Последний экипаж Белого кро…
Шрифт:
Я не люблю магическую войну, Я вообще войну не люблю, но с применением магии особенно. Схватка здесь происходит стремительно, атаки молниеносны и незаметны, а последствия бывают настолько ужасающие, что заговоренная арбалетная стрела-киллер рядом с ними кажется детской игрушкой. Всякие визуальные эффекты в виде огненных стрел и сгустков, лишь побочный эффект используемый для устрашения противника. Так, во всяком случае, утверждает журнал «Магия – молодежи». Я очень хотел, чтобы хотя бы один корреспондент из этого журнала оказался сейчас рядом со мной и посоветовал, что можно сделать против «Марксистов-антиглобалистов» с одним пистолетом Макарова и двумя обоймами к нему.
Я прыгнул в окоп минометчиков и стал отстреливаться. Марксисты были опытными солдатами. Они
– Все, – сказал он, показывая мне дымящиеся обгоревшие перчатки, – конец. Амулеты кончились, – он устало привалился спиной к стенке.– Game over, или как говорят у вас в России – полная хана.
Так вот чем еще занимался заместитель командира по разъяснению политики президента и конгресса. Он был штатным отрядным магом. Хоть мы, официально, и не приемлем магию как средство ведения современной войны, но неофициально, по возможности, ее используем. Это Смоллетт сдерживал натиск коварных врагов, и отбивал их атаки, запуская стаями фаерболы. Сильный мужик, но теперь и он выдохся. Все ближе и ближе были слышны призывы догнать Америку и набить ей морду, развалить Единую Европу, быть как Че, кое-где мелькали боевые вымпелы с портретами Уго Чавеса и Фиделя Кастро.
В пистолете осталось пара патронов, и я задумался о своей дальнейшей судьбе. Героическое самоубийство я отмел сразу и, выглянув из окопа, начал искать взглядом Кейси и пути к отступлению. После всех злоключений я не собирался бесславно помирать в бою за засекреченную американскую базу. Взяв за шиворот обессиленного мага, я потащил его к комнате для совещаний. Она была самым укрепленным местом в форте. Тут неизвестно откуда, появилась моя невеста, с ног до головы заляпанная, чем-то красным.
– Кетчуп, – невозмутимо сказала она, перехватив мой взгляд, – на кухню пробрались сволочи. У них же все в банде по карточкам, оголодали. Ну, я их и покормила немного.
Она помогла мне затащить потерявшего сознание лейтенанта в дверь и презрительно оглянулась на притихших красавиц.
– Ну что, герлы, так и будем сидеть и смотреть, как ваших мужиков колошматят? О свадьбах думаете? А лягушками снова стать не хотите? – довольно мрачно произнесла она.
Принцессы задумались. Местные женщины предпочитают в мужские дела не влезать. Пока мужья и поклонники машут мечами, боевыми топорами и с автоматами наперевес штурмуют стены неприступных замков, они спокойно сидят и ждут своей участи. Вышивают крестиком и гладью, иногда посматривая из окна замка в бинокль, где там рыцарь ее сердца, жив или как?
Но сейчас ситуация резко обострилась. Ведь, как пишет все та же «Магия – молодежи», если особь мужского пола, расколдовавшая принцессу своим пылким поцелуем, безвременно помрет до свадьбы, то бедной девушке лучше сразу идти самой на болото, или в дворцовый террариум – это кому как нравится. Поняв, какая их ожидает безрадостная перспектива, девицы сразу вскочили и толпой направились к выходу. Особенно меня впечатлила красавица Хаара Кири, непринужденно и легко вытащившая из-за пояса самурайский меч. Другие дамы и не думали захватить с собой оружие, оно им было ни к чему. Только позже я узнал, что девушки, побывавшие в лягушачьей шкуре, приобретают, я думаю в виде компенсации за моральный ущерб, недюжинные магические способности.
Японка вдруг остановилась и, не убирая меча, с поклоном протянула мне, что-то на ладони. « Японский наладонник», – подумал я, но, увы, на ней лежал всего лишь старинный медальон на золотой цепочке.
– Не стоит благодарности, – скромно сказал я, отодвигая в сторону ее руку. Но принцесса не заметила этого благородного порыва и снова сунула медальон с настойчивой просьбой немедленно нацепить его на шею. До чего японцы вежливый и упрямый народ! Как свои церемонии любят. Тут драться надо, а она цацку пытается на шею повесить. Терпение Хаари ( А как её еще называть?) по-моему лопнуло и она нечаянно кольнула меня мечом в бок. Поняв, что японка так просто не отвяжется, я украсил шею антикварной вещицей. Тетки успокоившись, гурьбой ломанули на улицу.
