Последний фей
Шрифт:
– Кабуча… - кинулся к выходу Агафон, оставив почти беспомощного, одетого в стали и сплавы крестника сидеть на невысоком мягком диванчике. – Уже начинают!..
– Почему нам никто не сказал?! – возмущенно вскочил без посторонней помощи новоиспеченный царевич и, громыхая доспехами, словно жестяная лавка на выезде, стрелой вылетел наружу.
Серебряные трубы издали последний мажорный аккорд и смолкли, и у высокой дощатой трибуны остановилась огромная белая, словно первый снег, карета, запряженная восьмеркой лошадей.
Лакеи проворно спрыгнули с запяток и тренированными ловкими движениями раскатали по булыжнику принесенные с собой красные, шитые золотом ковровые дорожки. Поджидавший тут же рядом камердинер распахнул дверь первого экипажа, откинул складную позолоченную лестницу, и на пунцовую шерсть дорогого ковра ступил сначала король, за ним – его сестра, а последней…
Лесли упоенно ахнул.
– Какая она красивая!..
Его премудрие задумчиво прищурился.
– Ага, ничего, хорошенькая… была… наверное… Лет двадцать назад.
– Что?!..
– А что? – округлил глаза чародей. – Мне ж на ней не жениться… я правду могу сказать.
– Да ты чего, совсем с ума сошел?! – испуганно вскинулся Лесли. – Принцесса Изабелла… само совершенство?!..
– А-а, ты про принцессу? – с облегчением понял маг. – А я ее не разглядел. Эти… оттерли…
Он неласково кивнул на соперников своего крестного и их оруженосцев. Цветочки и ягодки шантоньской знати выстроились плотной шеренгой у украшенного цветами и лентами барьерчика, и теперь наперебой раскланивались и расшаркивались вслед быстро удаляющейся спине Изабеллы.
– Н-ну, я, вообще-то, тоже… не очень… - смущенно признался Лес. – Только шляпу и край платья увидел… Но и этого достаточно, чтобы понять… что она это… гена… чистой красоты…
– Гена – чистый крокодил… - рассеянно пробормотал Агафон, и придирчивым взглядом покупателя в мясной лавке уставился на высыпавших приветствовать монаршью семью высокородных и не слишком рыцарей.
Кто же достанется его подопечному?
И есть ли хоть какая-нибудь разница, если любой из них с детства в совершенстве изучил то, чем деревенскому простаку-лесорубу придется сейчас заняться впервые?
А ведь, говорят, вроде, что кроме людей сражаться на турнирах обучают еще и коней…
С запоздалым – хронически и фатально – беспокойством Агафон оглянулся на привязанного к шесту у их шатра Сивого и вздохнул.
Как бы то ни было, вся надежда теперь была только на него.
На студента третьего курса Агафона Мельникова.
Жеребьевка была проведена сразу после торжественного рассаживания по местам короля с сестрой, чадом и свитой. Всё было чинно и благопристойно: король добродушно улыбался, сестра приветливо махала рукой, чадо капризно кривило губы, свита играла короля.
Лесли был в восторге.
Едва отгремели приветственные
Когда – в числе последних – герольд выкликнул имя Лесли, внука царя Костея, публика сначала озадаченно притихла, потом оживилась, закрутила головами, жадно зашарила глазами по выстроившимся в шеренгу рыцарям в поисках невиданного дикаря из варварской страны.
Даже сами участники принялись искоса оглядывать свои ряды в поисках диковинного чужеземца, которого, без сомнения, можно было легко опознать по зеленой коже, или синим волосам, или доспехам, сплетенным из травы, прутьев и перьев…
Заинтересованно подняла голову и из-за раскрытого веера как бы невзначай поглядела на зашевелившуюся когорту претендентов даже принцесса.
Ожидали ли все они найти замотанного в шкуры косматого вандала с каменным мечом, или нечто еще более экзотическое и ужасное – осталось неизвестным, потому что бесстрастные фанфаристы получили от герольдмейстера условный знак[31], приложили трубы к губам и выдули задорный сигнал к началу поединков.
Агафон облегченно перевел дыхание, и только тогда понял, что последние несколько секунд все мышцы его были сведены от крайнего напряжения, будто кто-то перед самым его горлом всё это время держал раскаленный, остро отточенный отравленный кинжал.
«Точно с этим лесогубом психом скоро станешь…» - передернуло студента. – «Вот прорвемся через турнир, отгуляю на свадьбе – и обратно в школу: на рыбалку буду каждый день ходить, с утра до вечера, и провались оно всё синим пламенем, как говорит Шарлемань Семнадцатый…»
Лесорубу в противники в одной восьмой финала достался грузный герцог с труднопроизносимой фамилией, перемежающейся многочисленными «де» и «дю» – верным доказательством того, что длиной родословной он мог смело померяться с самим королем.
Окинув друг друга изучающими взглядами, будущие противники позволили оруженосцам развести себя по разным сторонам отданной в их распоряжение улицы, сделали вид, что соперника не существует на этом свете, и с интересом – сначала поддельным, а потом и настоящим – принялись наблюдать за ходом отборочных схваток.
Лесли дрогнул и побледнел через пять минут, когда после третьего захода граф какой-то там под точным ударом оппонента грохнулся на мостовую, словно выброшенная раздраженным хозяином кукла.