Последний фей
Шрифт:
– Но…
– Балы и турниры – его атмосфэра… - томно пропел гнусавым голосом школяр, подражая модной кабацкой песенке, попытался сплюнуть пересохшим ртом, и снова сморщился, жалея о не купленной вовремя второй бутылке.
– Я должна его увидеть, - тихо и уверенно, но абсолютно невпопад вдруг проговорила девушка, словно последние пять минут разговаривала с кем-то другим и на иную тему. – Я. Должна. Его. Увидеть.
– Чего? – опешил маг, судорожно роясь в памяти в поисках ускользнувшей от него нити потерянного разговора. – Кого? Его? Зачем? При чем тут?..
– Я хочу с ним
– Излишне, - упрямо мотнул головой студент.
– Но мне нужно!..
– Не нужно.
– Но я должна!..
– Не должна.
– Но я…
Голос Греты пропал вдруг, а лицо, такое непримиримо-воинственное еще секунду назад, снова уткнулось в ладони.
– Я… люблю его… люблю… и я… да… может… я понимаю… что принцесса… с принцессой… ему… он… она красивая… богатая… и он… будет… они… но я… я тоже… я не могу… Лесли… прости… в последний раз… просто увидеть… просто… Лесли…
– Просто увидеть, просто поговорить, просто выцарапать глаза… - с полупьяной иронией продолжил логический ряд Агафон.
– Нет... Я… никогда… ему… только ей… – всхлипнула Грета и заговорила в ладошки, так и не открывая лица. – Это она… во всём… Как это ужасно… но… Наверное… ты прав… Она красивее… и у ней дворец… и деньги… а я… деревенская дура… и… Но я ведь не буду с ним разговаривать… я не смогу… я… только увидеть… хоть издалека… только попрощаться… ведь ты не понимаешь, каково это… он ушел… и даже не сказал «до свидания»… и не посмотрел… а ведь я на самом виду там стояла… в седьмом ряду… за бочкой с мочеными яблоками… Мы… друзьями были… и я думала… он на мне… когда-нибудь… и он тоже… и вот вдруг… ни слова… ни взгляда…. словно меня не было никогда… словно я – ничто… он… он мог не увидеть… но хотя бы поискать глазами… он же мог!.. И… и… я… он… Ты не представляешь, как это обидно!.. Как больно!.. Как в сердце нож!.. И повернуть!.. И еще раз!.. Но конечно… ты-то ничего этого не чувствуешь… тебе всё равно...
– Я не чувствую?! Мне всё равно?! – хрупнула, как замерзший прутик под колесом телеги, плотина показного безразличия, тщательно возводимая его премудрием последние несколько часов, и обида, горечь и возмущение хлынули через ее край, смывая на своем пути надмирность, вырывая с корнем рассудительность и переворачивая вверх тормашками профессионализм.
– Это мне-то всё равно?! – размахивая палочкой как мечом, бушевал Агафон так, что собеседница его робко притихла и сжалась в комочек. – Да я, если еще раз увижу его… Да что ты понимаешь! Яне понимаю! Это тыне понимаешь! Из кожи вон ради него выбивайся, мозги наизнанку выворачивай, под копыта страусам бросайся – и что?! За всё за это – «И что это, по-твоему, было?» Будто сам слепой! Не видел, что это было! Будто я ему обязан! Будто я ему слуга какой-то, да?! Мальчик на побегушках! Мебель! Вещь! Это я-то не понимаю?! Я?!.. Я?!..
Агафон захлебнулся желчью, дернул неистово руками, словно изображая то, на что слов и мыслей уже не хватило, и вдруг вскочил на ноги, тут же едва не свалившись на Грету.
– Поднимайся, пошли, - безапелляционно заявил
– К-куда?.. – испуганная внезапной отчаянностью напора еще недавно бесстрастного мага, пискнула крестьянка.
– Во дворец.
– Через забор?
– Через какой забор?!
– А как еще-то?.. – сконфуженно пожала плечами Грета. – Через парадные ворота ведь не пускают… Я думала, если через забор не получится, то через черный ход попробую пробраться, скажусь торговкой, или служанкой, или прачкой… Или... если и там не выйдет… заморочу головы стражникам. Притворюсь женщиной… неприличного… поведения…
Как покраснела при этих словах дочка бондаря, было заметно даже при неярком свете волшебного шарика.
– Грета – звезда промискуитета… - невольно гыгыкнул чародей и тут же категорично мотнул головой. – Так не пойдет.
– А… как пойдет?..
– Как?.. как?.. как?.. Кабуча!!! Фей я или не фей?!
– Фей? – неуверенно предположила девушка.
– Умница, - ухмыльнулся Агафон, наклонился, перемещая с собой фонарик, и зашарил глазами сначала по дорожке, потом в выросшей под каменным основанием ограды траве, затем вернулся шагов на десять в ту сторону, откуда пришел…
Грета, словно зачарованная, неотступно следовала за ним.
Наконец, что-то тускло блеснуло под носком его сапога в дебрях лебеды, и школяр радостно остановился.
Ага, есть!
Какие там, в учебнике, записаны по этому поводу волшебные слова?..
Вспомнил, точно!
– А принеси-ка мне, дитя моё, вот эту… э-э-э… пустую бутылку.
– Зачем? – остановилась за его спиной и недоуменно вытаращила заплаканные глаза девушка. – А сам ты что, не можешь ее поднять? Она же у тебя под носом лежит!
Студент нахмурился.
В учебнике ничего не говорилось о крестниках, задающих нелепые вопросы вместо того, чтобы делать то, что им сказано.
– Иначе магия не сработает, - подумал и сымпровизировал он строго.
– А-а… - уважительно протянула дочь бондаря, поднырнула неуклюже под локоть мага, торопливо подняла оброненную им ранее тару из-под каберне, и боязливо подала на вытянутых руках, словно та готова была вот-вот не то взорваться, не то превратиться в нечто ужасное.
– Угу, вижу… - сосредоточенно произнес его премудрие и ткнул пальцем в противоположный край дорожки. – Поставь здесь.
Всё еще ничего не понимающая девушка поспешила выполнить указание, не спрашивая на этот раз ни о чем.
Когда бутылка была надежно установлена, Агафон взял наизготовку волшебную палочку, откашлялся и торжественно сделал над ней несколько пассов под аккомпанемент заклинаний.
Ничего не случилось.
– К-кабуча… - скрипнул зубами маг, превентивно зыркнул на прижавшуюся к ограде Грету – попробуй только скажи что-нибудь! – и тщательно повторил экзерсис, выговаривая все слова до последнего звука и интонации, словно сдавая экзамен логопеду.
С тем же успехом.
– Кабуча… - всерьез нахмурился на этот раз студиозус, снова покосился на разочарованно притихшую девушку, забрал подбородок в щепоть и задумался.