! Четыре хорошо развитых конечности, пять пальцев, разных по длине, как у представителя земноводных, и при этом крылья! Это какой-то совершенно неизвестный вид рептилии! Ну-ка, Эффи, сбегай к профессору, спроси, не будет ли он так любезен зайти ко мне на минутку.
— А ты не будешь так любезен, папочка, дать мне за это шесть пенсов? — заявила Эффи. — Я ведь тоже участвовала в открытии нового вида, особенно мой левый глаз.
Доктор так радовался открытию, что подарил Эффи целый шиллинг, и она тут же побежала за профессором. Тот явился, и они с доктором до самого ужина увлеченно спорили, к какому виду относится неизвестное существо.
А за ужином произошло еще одно событие: Гарри, брат Эффи, выловил из своей чашки с молоком что-то, что поначалу принял за уховертку. Он уже собирался стряхнуть ее с ложки на пол и прикончить обычным способом, как вдруг насекомое ухватилось за ложку лапками и перепорхнуло на скатерть. Там оно принялось разглаживать лапками свои перепончатые крылья.
— Ой, смотрите, тритончик! — воскликнул Гарри.
Доктор хотел что-то сказать, но профессор опередил его:
— Разреши мне взять его для коллекции, мой мальчик, — сказал он. — Я дам тебе за него полкроны!
И он бережно перенес существо к себе на носовой платок.
— Взгляните, доктор! — сказал профессор. — Мой экземпляр покрупнее вашего!
Теперь и доктор, и профессор имели по экземпляру, и оба были весьма довольны. Они еще не предполагали, что очень скоро их находки потеряют всякую ценность.
Уже на следующее утро слуга, чистивший хозяйскую обувь, неожиданно выронил щетку, ботинок, банку с гуталином и заорал так, словно его укусил шершень: из ботинка выползла ящерица величиной с котенка, с широкими блестящими крыльями.
— А я знаю, кто это, — сказала Эффи. — Это дракон, вроде того, которого убил Святой Георгий Победоносец. Только маленький.
Она оказалась права.
В тот же день их садовник был укушен в саду драконом размером с кролика. На следующий день все газеты пестрели сообщениями об удивительных «крылатых ящерицах». Слова «дракон» газетчики не применяли, потому что кто в наше время поверил бы в существование драконов?
Сначала тварей было немного, но через неделю-другую вся страна просто кишела драконами всевозможных размеров, а в воздухе их иногда было столько, что казалось, это роятся огромные пчелы. Твари были покрыты зеленой чешуей, имели четыре ноги, длинный хвост и большие перепончатые крылья, зеленовато-желтые и полупрозрачные. Они выдыхали огонь и дым, как это обычно делают все драконы, однако газетчики продолжали упорно называть их ящерицами. И называли их так до тех пор, пока очень крупный экземпляр не унес главного редактора центральной газеты. Теперь некому стало растолковывать сотрудникам, в кого они должны верить, а в кого не должны. И когда громадный дракон унес бегемота из зоопарка, журналисты окончательно изменили терминологию, и очередной номер газеты открылся статьей: «Опасное нашествие драконов».
И в самом деле, нашествие было опасным и к тому же омерзительным. Пожалуй, оно было скорее омерзительным, чем опасным. Разумеется, огромные драконы вызывали панический ужас, но вскоре выяснилось, что они боятся холодного ночного воздуха и рано засыпают. Достаточно было отсидеться в течение дня дома, и тогда крупных тварей можно было не опасаться. Кто по-настоящему не давал житья, так это маленькие дракончики. Те, что были размером с уховертку, постоянно прилипали к мылу и к маслу. Драконы размером с голубя забирались в корзинки с рукоделием, в ящики комодов и больно кусались, если кто-то хотел достать иголку или чистый носовой платок. Те, что были величиной с небольшую собаку, любили забираться в ванны и раскалять их своим дыханием, и когда человек открывал кран с холодной водой, в лицо ему ударяла струя горячего пара. Драконов размером с овцу избежать было проще, хотя бы потому, что им трудно было подкрасться незамеченными. Однако, они любили залетать в окна спален и забираться под одеяла, и когда человек, ложась спать, обнаруживал их в своей постели, дело обычно кончалось истерикой, а то и обмороком. Правда, особи такого размера были вполне безобидными, питались травой и овощами, но ужасно пачкали постельное белье.
Правительство, полиция, армия прилагали все усилия, чтобы очистить страну от драконов. Были призваны на помощь даже писатели-сказочники, историки и филологи-фольклористы. Из старинных сказаний и легенд известен был лишь один способ борьбы с этой напастью: пообещать принцессу тому, кто победит чудовище. Но в те стародавние времена драконов были единицы. Теперь же их количество во много раз превышало количество принцесс, и хотя королевская семья была далеко не малочисленной, было бы глупым расточительством отдавать за каждого убитого дракона по принцессе. Тем более, что любой гражданин ежедневно убивал по несколько драконов, и не ради принцессы, а чтобы расчистить себе дорогу.
Был издан указ — сжигать всех убитых драконов на площади перед Домом правительства. И вот каждый день с десяти до двух к Дому правительства тянулись очереди из грузовиков с прицепами, обозов, телег, заваленных дохлыми драконами. Деревенские мальчишки везли их в тачках. Школьники, по дороге из школы, тоже приносили пригоршню-другую дракончиков, которых находили в ранцах и карманах. Но драконов становилось все больше и больше.
Возводили башни из досок и полотна, обмазывали их специальным клеем. Дракон присаживался на такую башню и намертво приклеивался, как муха к липучке. Когда башня вся сплошь покрывалась слоем драконов, приходил пожарный инспектор с факелом и сжигал все сооружение вместе с налипшими тварями. Но и это не помогало. Драконов становилось все больше и больше.