Вы даже не представляете, что может сделать с бандой озверевших «Марксистов-антиглобалистов» небольшая группа девушек из хороших семей! Я тоже не представлял, пока не увидел сам. Сверкающий японский меч резко охладил пыл нападавших, наколдованное кем-то красивое озерцо с крокодилами, не очень пришлось по вкусу агрессорам, головы марксистов долбили невесть откуда-то взявшиеся гуси-лебеди, размером с небольшого бегемота. Остальные фокусы я просто не успел рассмотреть. Мне вдруг стало ясно, что это далеко не простая банда.
Во-первых – она поражала своей численностью. Ее хватило бы для одновременного разгрома всех Макдональдсов Европы, во-вторых – имела мощнейшую магическую поддержку, Как бы еще они смогли прорваться на хорошо защищенную от всякого волшебства базу и вырубить Смоллетта? Что они забыли здесь, в тихой обители американских спецслужб, где нет ни одного ресторана быстрого питания?
Девчонки тоже стали выдыхаться – крокодилы в волшебном озере передохли, само озеро почти испарилось, а гуси, один за одним, превращались в крупных жареных индюков. Краем глаза я увидел, что из заколдованных танков вылезают злые танкисты, страшно ругаясь, проклиная антиглобалистов и размахивая тяжелыми ломами. Наверное, достали их из ремкомплекта. «Против лома нет приема», – подумал я и, подняв валявшуюся на земле М-16, взял ее за ствол, как бейсбольную биту. И вдруг мир изменился.
Глава 10
Земля стремительно ушла из под ног, а может, это я увеличился в размерах? М -16 показалась размером со спичку, я переломил ее пополам и выбросил. Блин, ну, сколько можно издеваться, дайте хоть помереть спокойно! Я что, снова в лягушку превращаюсь? От обиды я зарычал и щелкнул зубами. Зубами? Зубы откуда? У лягушек их нет. Или есть? Я посмотрел на руки, руки как руки, когти – просто супер. Снизу что-то кричала смутно знакомая японка и показывала рукой вперед. Маленький огненный шарик больно обжог мне ногу. Я заревел, нагнулся и, подняв за стволы два бесполезных танка, шагнул вперед.
Что было дальше, помню очень смутно. Я страшно рычал, топтался на позициях марксистов, плевался огнем. Хвостом перевернул сложное сооружение из труб, больших костей и бревен, и разметал в разные стороны два батальона вражеской пехоты. Не знаю, в кого я превратился, но точно не в лягушку. С высоты своего огромного роста я разглядывал, мечущихся в панике, людей, потом, взяв оба танка в одну руку, подцепил особо шустрого человечка в майке с портретом Че Гевары, поднес его поближе к глазам. Он уже не пел «Интернационал», а просто истошно орал. Кажется, он обмочился и не только. Я посадил поклонника команданте на верхушку дерева обсыхать и двинулся дальше. Мне безумно хотелось подраться с Кинг-Конгом, или разрушить пару небоскребов. Полностью деморализованные марксисты в панике разбегались. И тут я увидел Черного Мага. Он, постоянно отхлебывая, что-то из черной бутыли, бил в меня заклинаниями, но от одних я уворачивался, другие парировал, а третьи мне были просто по барабану. Защита у моей шкуры была, будь здоров. Я вдруг понял, что могу видеть волшебство. Вокруг мага клубилась чернота, он накапливал ее для удара, но я его опередил. Размахнувшись, швырнул прямо в его логово оба «Абрамса» и плюнул вслед огнем. Это были первые американские тяжелые летающие танки. Они взорвались с такой силой, что мимо меня пролетело несколько перепуганных гигантских ленивцев, прятавшихся в кроне деревьев, а огнем опалило морду. С «марксистами-антиглобалистами» было покончено. Я повертел головой в поисках небоскребов и увидел вдалеке башенки и флаги замка Пепина, уж и не знаю какого. Радостно заревев, двинулся к ним, ловя руками беспокойно кружащих птеродактилей и швыряя их в последних убегающих бандитов. Замок, конечно, не небоскреб, но сойдет. Вокруг стоял крик «Годзилла, Годзилла!». «Если нет Кинг-Конга, сойдет и Годзилла», – подумал я страшно щелкая зубами. И в этот момент земля стремительно бросилась мне в голову…